Ловушка для Сверхновой - Евгений Артёмович Алексеев

нанести удар из космоса, выжечь всё лазером. Ян молчал, слушал всех, пока ясно и чётко не прозвучал его приказ. Все мгновенно притихли, и космолёты, один за другим с левым разворотом уходили вниз. Вспышка, другая. Дискообразные аппараты, медленно летающие вокруг лагеря, вспыхивали и разваливались на куски.

И тут мы остались в полном одиночестве. Развернулись и нырнули в сизую дымку, безмолвно начали планировать к земле. Взревели турбины, космолет словно содрогнулся всем своим большим телом от боли.

Теперь осталась лишь одна цель — самый большой плавающий в облаках диск, огромный, словно остров Лапута, накрывающий своей теньюцелый город.

— Эва, — послышался в шлемофоне голос Яна. — По моей команде на счёт три вы должны повернуть ключ с надписью АрН-1.

Я обвела взглядом кабину, но такого переключателя в описании информатора не было. Точно не было. Обжёг стыд, что не запомнила каких-то элементарных вещей. Запылали щеки, но Ян быстро понял моё затруднение.

— Простите, не объяснил. Она скрыта за панелью.

На экране передо мной нарисовалась схема, где пунктиром, мигающим красным, я обнаружила эту панель. Огляделась ещё раз и слева от кресла заметила крышечку с овальными краями. Отодвинув, я увиделаключ-переключатель с ярко выбитой надписью — АрН-1. Что это означало, я не знала, но спрашивать постеснялась.

— Я нашла.

— Хорошо. Приготовились. Один, два… Три!

Я повернула ключ — пространство перед носом космолета затрепетало, исказилось. До летающего диска образовался туннель мерцающего воздуха. Закрутилась вихреобразная дыра, и вражеский аппарат стало затягивать туда, с диким скрежетом он начал ломаться острыми гранями, сминаться. Будто великан мял его в своих лапищах и пожирал. Я затаила дыхание, никогда не видела ничего подобного. Может быть только в кино. Но здесь всё было так реально. И очень страшно, до дрожи в коленях. Дыра жадно и беспощадно поглощала объект.

И через минуту всё было кончено.

— Чт-то это такое? — нерешительно пролепетала я, не сдержав обуреваемого любопытства.

— Это и есть «ловушка для Сверхновой» Артура Никитина, — объяснил Ян с гордостью. — Экспериментальный образец. Правда, слабее в миллион раз. Мы тестировали его на базе. Понравилось?

— Господи, но он же все может поглотить и уничтожить, — выдохнула я, представив с ужасом, что эта дыра образовалась бы в опасной близости от нашего космолёта.

— Да, совершенно верно, госпожа Райкова. Поэтому профессор Никитин не хотел отдавать её кому попало. Это страшное оружие.

Он помолчал и отдал приказ:

— Ганс, выжги эту жабу лазером.

— Есть, сэр!

Видимо, использовать ещё раз «ловушку» Ян не решился. Слава богам! Ещё одного светопреставления я бы не выдержала.

— Ну что, Эва, много у вас информации для репортажа? — спросил Ян.

— Да, конечно. Я включу это в свою книгу.

— О чем будет книга?

— Это будет биография. Биография полковника Громова.

— Вот как, — задумчиво обронил Ян, но расспрашивать не стал, хотя мне безумно хотелось, чтобы сейчас Беккер разоткровенничался. Выложил о Олеге что-то интимное. Расспрашивать напрямую об отношениях командира и его заместителя не хотелось, но меня терзало какое-то странное чувство, мучило завистью и ревностью.

Некоторое время мы летели в полной тишине, если не считать ровного гула двигателей. Ян вёл космолет от лагеря, чтобы вновь развернуться. Для такого огромного летательного аппарата это представляло серьёзную проблему. Внизу тянулась серая каменистая пустыня, то взлетали вверх остроконечные вершины, то камни расступались, отдавая место платиновому блеску озера, или реки, проложившей себе путь на дне каньона с высокими глухими стенами.

— Вы любили полковника? — прервав молчание, Ян задал вопрос, от которого непроизвольно бросило в жар, ладони стали липкими от пота. — Ведь так? А он вас?

— Нет, Ян, он меня не любил. Не знаю почему, — честно призналась я. — Был холоден со мной, как айсберг. Впрочем, мы слишком мало встречались с ним.

— А где вы познакомились?

— На авиашоу «Красных соколов». Это было так прекрасно, его полёт… Я никогда не видела, чтобы кто-то мог совершить нечто такое. Это потрясло меня.

— Да, полковник был уникальным человеком, — в голосе Яна звучала такая гордость и нежность одновременно, что стало неловко. — Он мог выдерживать сильные перегрузки, поэтому выполнял такие фигуры высшего пилотажа на реактивном истребителе, который бы не смог сделать ни один человек на Земле. А может быть и во Вселенной. Но дело не в этом. Просто… Просто он был не такой, как все. Я служил под командованием разных людей. Все они относились к нам, как к расходному материалу, пушечному мясу, которое можно заменить. А Олег… Он был для нас, как отец, как самый близкий человек. Очень добрый, великодушный, смелый…

— Столько достоинств, — с мягкой иронией прервала я этот бурный поток признания в любви. — Неужели у полковника не было недостатков?

— Не знаю. Может быть, были, но я не замечал этого. Нет. Один недостаток у него был — он умел прощать своих врагов. И это выходило ему боком. И его отзывчивость. Она погубила его.

— Отзывчивость? В каком смысле?

— Эти мерзавцы из секты заманили его в ловушку именно потому что он хотел помочь мне. И эти ублюдки знали, что он хочет расправиться с ними, поэтому использовали его желание узнать побольше и секте. И эта женщина, — голос Яна предательски сорвался. — Она воспользовалась этим.

— Какая женщина? — кольнула ревность.

— Мизэки Сакураи. Она пробралась к нам в гарнизон, устроилась официанткой. А потом влезла в нашу сеть и внесла туда фейк-сообщение от Артура Никитина. Профессор ничего не знал об этом.

— А взломать вашу сеть так просто? Странно.

— Просто? — воскликнул Ян яростно. — Невероятно сложно! У нас применяется трёхкратное шифрование данных. Даже один ключ нельзя вскрыть. А тут их три! Три, Эва! И эта сука влезла в сеть и сбила настройки. Никто не понимает, как она смогла это сделать! Это не под силу никому!

— Может быть, кто-то из программистов передал ей?

— Нет! Весь персонал проверили на нейро-полиграфе. Залезли всем в мозги. Перетряхнули всё! Все чисты. Она сделала это всё сама.

Сучка. Встретила её, убила бы на месте. Я расспрашивала остальных пилотов о том последнем дне Олега и они рассказали о новенькой официантке, азиатке, с которой полковник ушёл в свою комнату. То, что мерзавка сумела добиться того, чего не смогла я, уже вызывало во мне злость, душившую меня. Почему Олег мог поддаться обаянию какой-то узкоглазой японки, но оставался так равнодушен ко мне? Почему? Я не могла ответить на этот вопрос, и это выводило меня из равновесия, будто сейчас это имело хоть какое-то значение. Я могла сделать из любого мужчины раба, который бы смотрел на меня с обожанием. Никитин