Жесткий отказ (ЛП) - Ней Сара

Вероятно, его жена.

Я хихикаю.

— Ты думаешь, это смешно?

Возможно, Уоллес был прав, когда сказал мне: «Чувак, если ты будешь сидеть дома, как отшельник, и не будешь появляться на публике, то когда, наконец, это сделаешь, СМИ и фанаты будут так жаждать твоих фотографий, что это будет неприятно, и ты возненавидишь себя».

Он был прав.

Это раздражает, и это отстой.

— Нет, не думаю, что это смешно. Но это случается постоянно, вот почему я послал своего друга Уоллеса забрать у тебя бейсбольную карточку.

Ну вот, я наконец-то, сказал это.

Вроде как.

Миранда молчит, как будто разбирает предложение на части, решая, на какую часть ответить. Она выбирает первое.

— Что ты имеешь в виду, что это происходит постоянно? Ты всё ещё не сказал мне, чем занимаешься. Это из-за твоей работы? Тебя показывают по телевизору? — Она стонет. — Пожалуйста, не говори мне, что ты звезда реалити-шоу. — Девушка притворяется, что её тошнит.

— Я не участвую в реалити-шоу.

Миранда реально думает, что я из тех парней, которые могли бы это сделать? Смехотворно.

Как полицейский следователь, я вижу, что она полна решимости позволить тишине тянуться между нами до тех пор, пока это не станет неудобно, или пока я не сломаюсь и не начну изливать душу, в зависимости от того, что наступит раньше.

Мы сидим, уставившись друг на друга, затем она поднимает бровь.

Наклоняет голову. Отпивает чай.

Ковыряется в хлебе.

Боже милостивый, как долго она собирается сидеть там и молчать?

Я прочищаю горло.

Устраиваюсь поудобнее в кресле, поправляю салфетку на коленях.

Миранда вздыхает.

— Ты действительно собираешься заставить меня спрашивать?

— Спрашивать о чем?

Моя спутница закатывает глаза.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь, почему все пялятся?

— Не все пялятся. — Я ничего не могу с собой поделать. — Этому парню, и тому, и тому тоже наплевать. — Они либо слепы и не видят, что я сижу здесь, либо не фанаты бейсбола.

— Я не собираюсь играть с тобой в угадайку, но тебя явно показывают по телевизору.

Верно.

— Показывают. — Я горжусь своей карьерой и всем, чего достиг, так почему же так трудно сказать ей об этом? Это не похоже на то, что я хвастаюсь. Не то чтобы я пытался произвести на неё впечатление. Это просто… факты. — Я играю в бейсбол. Зарабатываю этим на жизнь.

Официанты приходят и забирают наши тарелки с закусками, заменяя их нашими первыми блюдами.

— Зарабатываешь на жизнь? — Я вижу, как вращаются колёса в её голове, кажется, немного неохотно. — Профессионально?

Я сдерживаю смех, не желая злить её.

— Да, профессионально.

— Насколько профессионально? — Она снова склоняет свою хорошенькую головку набок, глядя на меня.

— Настолько профессионально, насколько это возможно.

Миранда моргает, как будто не совсем понимает, что это значит.

— Какая команда?

— «Чикаго Стим».

Девушка кривит губы в задумчивости, что затрудняет чтение по её лицу.

— На какой позиции?

— Шорт-стоп.

— Шорт-стоп. — Она делает вдох. Выдыхает. — Это хорошая позиция, не так ли?

Я разражаюсь смехом.

— Да, хорошая.

После этого Миранда замолкает, явно обдумывая эту новость, собирая воедино то, что она теперь знает о Ное Хардинге, и я позволяю ей размышлять, не прерывая.

Попробовав несколько раз свой ужин — нежный кусочек рёбрышек на подушке из риса, который выглядит безумно аппетитно, — она кладёт вилку на край тарелки. Сглатывает. Откидывается назад, чтобы изучить меня, скрестив руки на груди.

— Почему раньше не сказал мне, что ты игрок в бейсбол? Я вроде как чувствую себя идиоткой.

Я ёрзаю, как будто она учительница, а я ученик, которого только что застукали за чем-то неприличным.

— Я не был уверен, как тебе сказать, и честно? Я не думал, что мне придётся это делать.

— Потому что ты не планировал видеться со мной снова?

Бинго!

— Вроде того.

Она тихо хмыкает, но это доносится через стол.

— Бейсбол — это просто работа.

