Римский орел - Александр Мазин

– Тихо! – произнес Черепанов напряженно. – Слушай!

Гонорий перестал жевать и… В следующий миг он уже совал в мешок недопитую фляжку, а через полминуты оба уже сломя голову неслись через лес, рискуя вылететь из седел, наткнувшись на низкую ветку.

Но когда друзья вылетели на дорогу, там уже не было никого. Хотя пыль еще не успела осесть. Скакать вслед колонне было глупо. Ломиться через лес, когда враг движется по дороге, – еще глупее. К юго-востоку была еще одна дорога к поселку. Вдоль реки. Качеством даже лучше этой, лесной. Зато более извилистая…

Не сговариваясь, друзья пересекли грунтовку и снова двинулись через лес. Спустя четверть часа они увидели Дунай.

И все-таки они опоздали.

Когда их полузагнанные кони вылетели на пригорок, с которого были видны поселок и готская крепостца, варварское войско – несколько сотен конных – уже разворачивалось для боя.

Плавт резко осадил коня. Отсюда, с прибрежного холма, открывался отличный вид. Все как на ладони. И готские домишки, и деревянная фортеция на соседнем холме, и отдельные человечки в форме легионеров, бегущие к крепости вверх по склону, и римская трирема со спущенным парусом.

Варвары разделились. Большая часть их с криками понеслась к берегу, рассчитывая захватить корабль.

На триреме спешно рубили концы. Если она успеет отчалить, а Гельвеций со своими запрется в крепости, то варварам не повезло. Даже такое жалкое укрепление не искушенным в фортификационном деле варварам быстро взять не удастся. А овладеть крепостью измором не получится, потому что очень скоро сбежавшая трирема вернется. С подмогой.

Но кажется, отчалить триреме все-таки не удастся. Варвары были уже на берегу. Некоторые прямо с седел прыгали на борт и карабкались наверх. Другие осыпали стрелами немногочисленных защитников корабля.

– Черт! Что он делает! – воскликнул Черепанов.

Сверкающая сталью и бронзой змейка выползла из крепости и начала неторопливо, но четко перестраиваться в боевой порядок, «всасывающий» тех, кто бежал вверх по склону. Гельвеций решил дать бой.

– Стой! – Плавт ухватил повод черепановского коня.

– Но… – Геннадий удивленно уставился на него. – Там же наши!

– Без тебя разберутся! – отрезал Плавт. – Успеешь еще подраться.

Как только варвары обнаружили, что римляне не собираются отсиживаться за стенами, их планы моментально изменились. Те, кто и так направлялся к холму, прибавили ходу. Да и большая часть тех, кто штурмовал трирему, бросила это занятие и устремилась к холму.

К сожалению (для варваров), у подножия холма был вырыт ров. Да и сам склон изобиловал рытвинами. Так что большинству нападающих пришлось спешиться. Лишь с полсотни варваров остались в седлах. Часть из них преодолела ров по узкому мосту, остальные решили, что их коням вполне под силу перепрыгнуть препятствие. Некоторым это и впрямь удалось, хотя не всем.

Зато на римлян обрушился настоящий град стрел. И тут Черепанов своими глазами увидел, что такое римская выучка. Мгновение – и растянутая шеренга легионеров сжалась втрое. И превратилась в некое подобие «черепахи», панцирем которой были сомкнутые щиты. Стрелы сыпались на «черепаху» сверху, били спереди… Но не причиняли заметного ущерба. В точности, как объяснял когда-то рыжему вандалу Плавт. Кавалерия кавалерией, а римская пехота тоже не разучилась драться.

А разъяренные варвары пестрой лавой катились вверх по склону. Черепанов слышал их рев, грозный даже с расстояния в полкилометра. А уж как он звучал для тех, кто прятался за щитами у стен крепости!

Все! Стрельба прекратилась, и орущая, взблескивающая сталью лавина накатилась на римлян и захлестнула их, как морская волна захлестывает сложенную из гальки крепость.

Черепанов на мгновение ощутил внутри сосущую пустоту. Он понял, что когда волна отхлынет, то оставит после себя вывернутые из рук, разбитые щиты и окровавленные тела…

Но вышло иначе.

– Вскройсь! – резко выдохнул Плавт.

И словно услышав его команду, захлестнувшая легионеров волна, куча из сотен сгрудившихся варваров, – взорвалась!

