Молчание Курочки Рябы - Наталья Александрова

— Но ты же актриса! Ты обожаешь стоять на сцене, в огнях рампы, на глазах у полного зрительного зала!

— Одно дело — на сцене, а другое дело — на деревенской улице! — резонно возразила Лола и вслед за Маркизом вошла в заросший сорняками сад.

Пройдя по едва различимой тропинке, спутники поднялись по скрипучему крыльцу и толкнули дверь.

Они оказались в тесной прихожей, по совместительству выполнявшей роль кухоньки. Возле стены стоял маленький обшарпанный столик, накрытый выцветшей клеенкой, на котором сиротливо валялся кусок черствого хлеба. Рядом, на другом столике, ютилась двухконфорочная газовая плитка. Табуретка с облупившейся краской и ведро с водой довершали скудную обстановку. На всем чувствовался налет старости, бедности и упадка.

— Михаил Васильевич! — окликнул Леня хозяина, но ему, как и прежде, никто не ответил.

— Зря мы сюда поперлись! — опасливо проговорила Лола. — Как-то мне здесь не нравится…

— Да, со старым человеком всякое может случиться… — вполголоса ответил Маркиз и заглянул в соседнюю комнату.

Это была хозяйская спальня, по совместительству — гостиная, кабинет и все прочее. Вдоль одной стены стояла старая никелированная кровать с шарами, накрытая ветхим, но чистым пикейным покрывалом. У другой примостился продавленный диванчик, середину комнаты занимал круглый одноногий стол, застеленный протершейся плюшевой скатертью. Ближе к окну располагался стол письменный. Ящики этого стола были грубо выдвинуты, содержимое их валялось на полу.

Теперь уже и Леня почувствовал беспокойство. Но это беспокойство превратилось в настоящую тревогу, когда он увидел высовывающуюся из-за круглого стола ногу в рваном хлопчатобумажном носке.

— Михаил Васильевич! — повторил он, огибая стол и склоняясь над стариком.

Но одного взгляда на старого врача было достаточно, чтобы понять — ему уже ничем не поможешь.

Михаил Васильевич был мертв.

И причина его смерти не вызывала сомнений.

Его убил не инсульт, не инфаркт, не сердечный приступ.

Его убил удар тупым тяжелым предметом по голове. И этот тупой тяжелый предмет лежал тут же, рядом с трупом. Это был массивный бронзовый подсвечник, испачканный кровью убитого.

— Мы опоздали, — тихо проговорила Лола.

— Мало того — мы здорово влипли, — добавил Маркиз, вглядываясь в мертвого врача. — Расспрашивали о нем, торчали на улице перед его домом на виду у всего поселка… а он умер не больше часа назад!

— Я тебе говорила — незачем было сюда ехать! —Лола не преминула пнуть своего компаньона.

— Как раз есть зачем! — возразил Маркиз, оглядывая комнату. — Что ты думаешь — его убили из-за фамильных драгоценностей или из-за сбережений? Тут на всем такой отпечаток бедности, что любой уважающий себя грабитель и порога бы не переступил!

— Бывают же не только серьезные грабители, —возразила Лола, — бывает мелкая шпана, готовая убить старика за десятку… наркоманы, наконец! Когда им нужна доза, они уже совсем перестают соображать!

— Бывает, — согласился Маркиз, — только тогда они бы подсвечник прихватили — все же он бронзовый. А тут картина совсем другая. Старика убили не на пороге, а в комнате, возле письменного стола. То есть, похоже, что он впустил своих убийц, разговаривал с ними, что-то им показывал. И потом, во время разговора, его неожиданно ударили по голове. Он, скорее всего, ничего не понял, не успел даже испугаться.

— И зачем же его убили?

— Это-то самое главное! — Леня повернулся к своей спутнице. — Его убили из-за того, что он знал! Убили, чтобы он ничего не смог рассказать нам с тобой! То есть убийца, или убийцы, знали, что мы будем его разыскивать, и спешили, чтобы опередить нас!

— Ужас какой, — Лола вздрогнула и обхватила себя руками за плечи. — Значит, если бы не мы, он остался бы жив… говорила же я тебе — не нужно было сюда ехать! Глядишь, старичок остался бы жив!

— Это вряд ли, — Маркиз тяжело вздохнул, — они не понадеялись бы на случай. Приедем мы или не придем — а Михаил Васильевич все равно владеет опасной для них информацией, значит, в любом случае представляет угрозу! Кроме того, ты видишь —после убийства они переворошили все документы в его столе. Значит, они что-то искали… что-то, связанное с его прежней работой, с детской больницей!

— Ну, и что мы теперь будем делать?

