Как любовь формирует мозг ребенка? - Сью Герхард

И как она выживет без них? Она была ужасно напугана миром, возможно от того, что ей недоставало способностей саморегуляции. К подростковому возрасту стресс от необходимости управлять собственными чувствами и общаться с людьми вне семьи становился все более и более сильным. Но особенности семейной жизни анорексика заключаются в том, что ребенок учится справляться с чувствами, скорее цепляясь за мать и оставаясь подключенным к материнской душе, чем осознавая свои собственные чувства и желания и обучаясь управлять ими самостоятельно. Будучи подростком, Нина обнаружила, что уменьшение потребления пищи ведет к тому, что ей удается держать под замком ее все более настойчиво прорывающиеся чувства. Этот метод подавления чувств стал искаженным способом управления ими через достижение чувства эмоционального онемения и дистанцирования от них. Однако, по мере нашей работы над ее проблемами, Нина начала снова есть больше, и она рассказала, насколько дискомфортно ей было вновь осознавать свои чувства.

При общении с Ниной проявилась одна проблема: ее мать не мота справляться со своими чувствами и, таким образом, не могла регулировать состояния Нины. Как и Деннис Поттер, Нина чувствовала, что она не может рассказать матери о своих проблемах, так как ее мать могла начать паниковать и реагировать слишком бурно; мама не могла справиться или «вместить в себя» негативные переживания. Иногда мать просто отрицала чувства Нины. Если Нина говорила, что она чувствует себя одиноко, так как оба ее лучших друга переехали в другой город, ее мать говорила ей: «Ты не одинока, у тебя есть семья». Матери было сложно понять настоящие чувства Нины. Она приписывала Нине свои собственные чувства. Если мама считала, что в комнате слишком жарко, она заключала, что и Нина должна чувствовать, что ей очень жарко.

В некоторых исследованиях говорится о том, что у анорексии могут быть генетические предпосылки и что она может основываться на тенденции к ограничению свободы в выражении эмоций или другим психологическим особенностям, характерным для анорексиков, таких как покладистость, перфекционизм и тревожность (Вудсайд и др., 2002). Но эти особенности могут также свидетельствовать о сложностях в управлении эмоциями. Если вы не знаете, как справиться со сложными чувствами, вы избегаете их. При недостатке эмоциональной уверенности вы можете стать амбициозным человеком и перфекционистом в попытке таким образом поправить самооценку. Может также быть важно казаться идеальным, чтобы не оскорбить и не огорчить людей, от которых вы зависите. По иронии судьбы, когда анорексичное поведение установилось, анорексик в плену своей зависимости вызывает сильнейший стресс у родителей, порождает сильные конфликты и огорчение.

Основы регуляции формируются в детстве, и, как мы видели, мехнизм реагирования на стресс является центральным аспектом регуляции. У анорексиков стрессовая реакция крайне чувствительная. Уровни кортиколиберина и кортизола высокие, а надпочечники демонстрируют ненормально яркую реакцию на адренокортикотропный гормон. Эта тенденция сохраняется даже после выздоровления, так что нельзя приписать этот эффект голоданию, которое само по себе может вызвать повышение уровня кортизола (Хоек и др., 1998). Повышенный уровень кортиколиберина также, возможно, способствует формированию чувства депрессии у многих анорексиков. Такой же высокий уровень кортиколиберина был обнаружен у младенцев, разлученных с матерями, и у взрослых, страдающих от депрессии. Он может свидетельствовать о базовом страхе не выжить с родителями, которые не способствуют формированию чувства защищенности. Несмотря на то что мать постоянно присутствует, они не чувствуют, что она заботится о них.

Младенцам, таким как Нина, в целом не дозволяют иметь своих собственных чувств. У них формируется представление, что они расстроят своих родителей, если у них появятся потребности и чувства, которые не желательны для родителей. Таким родителям нужен ребенок, который был бы их продолжением, их частью или источником комфорта. Все это посылает всем Нинам мира сигнал о том, что они не должны становиться самостоятельными личностями со своими собственными потребностями и чувствами. Как пишет Генри Кристал, такая дочь, как Нина, «не владеет своей собственной душой» (Кристал, 1988). Между строк можно еще прочитать и то, что ее чувства не важны и к ним не относятся серьезно. Факт того, что ее чувства неправильно назывались, делает для ребенка еще более сложной задачу понимания их и доверия к ним. Она испытывает те чувства, которых от нее ожидают другие люди. Чувства не находят точного определения и не различаются в тонких нюансах, значение которых необходимо обсуждать. Они остаются достаточно неясными телесными ощущениями.

