Тяжесть измены (СИ) - Айверс Наташа

Полторы минуты.

Ирина почувствовала, как ладони вспотели.

Две минуты.

Андрей резко затих. Тело обмякло, мышцы расслабились.

— Он… всё? — её голос сорвался.

— Подожди. — Сергей внимательно прислушивался к его дыханию.

Андрей издал тихий стон, затем глухо закашлялся, судорожно втянул воздух.

Его веки дрогнули, но глаза были затуманены, словно он ещё не до конца понимал, что происходит.

— Что… случилось? Почему я на полу?..

Ирина дрожащими пальцами вытерла мокрые щёки.

— Ты… ты как?

Андрей с трудом сглотнул, моргнул.

— Голова… гудит…

— Всё нормально. Сейчас отдохнёшь, — Сергей осторожно помог ему сесть.

Он поддерживал Андрея, пока тот, шатаясь, поднимался на ноги.

— Я сам…

— Не спорь. Ты сейчас никакой.

Андрей слабым шагом побрёл в спальню, а Сергей проводил его, убедился, что тот лёг.

Когда Сергей вернулся в гостиную, Ирина всё ещё стояла у стены, в глазах — страх и растерянность.

— Это… Это было…

Сергей устало потер лицо.

— Это было ожидаемо.

Она потрясённо посмотрела на него.

— Это не в первый раз? У него эпилепсия?

Сергей тяжело вздохнул, встретился с ней взглядом.

— Нет. Опухоль мозга.

Она пошатнулась, судорожно схватившись за спинку стула.

— Месяц назад у него должна была быть операция, — тихо сказал Сергей.

— Должна была быть⁈ — её голос задрожал.

Сергей покачал головой.

— Отказался. Сказал, что сначала хочет довести это дело до конца. Чёртов упрямец…

Он горько усмехнулся.

Ирина обняла себя руками, пытаясь осознать услышанное.

— Вот я за ним и присматриваю, — продолжил Сергей. — Он на таблетках, но они не дают стопроцентной защиты от приступов.

— Как… Как долго он ещё сможет так?

Сергей тяжело выдохнул.

— Не знаю. Пока таблетки работают, он держится. Но если опухоль продолжит расти… со временем приступы станут тяжелее.

— Но… Он мог умереть⁈

Сергей кивнул.

— Если приступ длился бы больше пяти минут — да. Это называется эпилептический статус. Если вовремя не остановить, человек может не выйти из него.

Ирина смотрела на него — и не находила слов.

Она просто стояла. Просто молчала. Потому что слов не хватало.

— Пойдём выпьем чаю, — тихо сказал Сергей, легко коснувшись её локтя, словно поддерживая.

Ирина молча кивнула.

На кухне было тихо. Даже слишком.

Часы на стене мерно отсчитывали секунды, чайник гудел, но звук казался далёким.

— Ты в порядке?

Ирина слегка качнула головой.

— Сегодня был… слишком длинный день.

Когда чайник наконец вскипел, Сергей молча разлил чай по чашкам.

Ирина обхватила свою ладонями, впитывая тепло.

— Я много думала о том, что ты сказал, — вдруг призналась она.

Сергей поднял на неё взгляд.

— О чём именно?

Ирина слабо улыбнулась, но глаза её были грустными.

— О том, как ты любил свою жену.

Сергей чуть напрягся.

— Люблю, — тихо поправил он.

Ирина кивнула, будто приняла его ответ, но глаза её заблестели.

— Я просто… понимаю теперь. Любовь — это ведь не только чувство. Это выбор.

Сергей не отводил от неё взгляда.

— Это оставаться рядом, даже когда трудно. Видеть человека настоящим — со всеми слабостями и страхами — и не отворачиваться. Помогать раскрывать в нём лучшее. Меняться самому — не только ради него, но и вместе с ним. Как тот мужчина, что учился готовить «Птичье молоко», потому что это делало счастливой его любимую.

— Ты права, — спустя несколько секунд сказал он.

Она повертела кружку в руках, будто собираясь с мыслями.

— Наверное, поэтому мне так страшно… Я не знаю, есть ли у нас с Алексеем шанс.

Он ненадолго задумался, прежде чем ответить:

— Может, стоит задать себе другой вопрос… Когда ты представляешь своё будущее, видишь ли его рядом? Или на его месте кто-то другой?

Она подняла на него взгляд, но спорить не стала.