— Первым делом, мы отсюда уберемся. Если нас обнаружат возле трупа, оправдаться будет очень непросто!

Он выглянул в пыльное окошко. На улице было пусто, но как-то подозрительно тихо.

— Давай-ка уйдем огородами! — предложил Леня. — Не будем лишний раз мозолить глаза соседям!

Он открыл окно, выходящее на задний двор, выбрался в него и помог вылезти Лоле. Позади дома царило еще большее запустение. Спутники пробрались через непролазные заросли бурьяна, нашли широкий пролом в заборе и выбрались на другую улицу.

— Я в этом дворе все ноги крапивой обожгла! — пожаловалась Лола.

— А я тебе говорил — надень джинсы!

— Вот еще, в такую погоду!

— Ну, так не жалуйся!

— Буду! — возразила Лола капризным голосом. Леня предпочел не отвечать и быстрым шагом направился обратно к больнице.

— Надеюсь, теперь-то мы поедем домой? — осведомилась Лола.

— Поедем… только прежде проверим еще одну вещь!

— Какую еще вещь? — Лола остановилась посреди дороги.

— Как там сказала тетка из больницы? Ее и какую-то Анфису оставили здесь, в Кунтышеве, пока еще не все перевезли на новое место! А что, как ты думаешь, могли оставить в старом здании больницы до самого конца? Больничное оборудование наверняка перевезли в первую очередь, всякие кровати и тумбочки — тоже, а вот архив… наверняка он все еще здесь! И эта тетка нам его охотно покажет. За небольшую плату, разумеется!

— Ох, Ленька, доиграешься ты! — вздохнула Лола. — По-моему, надо отсюда как можно скорее сматываться…

— Михаила Васильевича пока не нашли, — отмахнулся от нее Маркиз, — и вряд ли скоро найдут, соседи к нему в дом наверняка не заходят. Так что нам, конечно, нужно спешить, но довести свое расследование до конца тоже необходимо…

Лола увидела в глазах компаньона характерный блеск, вроде того, какой появляется в глазах гончей собаки, почуявшей свежий след, и поняла, что спорить с ним сейчас бесполезно.

Они обошли квартал и снова оказались позади больничного корпуса. Выглянув из-за угла и не заметив ни одной живой души, Леня приблизился к пристройке, где обитала находчивая уборщица.

Белье по-прежнему сохло перед входом в пристройку, занавески на окнах были опущены.

— Эй, где вы? — окликнул Леня, подойдя к дверям. — Можно вас еще кое о чем спросить?

Хозяйка не отозвалась, и Леня вошел в ее жилище.

Тетка сидела на низенькой табуретке, тяжело привалившись спиной к стене. На голове ее был туго натянутый полиэтиленовый пакет. Сквозь прозрачный пластик виднелось багровое лицо, искаженное предсмертной мукой.

Лола охнула и попятилась к двери.

— И снова опоздали! — проговорил Леня, оглядываясь по сторонам. — Причем на этот раз, может быть, всего на несколько минут!

— И здесь они тоже что-то искали! — Лола расширенными от ужаса глазами обвела помещение.

Действительно, все здесь было перевернуто вверх дном, на полу валялись выброшенные из шкафа сероватые от многократных стирок простыни и наволочки с черными больничными штампами — белье, наворованное предприимчивой теткой за долгие годы беспорочной службы. Тут же валялись открытые банки из-под круп, сами крупы усеивали пол, как песок пустыню.

— Что же они здесь-то искали? — пробормотал Маркиз. — У этой тетки явно не было никаких записей или документов… а что у нее могло быть — это ключи от архива!

Он повернулся к своей спутнице и очень вовремя, чтобы успеть подхватить ее: Лола медленно сползала на пол. Лицо ее позеленело, как весенняя листва. Видимо, вид задушенной старухи оказался чересчур впечатляющим даже для ее крепких нервов, и она впервые за всю свою артистическую и профессиональную карьеру упала в обморок всерьез, а не по заказу.

Леня пристроил ее на продавленную кушетку и огляделся в поисках воды.

На табуретке возле входа стоял большой глиняный кувшин с колодезной водой. Леня подхватил его… и увидел под донышком кувшина умостившийся в небольшом углублении старый заржавленный ключ.

— Вот где он! — обрадовался Маркиз. Однако прежде чем прибрать найденный ключ, он подошел к Лоле с кувшином в руках, и плеснул ей в лицо.

— Ой! — Лола вздрогнула и открыла глаза. — Что это было? Мне все это приснилось?

Она обвела взглядом тесную комнатку, увидела мертвую хозяйку и горестно вздохнула:

— Нет, не приснилось! Ленечка, ну мы наконец вернемся домой? Я ужебольше не могу видеть трупы!