Монстр - Л. Дж. Шэн

из меня получился бы отличный снайпер. Но мне никогда не светило пойти в армию. Я был эгоистом, которому нравилось вести свои собственные войны и у которого не было ни времени, ни терпения на чужие.

В воздухе повисла тишина, отголоски выстрелов все еще звенели в моих ушах. В нос ударил слабый запах пороха и крови.

Я редко ввязывался в бандитские разборки, но, когда это все же случалось, получал несказанное наслаждение. Насилие меня успокаивало. Не воспламеняло и не будоражило мою кровь, а, наоборот, охлаждало ее.

Спокойно достав сигарету, я закурил и неспешно направился к лежащим мужчинам. Мы были на чердаке в Бруклайне[22], прямо над магазинчиком, где всего несколько недель назад проходила крупная сделка по продаже наркотиков. На территории Василия Михайлова, которую я захватил за последние месяцы.

Во времена, когда улицами Бостона правил Трой Бреннан, уровень групповой преступности стремился к нулю. У всех был свой уголок мира, которым можно править, руководить и владеть. Трой был справедливым младшим боссом. Он не страдал тяжелой формой бреда величия, чего не скажешь о его предшественниках, и без труда держался Южного района, которым правил железным кулаком.

У меня, однако же, были другие правила, другие стремления и совершенно другой взгляд на жизнь. Передо мной можно было либо прогнуться, либо сломаться. Никаких компромиссов, я хотел заполучить каждый уголок этого города и все, что в нем находится.

С тех пор, как я вступил в должность, шло нескончаемое кровопролитие. Я не ограничился одним пальцем. Я отнял всю гребаную руку и построил империю на костях и крови.

Первыми передо мной склонились итальянцы. Сразу же. После первого совершенного мной раунда расправы над их боссами большинство сбежало в Нью-Йорк и Чикаго. В местных газетах это событие было отмечено как «Ночь длинных ножей», во время которой я убил по меньшей мере десять гангстеров в их собственных постелях.

Вслед за ними на задворки подпольных карточных игр и торговли наркотиками отошли латиноамериканцы после того, как я нанес по ним удар.

Русские, однако, оказали сопротивление. Бруклайн принадлежал Братве, и мне пришлось буквально вырывать его у них из рук, задействовав немало сил и увеличив число убитых на улицах. Разгорелась нескончаемая битва с огромным количеством случайных жертв, покушений с обеих сторон и бесконечными проблемами.

Опустившись на одно колено, я достал из заднего кармана черную одноразовую перчатку, натянул ее и вытащил первую пулю из груди мужчины. Затем подошел к своей следующей жертве. К счастью, пуля не слишком сильно испачкалась в мозговом веществе, которое чертовски сложно отмыть.

Я вытер обе пули о рубашки убитых, убрал их в карман и, вздохнув, встал и продолжил разбираться с остальным.

– Насколько все плохо? – отрывисто и с нескрываемым раздражением спросил я.

– Плохо, – прохрипел позади меня Беккер, один из моих солдат, ерзая на полу пыльного чердака. – Похоже, мне прострелили легкое.

– А я, кажется, сломал руку, – добавил лежащий рядом с ним Ангус.

Оба полудурка не получили даже школьного аттестата, но каким-то образом сумели оценить свое состояние с медицинской точки зрения. Я подошел к двум никчемным типам, которых нанял выполнять грязную работу, и окинул их бесстрастным взглядом.

Невероятно. Мало того, что мне в итоге пришлось делать все самому и вытирать пол двумя придурками из Братвы, которые украли у меня деньги, – ладно, не выплатили долю, которая полагалась мне за сделку, – а после этого всадить в них пару пуль. Так теперь я еще должен обеспечить этим двум соплякам медицинскую помощь.

Умолчим о том, что я, черт возьми, слетел с катушек и вел себя, как ревнивая подружка, жаждущая кровавой расправы, потому что у меня выдался чертовски непростой месяц.

– Вставай. – Я перевернул Беккера носком ботинка и, сделав глубокую затяжку, как дракон выпустил дым через ноздри. – Я не собираюсь нести тебя в машину на руках, как невесту. Ты тоже, Дебил-младший, – рявкнул я Ангусу.

Они поковыляли за мной, опираясь друг на друга для поддержки, и забрались в заднюю часть фургона, на котором я приехал в Бруклайн. Сев за руль, я набрал доктора Холмберга, которого нанял приводить в порядок меня и моих солдат.

По очевидным причинам ехать в больницу с огнестрельным ранением было не самым лучшим вариантом.

Доктор Холмберг ответил после третьего гудка. Его голос отдавал таким гулким эхо, будто он говорил из глубин чьей-то задницы.

– Алло? – сонно прохрипел он.

– Наслаждаешься послеобеденным сном, засранец? – вежливо поинтересовался я, сворачивая к нему в Саут-Энд. – Сделай себе чашку кофе. У меня есть для тебя работа.

– Сэм? – Он тотчас пришел в чувство и прокашлялся. – Ох, Сэм, прости, пожалуйста. Я думал, твоя секретарша передала тебе сообщение. Я не дома. Пробуду в Греции до следующей недели.

Это объясняло, почему он спал, когда я позвонил. Все разница во времени. А еще это объясняло плохую связь. Меня не удивило, что я не получил его сообщение. Я менял секретарш так же часто, как любовниц, оставляя за собой вереницу разгневанных, униженных женщин. Сейчас я был в поиске новой секретарши – а еще и партнерши, потому что о сексе с Эшлинг больше не могло быть и речи. Мои отношения с Фитцпатриками и без того стали очень сложными.

– С чего ты взял, что я постоянно общаюсь со своими помощницами? – вспылил я. – В следующий раз, когда соберешься взять несогласованный отпуск, наберись смелости и скажи мне лично. А теперь дай адрес своего двоюродного брата. У меня два раненых солдата, которым я очень хотел бы сохранить жизнь, потому что они должны отработать зарплату за три недели.

Когда доктор Холмберг был занят, он отправлял меня к своему двоюродному брату Раулю, который формально работал фельдшером, но все же был осмотрителен и выполнял свою работу. При текущем положении дел Беккеру и Ангусу, показавшим посредственные результаты в работе, крупно повезло, что я не доверил обрабатывать их раны местному почтальону.

Они и фельдшера не заслужили.

– Рауля нет в городе, Сэм. Поехал навестить сына в колледже, – боязливо пробормотал доктор Холмберг.

– Хоть кто-то в твоей семье знает, что такое работа? – проворчал я.

– Да, я понимаю, вышло очень досадно.

– Досадным будет состояние твоего лица, когда я с тобой разберусь, – невозмутимо ответил я. – О чем ты, на хрен, думал, когда уезжал из города, оставляя меня без медицинской помощи?

– Я плохо все спланировал, согласен, – мягко согласился он, делая все, что в его силах, чтобы я не сломал ему нос, когда вернется. – Наверняка у тебя есть знакомые в сфере медицины, которые могут