— Приляг на диван, тебе надо отдохнуть, — сказал он, поднимаясь.

— Да я не…

— Ложись, Ирин, — он сказал это мягко, но в голосе была твёрдость. — Разбужу тебя, когда вернётся Алексей.

Ирина вдохнула, собираясь возразить, но вдруг почувствовала, как тяжесть дня давит на плечи.

— Ладно, — тихо выдохнула она.

Она закуталась в плед и устроилась на диване.

Сергей отошёл к столу, не торопясь убирать кружки, будто давая ей время провалиться в сон. Но это произошло быстрее, чем она ожидала. Едва голова коснулась подушки, она тут же погрузилась в сон.

Ирина проснулась от тихого гула голосов. Разговор звучал рядом, но слова расплывались сквозь туман сна. Она не открывала глаз, позволяя себе ещё мгновение остаться в этом уютном полусне. Её тело ощущало тепло. Приятное. Знакомое.

Она помнила, как укрылась пледом. Но это было не то, что её смутило. Стопам было тепло. А ведь она всегда мёрзла. Она двинула пальцами ног, ощущая не просто тепло, а что-то мягкое, укутывающее её ступни. Медленно открыла глаза. Свитер. Её стопы были завернуты в его свитер.

А сам Алексей… держал её ноги на своих коленях. И его ладони. Тёплые, крепкие обхватывали её ступни согревая. Он помнил. Он всегда это помнил. Как она мёрзла даже летом. И даже в носках. Всё равно жаловалась на холодные ноги. И он всегда делал это — брал её стопы в свои ладони и грел, не говоря ни слова.

Ирина не двигалась. Она просто смотрела украдкой, даже не пытаясь вслушиваться в разговор. На профиль, который знала до боли. Красивый. Но он изменился. Стал жёстче. Старше. Исчезла его мальчишеская беспечность, лёгкость и открытая улыбчивость. Губы всё время сжаты. А на висках проступила седина.

А взгляд… Глубокий. Тяжёлый. Если бы она встретила его сейчас, где-нибудь на улице, незнакомого… Если бы он подошёл к ней и пригласил на свидание… Она бы согласилась? Наверное…

Она мысленно хлопнула себя по лбу. Ну что за мысли… Надо отвлечься.

Ира напрягла слух, пытаясь разобраться, о чём они говорят. И тут же резко села, широко распахнув глаза. Взгляд метнулся с Алексея на Сергея.

— Какие улики против меня? Какой отъезд? Какие документы?

— Вы вообще о чём⁈

Глава 22

Алексей развернулся и взял её руки в свои.

— Ир, следователь признал, что доказать её мошенничество будет сложно… если наша ловушка не сработает. Он просмотрит, конечно, ещё раз все улики, записи, показания… но сразу предупредил, что на доказательства и суд могут уйти месяцы. А за это время…

— Она может успеть сделать что-то страшное, — тихо закончила Ирина.

Она чувствовала, как внутри всё холодеет.

Алексей напрягся, но не отвёл взгляда.

— Поэтому он поддержал наш план. Провоцируем её и ловим на горячем. Но… если вдруг она почувствует подвох или затаится, у нас должен быть запасной вариант. Я останусь здесь до конца суда, а вы уедете.

— Ты имеешь в виду… уехать мне и детям?

— Да. Это и есть наш план Б.

— Я не хочу скрываться. Не хочу убегать. И я не оставлю тебя… вас… одних, — резко сказала Ирина.

— Ириш… Речь не только о тебе. А дети? Они не смогут без нас обоих так долго.

Она сжала губы, но продолжала слушать его аргументы.

— Мы же не знаем, насколько далеко она готова зайти, — продолжил он. — Если следствие затянется, если начнётся прессинг, суды… Если она поймёт, что загнана в угол… Что тогда? Скорее всего, она начнёт отыгрывать жертву обстоятельств. Будет делать вид, что просто «бедная, обманутая женщина», которую несправедливо обвиняют. Но вдруг ей этого покажется мало? Вдруг она решит пойти ва-банк — подключит прессу, найдёт защитников, устроит спектакль, давя на жалость? Или… что хуже всего — попробует что-то ещё. Именно поэтому я не хочу, чтобы ты через это проходила, — он посмотрел на неё прямо. — Ты и дети должны быть в безопасности.

Ирина побледнела.

— Это крайний вариант, — повторил он. — Только если ловушка не сработает.