Убить президента - Максим Шахов

– За белых или за красных, – усмехнулся Демичев, пересаживаясь к ноутбуку.

– Дальше, – зыркнул на Андрея глазами Росляков, который не любил, чтобы его перебивали. – Попроси ускорить ответ по Майклу Броуни. Нам важно, и очень срочно, знать все, что на него есть в Москве. Даже если ничего нет, и это важно, потому что нам с вами сейчас придется срочно рожать пару вариантов его разработки в аварийном режиме. Делать это придется наверняка.

– Давайте бить его его же оружием, – предложил Максим. – Например, «втихую» возьмем его в момент вербовки прораба, предъявим записи. Факты вербовки – вещь, конечно, скандальная. Как минимум, выдворят из страны в двадцать четыре часа. А вот то, что он резидента доказательно «спалил» в глазах другой разведки, за это его дома по головке не погладят.

– За такие вещи, – засмеялся Андрей, – руководство копчик массирует! Это может сработать. Мало ли кто чего про полковника Броуни знает, а вот если появятся прямые доказательства его шпионской деятельности, то его карьере совсем труба. А наши ведь и белорусам его сдадут, а у тех, может, свои виды на него имеются. Эх и каша может завариться!

– Вы предстоящими победами особенно-то не увлекайтесь, – напомнил Росляков. – Нам Броуни не как враг нужен, нам его желательно склонить к добровольному сотрудничеству. Либо уличим в связи с арабскими террористами, либо заручимся поддержкой ЦРУ. Мало ли какой они информацией располагают. Все, Андрей, займись запросом, а ты, Максим, – обедом.

Максим кивнул и отправился на кухню. Он уже понял методику полковника Рослякова. «Мозговой штурм» – вещь хорошая, когда надо найти одно, единственно правильное решение. Тогда можно сесть и выработать его тремя головами одновременно. А когда перед тобой задача с несколькими неизвестными, когда операция многоходовая, когда каждый ход дает два, три, четыре потенциальных направления? И каждое из них потребует мгновенного решения. Вот тут Михаил Васильевич поступает мудро. Он обрисовывает тенденцию, ставит основные восклицательные знаки и дает тайм-аут. Сейчас каждый будет думать с точки зрения собственного опыта, своей интуиции, а принимать – предложенное коллегой. Тут главное – самому профильтровать проблему через собственное сито мозгов. А потом уже будет «мозговой штурм», когда каждый будет готов, каждый увидит всю схему сверху, в трех плоскостях, а не в двух.

Максим включил телевизор, укрепленный над холодильником на кронштейнах, и принялся чистить картошку. Внешние раздражители в виде чужих разговоров, работающего телевизора думать ему не мешали. Это была привычка. Мозг как будто раздваивался или, точнее, начинал работать на двух уровнях. Один уровень – обдумываемая задача, второй – текущая информация, которая постоянно должна поступать и откладываться.

По телевизору шли дневные новости.

Николя Саркози признал, что готовится выставить свою кандидатуру на президентских выборах на второй срок. «А кому же еще», – подумал Максим. Конкурентов у него там особенно-то и нет, ни по политическому весу, ни по поддержке лидеров других европейских стран. Ангела Меркель – его лучшая подруга, и итальянский премьер. И африканцы с арабами, которых во Франции уже чуть ли не половина населения, на его стороне из-за либеральной политики в отношении мигрантов.

В Греции прошла манифестация протеста. На улицу вышли тысячи пенсионеров, протестующих против решения правительства снизить пенсии на десять процентов. «Ох уж эта Греция, – усмехнулся Максим, – совсем скатилась в нищету. Во что обойдется теперь Евросоюзу помощь? Хотя толковых экономических программ по выводу страны из экономического кризиса что-то не видно. Помнится, мама говорила, что один ее бывший студент в прошлом году нашел ее в «Одноклассниках». Помнится, он уехал в Грецию, а теперь жалеет. Что-то она рассказывала тогда о страшных проблемах, которые там были».

Российский сухогруз столкнулся в японском порту с другим судном. Капитан арестован, идет следствие. Итальянский круизный лайнер проломил борт и сел на мель в нескольких десятках метров от берега. А вот тут мы похожи, с усмешкой подумал Максим. Итальянцы нам как родня. Запросто может выясниться, что капитан был пьян, рулевой был пьян, а на ходовом мостике лайнера веселились полуголые пьяные девицы. Нет, еще интереснее! Какая-нибудь богатая пьяная туристка попросила «порулить».