Просто работа? Вау. Большая чушь никогда не слетала с моих уст, и я хочу немедленно взять свои слова обратно. Мы с ней оба знаем, что это прозвучало нелепо.

— Это не просто работа — не лги. Это чертовски большое дело. — Она оглядывается на людей, наблюдающих за нами, как будто мы их развлечение на вечер. — Оглянись вокруг… все смотрят на нас.

Это на самом деле заставляет меня покраснеть.

— Прости.

— Не извиняйся. Просто… — Она фыркает. — Я не знаю, что сказать прямо сейчас. — Она кладёт салфетку рядом со своей тарелкой и встаёт со стула. — Я пойду в туалет, хорошо?

— Обещаешь, что не сбежишь через окно?

По крайней мере, Миранда смеётся.

— Это же Чикаго — я бы упала в мусорный контейнер, в котором живут бездомный и дюжина крыс. — Она дважды постукивает пальцем по столу. — Сейчас вернусь.

Я буду ждать.

12

МИРАНДА

— Прости, ты не могла бы повторить?

Связь с Клэр ужасная. Звук прерывался, когда я стояла возле раковины в женском туалете, так что теперь я сижу в кабинке, обхватив рукой бачок и прижимаясь всем телом к холодной кафельной стене.

Четыре палочки сети, когда я зависаю в такой позе.

Две палочки, когда выпрямляюсь.

Дерьмо.

— Ты сказала, Ной Хардинг?

— Да. Я уже назвала тебе его фамилию — почему ты продолжаешь её повторять? — Она ведёт себя как ненормальная.

— Э, не расслышала. Ной Хардинг?

— Да, Клэр, сосредоточься! Это дерьмо уровня БОЕГОТОВНОСТЬ-1! Что мне делать? — Только моя лучшая подруга может помочь мне выбраться из этой передряги. Или помочь мне это исправить.

— Что делать? Девочка, ты ужинаешь с долбанным бейсболистом высшей лиги — почему ты ноешь об этом в туалете?

— Потому что он не говорил мне этого! Он солгал!

— Ложь по недомолвке? Пфф. Большое дело! Ты себя слышишь? Если бы я была там, то вложила бы в тебя немного здравого смысла. — Я слышу, как она открывает пакет с чем-то, наверное, с чипсами. — Все знают, кто такой Ной Хардинг, Миранда. Даже мой шестилетний брат.

— Ну, а я нет, — резко заявляю я. — Он должен был сказать мне.

— Эм, как он мог сказать об этом, не выставляя себя полным придурком?

Ладно, это правда.

— Я не знаю. Как угодно.

— О, привет, кстати, я играю в бейсбол за «Стим» и только что подписал контракт на 80 миллионов долларов на три…

— Сколько?!

— Почему ты кричишь? Погугли, ради всего святого. Он стоит чёртово состояние.

80 миллионов долларов.

Что ж, неудивительно, что он мог позволить себе эти бейсбольные карточки. Сорок пять тысяч — это меньше, чем он платит в виде подоходного налога!

— Я никогда не встречалась ни с кем, у кого была приличная работа, не говоря уже о профессиональном спортсмене.

— Да, что ж, добро пожаловать во взрослую жизнь.

— Не могла бы ты уменьшить свой надменный тон? Это не помогает.

Клэр фыркает.

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? Пойти туда и плеснуть ему в лицо водой, потому что он ПОТРЯСАЮЩИЙ? Нет, это ты нуждаешься в том, чтобы на тебя вылили ведро воды. Возьми себя в руки.

Я брызгаю слюной.

— Клэр!

— Нет. Нанеси побольше блеска для губ и тащи свою костлявую задницу обратно. Сделай одолжение всем нам, одиноким девушкам, и дай парню шанс. Я вешаю трубку. Пока.

Я смотрю на пустой экран, линия отключена.

Несколько секунд спустя:

Клэр: Не забудь позвонить мне позже, шлюшка.

Я делаю то, что она велела. Роюсь в сумочке в поисках блеска для губ, который бросила туда перед уходом из дома, и наношу немного, прежде чем выйти из кабинки туалета. И, если подумать, мне, наверное, стоит попробовать пописать, раз уж я здесь.

Заканчиваю, мою руки, смотрю на своё отражение в зеркале.

— Ты бы никогда не узнала, если бы он тебе не сказал, — говорю я себе. — Он хороший, милый парень. — Застенчивый и немного отчуждённый, но я вижу, что у него доброе сердце. — Дай ему шанс. Не суди его, потому что ты напугана — он этого не заслуживает.