Дрю Вестей рассказывает о целом перечне исследований, которые проводились с анорексиками; были использованы различные тесты и шкалы измерений. Самым явным и значимым открытием стало то, что «центральной проблемой для пациентов с расстройством пищевого поведения является сложность в распознании и адекватном реагировании на эмоциональные состояния и определенные внутренние переживания». В тяжелых случаях анорексии обычно говорят о «зажатой сверх меры, зацикленной на контроле личности», для которой, в частности, характерно испытывать сложности в понимании и выражении гнева или выражения собственных желаний (Вестей и Харнден-Фишер, 2001; Вестей, 2000).

Подверженность болезням и зависимостям коренится в этом отчуждении от собственного тела и, как следствие, сложностях в управлении чувствами. Источники попыток убежать от собственных чувств находятся в детстве, когда чувства младенца не идентифицировали и не отвечали на них соответствующим для них образом. Младенцы в такой ситуации не могут установить собственную регуляцию как что-то само собой разумеющееся. Они раньше времени вступают в конфронтацию с собственными, еще примитивными желаниями, страдая от отсутствия возможности самостоятельно с ними справиться. Это как если бы вы оставили младенца доделать какое-то незавершенное вами дело. Когда такой ребенок вырастает, то даже во взрослом возрасте мечтает, чтобы о нем должным образом позаботились, поняли без слов, чтобы все его желания исполнились по волшебству и все потребности были предвидены кем-то, хотя он (или она) не сказал о них ни слова. Люди в таком состоянии отчаянно ищут возможность получить тот опыт, которого им недоставало в детстве, полного погружения и единения с настроенной на них и их потребности матерью.

Будучи взрослыми, они остаются склонными впадать в зависимость от других людей, надеясь, что какой-то волшебник сможет помочь им чувствовать себя хорошо. Некоторые находятся в активном поиске идеального партнера и меняют одного на другого, убежденные, что существует Мистер или Мисс Идеал, решая бесконечный квест, примером которого являются кинозвезды с их многочисленными браками. Другие, более «избегающие» личности, которые боятся зависеть от кого-то, кто может их покинуть, выбирают взаимоотношения тихие и сдержанные, часто неудовлетворительные для сторон, в которых они не предъявляют особенных требований и претензий, чтобы избежать расставания.

Такого рода нарушения возникают, когда индивиду не удалось получить удовлетворительного опыта зависимости в младенчестве. Без получения опыта активно отзывчивого и чувствительного материнского отношения, ребенок не может идентифицироваться с родительскими установками и применить их к себе. Невозможно создать установку на заботу о себе и осознанности собственных чувств, если кто-то другой не сделал это изначально за тебя. (Вот почему очень мало пользы от книг серии «помоги себе сам» в этой сфере.) Сначала нужно получить опыт во взаимодействии с кем-то, и лишь затем у тебя появляется возможность воспроизвести его.

Если в самых ранних взаимоотношениях ребенка не прослеживалось принятие всей палитры чувств, в том числе и «негативных», таких как гнев и печаль, то эти чувства будет очень сложно выносить и испытывать в полной мере. Если родители не обеспечили уверенность в том, что с этими чувствами можно справиться, то очень вероятно, что их детям будет недоставать навыков управления ими. Отношения, в которых сторонятся таких чувств, являются хрупкими, им недостает способности к восстановлению. Они не могут гибко реагировать на взлеты и падения в ходе жизни и не могут дать базовой уверенности в том, что отношения могут быть нарушены, но затем восстановлены — можно потерять, но затем обрести вновь настроенность друг на друга.

Пытаться быть всегда «приятным» или «сильным» — опасный путь. Он разрывает поток чувств, которые являются жизненно важными и для физического, и для душевного здоровья. Как говорила Кэндас Перт, этот поток нам нужен, чтобы система нормально функционировала. Наши чувства — это жизненно важная сигнальная система, которая действует и для организации внутренних телесных процессов, и во взаимодействии с другими людьми. Чувства являются источником полезной информации, на которую необходимо обращать внимание, используя наши биохимические сигналы для более осознанного общения с другими людьми. Чувства в этом случае не нуждаются в блокировке, игнорировании, не требуется снижение чувствительности, «заморозка». Они могут занять свое законное место в центре собственной личности, личности, которая может выразить себя словами.