Право первой ночи для генерала драконов - 2 - Екатерина Владимировна Скибинских

Серхио не спешил уходить. Он критически осмотрел испорченную одежду и покачал головой.

— Варвар, — укоризненно бросил он. — Еще и воротник измял. Неудивительно, что твоя истинная от тебя сбежала после первой же ночи. Если ты и с ней вел себя так же… Бедная девочка.

Громовой рык заполнил комнату. Лицо Дрейка покрылось драконьей чешуей, руки преобразились в драконьи лапы с острыми когтями. Перед глазами встала багровая пелена. Он почти поддался инстинкту, готовый броситься на Серхио, но его остановил тихий, почти неуловимый звук — вздох, полный ужаса.

Он замер. Краем глаза заметил, как из полумрака спальни появилась Эланира. Она застыла в дверях, прижав руку ко рту, ее глаза широко распахнулись от страха. Осознание того, как он сейчас выглядит в ее глазах, подействовало отрезвляюще и помогло взять себя в руки.

— Раньше ты не мог похвастаться такой сдержанностью. Делаешь успехи, однако, — фыркнул Серхио.

— Иди уже, — процедил Дрейк сквозь зубы, не сводя с него тяжелого взгляда.

Гость насмешливо хмыкнул, небрежно поправляя остатки своего камзола. И прежде чем покинуть комнату, бросил спокойно:

— Ты все равно проиграешь, Дрейк.

Глава 28

Дрейк

Дрейк провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть напряжение последних часов. Лицо его оставалось бесстрастным, но в груди горело злое пламя. Серхио умел играть на нервах, выбивая из колеи.

Легкий шорох вывел его из задумчивости. Эланира все еще стояла в дверях, ее глаза, большие и ясные, смотрели то на него, то на дверь, за которой скрылся Серхио.

— Прости, что тебе пришлось это видеть, — произнес дракон хрипловато. Слова, как колкие куски льда, упали в тишину комнаты.

Эланира не ответила, оставшись на месте. Дрейк многое бы отдал, чтобы узнать, о чем она сейчас думает. Испугала ли ее сцена, свидетельницей которой она стала? Отвратила от него? Подтвердила ее опасения на его счет? Тишина почти ранила. Радость оттого, что истинная все же пришла к нему, не перекрывала остальных эмоций.

Он медленно прошел мимо нее, звук его шагов по каменному полу гулко разносился по комнате. Остановился у массивного шкафа, достал оттуда графин с янтарной жидкостью и налил себе виски. Золотистые блики танцевали в толстом стекле, отражая слабый свет магического светильника.

Эланира наблюдала за его действиями с любопытством, едва заметно склонив голову.

— Извини, — повторил он, поднимая бокал, но вместо того, чтобы сделать глоток, остановился. Янтарная жидкость плескалась, повторяя его движения, как гипнотический маятник.

— Тяжелый день? — вдруг спросила она, ее голос прозвучал мягко, почти с сочувствием.

— Тяжелый год, — коротко ответил он, снова покосившись на бокал, но так и не поднес его к губам.

Он сел в кресло, поставив бокал на столик рядом. Мягкий скрип обивки и приглушенное потрескивание огня в камине заполнили паузу. Эланира, стоя на месте, казалась задумчивой.

— Может, я могу чем-то помочь? — внезапно произнесла она.

Он поднял на нее взгляд, удивленно вытаращив глаза, будто услышал самое невероятное предложение в жизни.

— Разговором… может, тебе захочется выговориться. Легче станет, — добавила она, слегка смутившись.

Что-то дрогнуло в его душе. Незаметно для самого себя он чуть расслабился.

— Должно же быть что-то, что принесет тебе облегчение, — тихо произнесла девушка, шагнув к нему.

Он замолчал, глядя в пол, и, прежде чем успел удержать себя, признался:

— Я… хочу тебя обнять. Просто почувствовать твое тепло. Убедиться, что ты здесь, что это не сон…

Эти слова вырвались с отчаянием, которое тут же вызвало у него стыд. Он хотел было отшутиться, но не успел. Эланира подошла, мягко опустилась ему на колени и обвила руками его шею.

Он застыл, невольно сглотнув, ощущая ее тепло. Даже запах улавливал — что-то легкое, едва уловимое, как дыхание весеннего ветра.

— Лучше? — спросила она серьезно.

Он коротко кивнул, едва справляясь с нахлынувшими эмоциями. Это было так необычно, так правильно и от этого почему-то так волнительно. Какое-то неведомое чувство, зарождающееся у него внутри, которого он прежде никогда не испытывал. Эланира доверчиво положила голову ему на плечо, зевнула и пробормотала:

— Сплю же у себя в общаге. Почему же даже здесь спать хочется?

Дрейк осторожно откинулся на спинку кресла, не желая тревожить ее, и тихо спросил:

— Морально вымоталась? Расскажешь?

Она неопределенно дернула плечом.

— Да особо нечего. Первый учебный день. То учебники получить, то эту жуткую старую академическую форму, которой, наверное, сотни лет…

Дрейк почувствовал укол совести. То, что она не хотела видеть его в академии, не означало, что он не мог помочь ей хотя бы в мелочах.

— Занятия понравились, — продолжила Эланира, вновь широко зевнув. — Было интересно. Но вот на практике я накосячила, не справилась с заклинанием. Получила штрафные баллы, обязательную отработку и дополнительные занятия.

Дрейк напрягся, внутри вспыхнуло беспокойство.

— У тебя проблемы? Я могу...

Но Эланира не дала договорить, мягко приложив ладонь к его губам.

— Шш. Знаю, что ты все можешь: и решить, и разобраться, и вообще создать мне тепличные условия. Но не надо, ладно? Для меня важно самой со всем справиться.

Немного сдвинувшись, она со смешком добавила:

— К тому же все под контролем. Со старостой вполне можно найти общий язык. Несколько дополнительных занятий — и буду наравне со всеми, а может, и лучше. Правда, гонял меня сегодня почти до полуночи. Ты знал, что старостам можно нарушать комендантский час? Несправедливо.

Она снова завозилась, устраиваясь у него на руках удобнее, а он осторожно прижал ее к себе, словно хрупкую хрустальную снежинку, которую можно повредить любым неловким движением.

— И я по-прежнему ничего о тебе не знаю, — сказала она, нахмурившись. — Расскажи, чем ты тут постоянно занят? Что тебя тревожит? И что это за придурок тут был? Если в следующий раз его застану здесь, хочешь, я в него плюну? И у него на спине будет моя иллюзорно-астральная слюна, которую будешь видеть только ты.

Дрейк, на миг представив эту картину, впервые за этот день разразился искренним смехом. Тучи, сгустившиеся на душе, наконец-то рассеялись, не в силах противостоять его личному солнышку, так доверчиво сейчас прижавшемуся к его груди.

Отсмеявшись, дракон задумался, стоит ли в самом деле вываливать на Эланиру свои проблемы. Она не торопила, рассеянно водя пальцем по узорам вышивки на его камзоле.

— Император болен, — наконец произнес