Скандал в Эмиратах с белорусскими туристами и обанкротившимся туроператором «БелЛайнТур». Туристы не могут покинуть отель, с них требуют оплаты за проживание. Двое туристов жалуются, что у них украли паспорта, а потом выясняется, что паспорта каким-то образом оказались у администратора в сейфе…

Что? Максим поднял голову и уставился на телевизор. Самолет… рассказ стюардессы и кивок на двоих мужчин в салоне… выкраденные паспорта и удачная попытка выехать из страны с помощью украинских туристов. Эмираты… паспорта… двое в салоне самолета…

– Михаил Васильевич! – Максим вышел с кухни и, как был, с грязными руками, уселся перед Росляковым. – Есть еще одна зацепочка. Не знаю, как вам объяснить, но мне кажется, тут что-то не так.

– Объясни как есть, – посоветовал Росляков, с удивлением глядя на Максима, который вообще очень редко проявлял эмоции, а сейчас сидел возбужденный и ерзал на стуле.

– Прежде чем попасть в вашу группу, я, мягко говоря, удирал из Италии, – начал Максим. – Лететь мне пришлось через Эмираты. И вот в самолете я услышал разговор стюардесс о событиях в двух отелях и белорусских туристах.

– С разорившейся туристической компанией?

– Да. Я так подробно рассказываю, чтобы вы поняли, что я был в состоянии, когда уши и глаза работают на все триста шестьдесят градусов. Поэтому и к разговору прислушивался, и на двоих туристов обратил внимание, на которых стюардесса показала своей подруге.

– Ну-ка, ну-ка? – насторожился Росляков.

И Максим рассказал всю историю, как он ее услышал, и дорисовал свои логические рассуждения, как оно могло произойти на самом деле. Особенно историю с паспортами.

– Значит, ты полагаешь, что эти двое туристов выкрали чужие паспорта, чтобы оставить их в залог администрации отеля, а со своими смылись на самолете? И вызвав к себе чувство жалости и законного сочувствия, они протащили без досмотра багаж. И ты полагаешь, что это и есть наши клиенты?

– Согласитесь, Михаил Васильевич, что добывать взрывчатые вещества здесь опасно. Те, кто этими вещами занимается, прекрасно осведомлены, что кавказские каналы ненадежны, что все они перекрыты или под контролем ФСБ. А тут такая возможность привезти все с собой. Главное, что по времени все совпадает. Не лети я в том самолете, и никто бы ничего не заподозрил.

– Ты в лицо их хорошо запомнил?

– Да, как учили. Чтобы узнать потом в любом ракурсе.

– Бросай свою картошку и садись за компьютер. Андрей, открой ему базу данных на террористов, пусть смотрит. А сам… черт с вами, обедом я займусь сам! Помоги ему.

Максим смотрел фотографии, читал аннотации на тех людей, которые попадали в поле зрения российской внешней разведки именно по причине предполагаемой или доказанной связи с экстремистскими группировками. Фотографий было много. Этот там-то, этот замечен там-то, этот убит, этот убит, этот пойман и отбывает срок в такой-то тюрьме, этот осужден пожизненно. Убит, убит, нахождение неизвестно, нахождение неизвестно… На некоторых фотографиях была снята группа лиц, и Максим рассматривал всех. Ни через час, ни через два он никого похожего на того скуластого светловолосого типа и его спутника восточной внешности не нашел.

В половине двенадцатого Максим поднял Андрея с просьбой помочь. Тот молча встал, помог открыть другую базу и снова улегся спать. За ночь Максим поднимал Андрея еще дважды, за что наслушался от него всяких колкостей на тему, что не только кулаками и пистолетами силен оперативник, а надо и технику знать.

В шесть утра Максима растолкал Росляков. Максим поднял голову, которая остаток ночи покоилась на скрещенных на столе руках, посмотрел на шефа и отрицательно покачал головой.

Глава 7

Николай Гаврилович Вишняк в свои тридцать два года ощущал чувство неудовлетворенности, как будто ему было за пятьдесят, а он так ничего в жизни и не добился. Будучи прорабом и хорошим специалистом по инженерным системам, он неплохо зарабатывал в своей фирме. Но амбиции не давали ему покоя вот уже который год. Почему он до сих пор ходит в прорабах, вынужден ругаться с работягами, лебезить перед заказчиками? Неужели начальство не видит его потенциала, не видит, что он способен на большее?

Вот и вакансия главного инженера прошла мимо, и начальника участка, и начальника ПТО. Николай давно уже строил планы с расчетом на высокую зарплату и не отдавал себе отчета в том, что повышение по службе его интересует прежде всего не с точки зрения реализации себя как специалиста, а лишь с точки зрения еще более высокой зарплаты и жизненного статуса. Чтобы можно было позволить себе хорошую иномарку взамен «Нивы Шевроле», чтобы при встрече с одноклассниками, а особенно одноклассницами, можно было небрежно сказать, каких высот он достиг.