Маленькая птичка - Риа Уайлд

— Что ты делаешь!? — визжит она.

Ничего не могу с собой поделать, я ухмыляюсь, оттаскивая ее от стены, мой член все еще погружен в ее сердцевину, и веду ее к кровати, нелюбезно опуская ее на матрац. Боль от автокатастрофы давно прошла, сменившись жгучей потребностью раствориться в девушке передо мной. Враг не меньше, и все же я зависим. Нуждаюсь в ней так же сильно, как воздух, которым дышу.

Я сбрасываю остальную одежду, получая огромное удовольствие от того, как ее глаза следят за линиями моего тела.

— Тебе больно, — выдыхает она, наблюдая, как я встаю на колени между ее ног и пристраиваюсь рядом с ее входом.

— Тебе не все равно, Маленькая птичка?

Она прищуривает глаза, но затем они расширяются, когда я снова вторгаюсь в нее, сжимая ее бедра, пока ее задница не отрывается от кровати. По моему позвоночнику пробегают мурашки по мере приближения кульминации, и я опускаю ее бедра, наклоняясь вперед, пока не беру ее горло в свои руки.

— Ты кончаешь, птичка? — Я рычу, мои бедра хаотично дергаются. Все ее тело двигается, когда я врезаюсь в нее, и ее спина выгибается над кроватью, ее груди вздымаются. Ее кульминация наступает быстро, ее ядро сжимается и сжимается вокруг моего члена, заставляя мой собственный оргазм пронзать меня.

Я кончаю с ревом, рухнув на ее стройную фигуру, но удерживая большую часть своего веса. Ее дыхание вырывается быстрыми грубыми дуновениями у моего уха, и я не знаю, понимает ли она, что делает это, но ее пальцы легко касаются моей грудной клетки, прикосновение такое нежное и мягкое, что я задаюсь вопросом, действительно ли это так… Это полная противоположность тому, какие мы есть, толчок и тяга, борьба и насилие, это что-то среднее между всем этим, что-то опасное.

У меня были все возможности, все шансы сделать то, что нужно, но я не могу. Я никогда не колебался, никогда не сомневался в этом, независимо от ситуации, если это необходимо сделать, я делал это, и все же я не могу причинить ей вред. Я не могу ее уничтожить.

— И что теперь? — Она тихо дышит.

— Ты моя. — Я выхожу из нее, вздрагивая от потери тесноты вокруг меня. — То, что я проявляю к тебе милосердие, не означает, что ты свободна.

Ее брови изгибаются.

— Ты не принадлежишь мне.

— Вот тут ты ошибаешься, Маленькая птичка, — я снова натягиваю штаны, морщась от боли в теле теперь, когда адреналин и похоть вытекли из моих вен, — теперь ты принадлежишь мне. Все, кем ты была и все, кто ты есть, принадлежит мне.

Я спускаюсь как раз в тот момент, когда Райкер врывается в дом с безумным выражением лица.

— Что, черт возьми, случилось!? — кричит он, без сомнения, имея в виду машину и то дерьмо, которое я оставил. Я вызвал его, конечно, но затем схватил одного из моих парней, чтобы привести меня сюда. Даже не знаю, куда делся этот парень после того, как я пришел сюда, как разъяренный бык, готовый уничтожить все на своем пути.

— Валентайн произвел фурор, — спокойно говорю я.

— Тебе нужно избавиться от девушки, — рычит Райкер. — От этого становится больше хлопот, чем пользы.

— Я принял решение, — мой голос спокоен и ровен, гнев, бурливший в моих венах всего час назад, сейчас ушел. Я отомщу, но в другой форме. — Я оставлю ее.

— Она не домашнее животное, — фыркает Райкер. — Избавь ее от проклятых страданий.

— Я плачу тебе не за то, чтобы у тебя было мнение, — предупреждаю я.

— Я, черт возьми, сделаю это сам.

— Прикоснись к ней, и я убью тебя, блядь, — рычу я.

Он останавливается как вкопанный, его тело напрягается.

— Друг или нет, Райкер, ты отвечаешь передо мной! — кричу я. — И я убью тебя так же быстро, как и поднял. Прикоснись к девушке, и я, не колеблясь, пущу тебе пулю в гребаный череп. Ты меня слышишь?

Он качает головой:

— Четко и ясно.

— Убирайся, — ору я. — Убирайся!

Райкер поворачивается ко мне, его глаза изучают мое лицо, но затем он вздыхает и подходит ко мне. Я сопротивляюсь желанию ударить его по лицу, когда его рука хлопает меня по плечу:

— Дайте мне знать ваш следующий шаг.

На этом он уходит. Райкер сделал бы это, он сделал бы то, на что я не был способен, и если бы это был кто-то другой, если бы не она, я бы позволил ему. Но она, она как наркотик, вызывающая привыкание и чертовски опасная. Вы знаете, что не должны принимать это дерьмо, но все равно делаете, потому что эйфория слишком хороша, чтобы сопротивляться ей.

Я слышу, как она шаркает наверху, ее шаги неуверенные. Я оставил дверь открытой, дал ей полную свободу действий, но она, несомненно, думает, что это уловка. Девушка не дура. Отнюдь нет.

Пока она задерживается наверху, я убеждаюсь, что система безопасности включена и установлена, и обращаюсь к ребятам, которых я разместила вокруг этого места. Не спускать с нее глаз со всех сторон, кроме тех случаев, когда она находится в комнате со мной, она не должна выходить из дома, но может идти куда угодно в пределах этих стен.

Я качаю головой, провожу рукой по своей белой рубашке. Я чертовски грязный. Кровавый. Поврежденный.

Валентайн имел некоторую наглость, посылая этих ублюдков за мной, но то, как это было сделано, только доказывает, насколько я был прав насчет него все это время. Он маленькая рыбка в большом пруду, едва способная ходить по воде, настолько глубокой.

Скрип половицы заставляет мою голову повернуться к лестнице. Рен двигается, как испуганная кошка, нет, кошка — это неправильное слово, она больше похожа на львицу, если сравнивать ее только с кошкой, она немного нервничает, внезапно вырвавшись из клетки.

— Ну, привет, Маленькая птичка, — ухмыляюсь я, наблюдая, как она смотрит на меня с прищуренными глазами и поджатыми губами. Она одета, но не приняла душ, а это значит, что мой запах и моя сущность все еще на