Волны любви - Патриция Мэтьюз

– Я сдержу свое слово! – голосом, звенящим от злости и страха, сказал Адам.

– Ну, как знаешь, – отозвался Хэнке.

После зловонного кубрика, в котором Адам прожил так долго, каюта капитана показалась ему необыкновенно роскошной. Огромная кровать, покрытая великолепным атласным покрывалом; изумительной работы резной туалетный столик; просторное мягкое кресло; искусно расписанные таз и кувшин для воды, над которыми висели льняные полотенца. В самом центре кабинета на потолке висела красивая медная люстра.

В помещении стоял такой крепкий запах каких-то благовоний, что Адам даже закашлялся. Идя к капитану, он захватил с собой нож, который сунул сзади за пояс. Нож этот он купил в Гонконге как раз для этого случая. Сердце Адама отчаянно билось, голова слегка кружилась.

Капитан Бендер в богато расшитом кимоно сидел, развалившись, в кресле. На губах его играла плотоядная улыбка, глазки горели в предвкушении удовольствия.

– А, вот и ты, мой мальчик. Молодец, как раз вовремя. Ценю в моих ребятах точность.

И он визгливо засмеялся. Адаму внезапно припомнилось выражение лица Брила, когда тот, пошатываясь, выходил из каюты капитана, и внутри у него все перевернулось.

– Да, сэр, – внезапно осипшим голосом сказал он. – Прибыл по вашему приказанию, сэр.

Капитан Бендер вяло махнул рукой.

– Здесь нам формальности ни к чему, мой мальчик. А вот на палубе о них не забывай. Ну-ка подойди ко мне поближе. Я хочу хорошенько тебя рассмотреть.

Адам – ноги словно свинцом налиты – робко шагнул вперед.

– Ближе, мой мальчик. Ближе.

Адам сделал еще один шажок. В горле стоял комок, и он никак не мог проглотить его.

– Я сказал ближе!

Обманчиво мягкая и слабая рука капитана рванулась вперед и больно схватила руку Адама. Он и не подозревал, что в этом жирном теле скрыта такая сила – на вид капитан не смог бы защититься даже от ребенка.

– А теперь на колени! На колени! Чтобы мне не нужно было задирать голову.

И капитан с такой силой толкнул Адама, что тот упал на колени, невольно вскрикнув от боли. Теперь лицо его находилось прямо перед лицом капитана, так близко, что видны были черные волоски, торчавшие из его ноздрей. Капитан цепко держал Адама за левую руку, однако правая, к счастью, оставалась свободной. Нож! Вытащить его сейчас? А если капитан его перехватит? Он ведь гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. Подождать, пока тот... Нет, это невыносимо! Адам чувствовал, как решимость покидает его.

А капитан между тем мерзко ухмыльнулся.

– Ты красивый парень. Стройный, сильный, загорелый, а кожа у тебя шелковистая и мягкая, как у девушки. – И, протянув короткую, толстую руку, капитан погладил Адама по щеке. – Держу пари, и тело у тебя такое же гладкое, а?

Адам почувствовал, что его сейчас вырвет. Каждое слово, которое произносил этот негодяй, было унизительным и оскорбительным.

Нет, хватит, он должен сделать это сейчас!

Вырвав руку, он выхватил из-за пояса нож, но в этот момент дверь со стуком распахнулась.

Потом Адам так никогда и не смог вспомнить последующих нескольких минут. В тот миг заметил лишь, что в каюту ворвались несколько матросов, среди них – Джим Хэнке, а потом началась полнейшая неразбериха. Адама оторвали от капитана, и Хэнке вытолкал его за дверь. Из каюты донесся страшный шум, но Хэнке быстро потащил Адама по коридору и вскоре толкнул на чью-то койку, стоявшую на полубаке, а сам остался стоять, тяжело дыша.

Адам был вне себя от ярости и негодования.

– Зачем ты вмешался? Ну кто тебя просил? Еще секунда, и я бы...

Он попытался вскочить, но Хэнке, особо не церемонясь, толкнул его обратно на койку.

– Верно, парень. Еще несколько секунд, и на твоей жизни можно было бы ставить крест.

– Но как можно оставлять в живых эту скотину! – завопил Адам.

– Он и не останется жить, Адам, поверь моему слову. – Хэнке уселся на соседнюю койку лицом к Адаму. – Не беспокойся, о нем позаботятся. А завтра утром все узнают, что капитан Бендер, бедняжка, свалился ночью за борт. В последнее время на него часто находили приступы безумия, так что это вряд ли кого-то очень удивит.

– Не понимаю... Но ведь это мятеж! Первый помощник капитана...

– Вот именно, – сказал Хэнке, хмуро улыбаясь. – Он всей душой ненавидит капитана и уже давно метит на его место. Когда сегодня мы пришли к нему со своим планом, он был просто счастлив претворить его в жизнь. Ведь в результате он не только приобретает корабль, но и всю прибыль, что досталась бы капитану, останься он в живых.

Хэнке вскинул голову и на секунду прислушался. Сдержанно улыбнувшись, он заметил:

– Ну, думаю, с капитаном Бендером уже покончено. О том, что произошло, знают очень немногие, так что смотри, не сболтни лишнего, парень. За Брила отомстили, так что живи дальше, малыш. И почаще задумывайся о своем будущем.

Адам с трудом сглотнул. В голове у него все перемешалось, и он сам не знал, что сейчас чувствует – разочарование или облегчение. Наверное, все сразу.

– Но я сам хотел отомстить за смерть друга, я дал клятву...

Хэнке устало проговорил:

– Клятва клятве рознь, парень. Мужчина дает клятву, прекрасно понимая, что потом ему придется отвечать за содеянное. А ты, Адам, пока еще ребенок, хотя вон какой здоровый вымахал. Сердце у тебя доброе, однако действуешь ты поспешно и необдуманно. Впрочем, молодым это свойственно. Не казни себя за то, что ты не сдержал этой клятвы. Клятва-то твоя была хороша, да оказалась пока что не для тебя. Ну да ничего. Жизнь, парень, штука длинная, будут у тебя и другие клятвы, и разные добрые дела. А о том, что произошло сегодня, постарайся забыть. Завтра команда узнает печальную весть о том, что капитан Бендер пропал, и дело с концом.

И Адам последовал совету своего старшего товарища. Остаток пути был спокойным и утомительно однообразным: казалось, он никогда не кончится. Адам, сильно возмужавший, повзрослевший и уже не такой строптивый, как раньше, вернулся домой и даже привез с собой небольшую сумму денег.

И сейчас, ведя свой корабль сквозь яростный шторм, капитан Адам Стрит вспоминал о том безвозвратно ушедшем времени, когда его друг Джим Хэнке отнесся к нему во время плавания с такой добротой и терпимостью.

А ведь эта девчонка, что сидит внизу, немногим старше его, каким он сам был в то время. Так неужели он не может выказать ей хоть немного понимания и сочувствия, как Джим Хэнке сделал в свое время по отношению к нему?

И, подставив лицо злобно завывающему ветру, Адам пообещал себе, что с этой минуты и всю дорогу до Бостона постарается быть с Марианной поласковее.

А еще он дал клятву, что, если у него появится хоть одна грешная мыслишка насчет Марианны, он тут же выкинет ее из головы.