Да, это было именно так! Словно внутри рубящегося и орущего месива сработал какой-то механизм – и сжавшаяся римская «черепаха» одним мощным усилием, буквально расшвыряв навалившихся на нее варваров, снова развернулась в четкие шеренги. Черепанов не мог видеть отдельных деталей – слишком далеко. Зато очень хорошо услышал, как трубный боевой клич легионеров «Бар-ра!» перекрыл рев варваров. Плотный строй римской когорты пришел в движение. Сначала – неторопливо, потом все быстрее. Он увидел, как падают варвары, пронзенные дротиками и копьями, а шеренги римлян, все ускоряясь, накатываются на дикую толпу и подминают ее, словно бульдозер, пятная изувеченными телами оставленный позади склон.

– Бар-ра! Бар-ра!

Нет, варвары не побежали. Все, кто был на склоне холма, продолжали сражаться яростно и беспощадно. Но боевая машина римского строя сминала, сгребала их и гнала в сторону рва, как нож бульдозера гонит перед собой вырастающую кучу земли и мусора.

Но у самого рва шеренги остановились. Одновременно. И снова в ход пошли пращи и дротики.

И тогда варвары побежали. Те немногие, кто уцелел.

– Ну, Череп, – процедил Плавт. – Теперь и мы с тобой можем повеселиться! Бар-ра! – мощно выдохнул кентурион и бросил коня вниз, наперерез разрозненным фигуркам удирающих варваров.

Геннадий последовал за ним.

Молча.

Поселок жечь не стали. Хотя поступало и такое предложение. Гельвеций решил: федераты, на собственной практике убедившиеся в силе Рима, будут более лояльны, чем федераты, не прочувствовавшие зубами, сколь крепок римский кулак. Посему победители домов не жгли и населения не резали. Даже двурушника-рикса наказывать не стали, просто выгребли из готских ларей и схоронок все, что представляло хоть какую-то ценность, и переправили в трюм триремы. Точно так же гуманно поступили и с военнопленными: посадили всех под замок и отправили риксова племянника гонцом к родичам. Договориться насчет выкупа.

Зная, впрочем, характер варваров, римляне почивать на лаврах не стали, а выставили боевое охранение и взяли под контроль все подходы к поселку. Чтобы в случае чего быстренько погрузиться и отчалить, прихватив наиболее ценных пленников.

Самый же ценный пленник принадлежал Плавту. Как оказалось, там, на холме, кентурион не просто наблюдал за ходом сражения, а успел высмотреть того, кто командовал варварами, и, когда те драпанули, с идеальной меткостью (не зря его Аптусом звали) выхватил добычу из общей массы беглецов, словно кусок свинины из бурлящего котла с кашей. И, кстати, попутно пресек попытку этого самого вождя превратить неорганизованный драп в тактически грамотное отступление.

Да, у Гонория было чему поучиться. И Черепанов учился. Наматывал на отросший ус.

Вождь оказался готом. Из племени вези. Старшим сыном большого и грозного рикса, под которым ходят другие риксы и который, можете не сомневаться, выкупит у римлян своего наследника.

И всех соплеменников, которые оказались в римском плену. Но – только соплеменников. Остальных пусть выкупают собственные сородичи. В роли остальных оказались старые знакомые. Квеманы. И даже совсем старый знакомый – тот самый рикс в рогатом шлеме. Правда, ни Черепанов, ни Плавт уже не смогли засвидетельствовать квеманскому вождю уважения. И грозный рогатый шлем тоже пришлось отправить на переплавку, поскольку водрузить его на голову уже было невозможно. Упрямый квеман оказался среди тех, кто штурмовал трирему. А на палубе оказалось несколько небольших, но вполне боеспособных орудий. И небольшая (размером с копье) стрела «скорпиона» угодила аккурат в шлем грозного квемана и радикально попортила и шлем, и то, что было под ним. И это очень огорчило Плавта, который мечтал потолковать с квеманским лидером о превратностях бытия. Отчасти утешило кентуриона, что квеманское золото, на которое собирались купить их с Черепановым, стало частью общей римской добычи.

Выяснилось также, почему готы так быстро и энергично отреагировали на появление римлян. Да просто потому, что у них под рукой очень удачно (или очень неудачно, если оценивать по конечному результату) оказалась полностью укомплектованная и готовая к бою ватажка. Правда, изначально эта «армия» предназначалась для войны с «обнаглевшими» вандалами, но ее молодой военачальник оказался не в силах противостоять соблазну. А тут еще и беспокойные квеманы подлили масла в огонь: посулили дополнительный выкуп, ежели в числе пленных окажутся интересующие их персоны. Словом, юный (ему, как оказалось, всего семнадцать зим) вождь ринулся в бой, не дожидаясь одобрения папаши. Ну не было у него опыта драки с римлянами!