Леди Опасность - Сьюзен Робинсон

— У вас блестят глаза, папа, — совершенно спокойным тоном заявила Лайза.

Но он уже не слышал ее. Он отвернулся и, глядя на угли в камине, размышлял:

— Мой внук будет герцогом…

— Вы не можете быть так уверены в этом, — сказала Лайза. — Я постараюсь, папа, но так безапелляционно вы все равно заявлять не должны.

Он весь выпрямился, затем посмотрел на нее, как будто вспомнив о ее присутствии в комнате, и сказал:

— Я абсолютно уверен. Так или иначе, но мой внук будет герцогом.

Он так же внезапно ушел, как и появился в комнате. Лайза смотрела ему вслед. Разговор с отцом расстроил ее. Он так и остался в душе простым клерком провинциального банка, хотя и был теперь джентльменом с деньгами и весом в обществе. Когда отцу надо было то, что он страстно желал, он не брезговал никакими средствами, даже самыми сомнительными, не останавливался ни перед чем. Христианские принципы для него заканчивались там, где начинался бизнес. И она ничего не могла сделать, чтобы остановить отца в этом его движении в никуда. Хотя один способ все же был. Может, ей повезет и она сумеет доказать, что виконт — убийца, при этом докажет раньше, чем отец продаст ее. Может, повезет ей.

Она с трудом заснула этой ночью. Утром она долго спала, совершенно проигнорировав объявленную охоту. Мама уже была в утренней комнате. День был облачным, и только слабый луч солнечного света пробивался сквозь толстое оконное стекло.

Мама со своим шитьем устроилась рядом с камином. И хотя утренняя комната не казалась такой величественной, как гостиная, но все равно она была свободна от архитектурных излишеств — арочного потолка и колоннообразной аркады. Лайза сидела напротив матери и вышивала наволочку для подушки. Она вышивала французскими узелками и подумывала о том, чтобы поручить лакею постоянно следить за Джослином Маршаллом, когда он вернется с охоты. Ей было трудно постоянно держать его в поле зрения.

— Мне нравится твой виконт, моя дорогая. Испуганная тем, что только что сказала ее мать, и чего она от нее никак не ожидала, Лайза ответила:

— Вот и прекрасно, мама.

— Он такой очаровательный. Он знал мою семью. Конечно, этого и следовало ожидать, так как…

— Так как Бьюфорты — одна из самых старинных фамилий графства, — закончила за мать Лайза.

— О, я очень, очень беспокоюсь за тебя. Очень беспокоюсь, — Ифигения понизила голос, как будто раскрывала какой-то тайный план. — Я беспокоюсь, что моя дочь может остаться старой девой. И что если мой дорогой Ричард вдруг умрет, ни дай Бог, конечно? Кто тогда позаботится обо мне? Кто будет…

Лайза от удивления подняла брови и взглянула на мать:

— Кто будет заботиться о тебе? Мама, но ведь у тебя есть я! Да ты и сама взрослая женщина.

— Я знаю, но все же…

Бесполезно было слушать причитания матери. Она была из той породы женщин, которые постоянно и без конца на все жалуются и ждут чего-то плохого. Когда кто-то, слушающий ее причитания, давал ей советы и пытался развеять ее опасения, то единственным ответом было: «Я знаю, но…»

Лайза хорошо изучила свою мать. Выслушивая в течение длительного времени причитания и хныканье, Лайза пришла к выводу, что мама получала удовольствие от страдания и любила, когда ее жалели. Особенно ей нравилось изображать из себя беспомощную женщину, так как это избавляло ее от обязанности быть в ответе за что-то или за кого-то. Поэтому, когда Лайза слышала: «Я знаю, но…», — она переставала слушать ее.

Прекрасно зная, что мать начнет сейчас перечислять длинный список причин, по которым она не может жить без постоянного опекуна, Лайза тем не менее не могла сдержать закипевшего внутри раздражения.

Она с силой воткнула иголку в середину очередного узелка и вскрикнула: она уколола палец и тут же взяла его в рот, пытаясь остановить кровь. И надо же было в этот момент войти в комнату Джослину Маршаллу! Она так и смотрела на него, держа палец во рту, когда он подошел поприветствовать ее мать. Повернувшись к ней, он приостановился и с удивлением взглянул на нее. Она тут же отдернула палец. Он смотрел, как она покраснела, а затем поглядел на ее рот. Его губы также немного приоткрылись. Она сразу же подумала, что он сейчас вспоминает мисс Гэмп. Ее это так взволновало, что она не знала куда деться и мяла в руках свое вышивание.

Волнение ее было так велико, что она не успела помешать уйти матери, которая извинилась и оставила их наедине. Лайза нахмурилась, глядя вслед матери: очевидно, отец проинструктировал ее на этот счет. Даже такому наивному человеку, какой была мать, не следовало бы оставлять молодую леди наедине с мужчиной, особенно с такой дурной репутацией, как у виконта.

Взглянув на Джослина Маршалла, подошедшего вплотную к ее креслу, она поймала его взгляд.

— Э… мама…

— Вы же не хотите сказать, что тоже не договариваете предложений?

Посмотрев на носки домашних туфель, она отрицательно покачала головой.

Она откинулась на спинку кресла, когда он вдруг встал на колено и подал ей эмалированный наперсток, который она выронила.

— Вы уронили вот это, — сказал вежливым тоном виконт.

Все у нее внутри упало, когда он взял ее руку, открыл ладонь и вложил в нее наперсток. Сжав ей ладонь в кулак, он накрыл его своей рукой. Эта рука была теплой. Еще никто из мужчин так не дотрагивался до нее. Никто не показывал ни малейшего желания быть рядом с ней. Лайза пришла в замешательство. Неужели все мужчины так навязчивы, пытаясь соблазнить женщин?

Она отдернула руку. Это ее движение ему следовало бы расценить как предупреждение соблюдать дистанцию между ними. Но он этого не сделал.

Он приблизился к ней, и она почувствовала теплоту его тела. Слава Богу, что он ничего не говорил, не пытался вновь схватить ее руку — ведь и она не железная! Она отчетливо чувствовала, как в ней усиливается желание близости с ним.

— Я никогда еще не встречал таких робких и застенчивых девушек, как вы, мисс Лайза, — сказал ей виконт.

Лайза мельком взглянула на него и уставилась на свои руки. Она опять пришла в замешательство, даже от этого мимолетного взгляда. Но она однозначно не доверяла ему. Она знала, куда смотрят его глаза. Они изучали ее рот, ее губы. Если она срочно не придумает, что сделать, он поцелует ее или захочет еще чего-то большего.

— Вы не ездили на охоту, — полуутвердительно сказала Лайза, обращаясь к виконту, чтобы прервать это опасное молчание.

— И вы тоже не ездили.

Начав разговор с ним, она положила вышивальные пяльцы на подол юбки. Он вдруг дотронулся до ее вышивания, которое лежало рядом с запретным место. И она сразу покраснела от стыда. Она отвела взгляд, посмотрела на тлеющие угли в камине, но он не отодвинул руки.