Ария князя Игоря, или Наши в Турции - Алекс Экслер

— Тише воды, ниже травы, — поправил Игорь.

— Я тебя уверяю, — сказал Салман, — что он себя вел настолько тише и травы, и воды, что его можно было показывать как образец другим въезжающим туристам.

— М-да, — сказал Игорь. — Строго тут у вас. Но я это только приветствую. А то из-за этих рыл уже невозможно в приличные места приезжать. А здесь — тишь да гладь. Я-то в первый день удивился, почему при наличии халявной выпивки никто под кустом не валяется и друг другу морды не бьет. А у вас тут, оказывается, с этим строго…

— Ну да, — сказал Салман. — Ататюрк все продумал четко.

— Кто продумал? — не поняла Ира.

— Мустафа Кемаль Ататюрк, — сказал Салман, и в его голосе послышалось благоговение. — Он очень много сделал для Турции. Если поедете со мной в Памуккале, я обычно о нем очень много рассказываю — заодно и послушаете.

— А как же образ «дикого турка»? — подколол его Игорь.

— Когда я рассказываю об Ататюрке, — тихо сказал Салман, — «дикие турки» ни к чему.

Воцарилась неловкая пауза. Ребята поняли, что эта тема для Салмана священна и что никакие шутки здесь не уместны.

— Ну, ладно, — сказал Игорь, — а какая у нас сегодня дальнейшая программа?

— После этого магазина едем в торговый центр, — объяснил Салман, — где много всего — и одежда, и ювелирка. Там времени будет много — целый час. Затем отправляемся обедать в очень красивое место, и вечером — посещение крупной фабрики джинсовых изделий…

— Знаю я эту фабрику, — недовольно сказал Игорь. — Обычные джинсы по цене вечерних платьев от Версаче.

Салман пожал плечами — мол, понятно, что вы ребята тертые, так что я не буду доказывать, что это самые потрясные джинсы в мире по самой доступной цене…

— Салман, — спросил Игорь, — а как этот торговый центр в плане цен — нормальный? Нам нужна пара дубленок, кое-какая ювелирка и часы. Но если там тоже классическая туристическая парилка, как здесь, то мы лучше отсюда сразу в отель поедем.

— Что такое «парилка»? — заинтересовался Салман. — Баня?

— Ага, — согласился Игорь. — Сауна. Для кошельков. Тебя парят, а кошелек катастрофически худеет.

— Понял, — сказал Салман. — Нет, там не парилка. Вполне нормальные цены. Это во всей обзорной поездке единственный магазин, где действительно можно покупать.

— Ну и славненько, — удовлетворенно сказал Игорь. — Тогда мы там и останемся, потому что такое количество вещей за час — ну никак нельзя купить. Можно договориться, чтобы нас оттуда отвезли в отель?

— Конечно, — ответил Салман. — Если только вы что-нибудь купите.

— Что-нибудь да купим, — беззаботно сказал Игорь. — Если уж я на что-нибудь нацелился, то никогда не отступаю.

— Суворов! — восхищенно сказала Ира.

Игорь гордо вскинул голову.

— Кутузов! — подтвердил Сергей.

Игорь орлиным взором окинул помещение.

— Как говорят русские, — сказал Салман, — «не хвались на рать едучи, а хвались с рати идучи».

— Какие у этих русских жуткие поговорки, — сказал Игорь, сразу сникнув.

— Ладно, друзья, — произнес Салман, вставая. — Пора отправляться в торговый центр. Дорогой гражданин турысты! — вдруг взревел он, снова входя в образ «дикого турка». — Просим закруглять свой покупок, потому что настал часы ехать другой очень-очень дешевый магазин. Не задерживайтесь, пожалуйста, во внеавтобусном пространстве, проходите на посадку.

— Ну что, гражданка турыст, — спросил Игорь Иру, хлопнув ее по коленке, — будем закруглять свой покупок?

— Это что еще за фамильярности? — удивилась Ира. — Меня по коленке со школы никто не хлопал. А школу я закончила, увы, очень и очень давно.

— Не обращай внимания, — посоветовал Игорь. — Я просто чувствую приближение большой торговли, поэтому немного возбужден.

— Да-а-а? — приятно удивилась Ира. — Так ты в ЭТОМ смысле! Кстати, милый, у нас там в гостинице есть магазинчик со всяким барахлишком, может, ты туда вечерком, ближе к ночи, будешь заходить поторговаться? Они, по-моему, круглые сутки работают.

Сергей захихикал.

— Ага, — сказал Игорь, — я тут, понимаете ли, готовлюсь для этих паразитов смертным боем выторговывать часы с дубленкой, а они тут юмор разводят. Сатиру!

Последнее слово Игорь почти проорал.

— Игорясик, ну успокойся, — сразу же испугалась Ира, вспомнив о том, что Игоря, вообще-то, злить не рекомендуется. — Мы же тебя просто заводим перед решающим сражением. Чтобы ты всех заторговал вусмерть. Кстати, хочешь бутерброд? — спросила она без всякого перехода.

Игорь посмотрел на нее исподлобья:

— Издеваешься? Намекаешь на то, что я снова оголодал и теперь на всех кидаюсь?

Ира ответила совершенно чистым и невинным взглядом, достала из сумки бутерброд и стала держать его двумя руками, как бы предлагая «хлеб-соль».

— Слушай, Ир, — вмешался Сергей. — Так, может, его лучше вообще не кормить? Раз он в голоде такой злой — пуская торгуется натощак. Если уж он нас чуть не довел на голодный желудок, то в магазине ему просто все бесплатно отдадут.

— Увы, не пойдет, — с сожалением в голосе сказала Ира. Игорь в этот момент начал осторожно откусывать бутерброд прямо из ее рук. — Я уже пробовала. На голодный желудок он врывается в магазин, как смерч сметает все на своем пути, совершенно не интересуясь ценами. Ему в этот момент главное — быстро что-нибудь купить и бежать покушать. Так что в наших же интересах, чтобы Игорясик был накормлен, напоен кофе и находился в самом лучшем расположении духа.

— Аха, — сказал Игорь с набитым ртом. — В вафих фе интефесах, фобы я был в луфей фофме.

— Идеальный вариант, — сказала Ира, — если он еще сигаретку с марихуаной выкурит. Мы в Египте забрели в какой-то магазин с драгоценностями, где Игорь стал так торговаться, что хозяин был в восхищении, вытащил стульчики, притащил кофе и сигареты с каким-то наркотиком.

— Это был гашиш, — объяснил Игорь.

— Они курнули этого гашиша, и пошла такая ожесточенная торговля, что я успела сходить в два других магазина, пообедать, искупаться, часок поспать после обеда, а когда вернулась в эту лавку, они все сидели и торговались.

— И что вы такого купили в этой лавке? — заинтересовался Сергей.

— Браслет за восемь долларов, — вздохнув, сказала Ира. — Дело в том, что в этой лавчонке никаких драгоценностей не было. Только сплошная бижутерия.

Сергей захихикал.

— Но если учесть тот факт, — продолжила Ирина, — что браслет изначально продавался долларов за сто пятьдесят, Игорь сбил цену эдак раз в двадцать. Я все думаю, во что бы это вылилось, если в лавке действительно продавалась дорогая ювелирка.

Игорь сделал горделивое выражение лица и даже перестал жевать.

— Але, граждане турысты! — вдруг раздался грозный голос Салмана. — Ну вы долго там будете лярвы точить? Все уже в автобусе давно сидят!

— Лясы точить, — поправил его Игорь, вставая. — Все-таки, — язвительно заметил он Ире, — Салман русский язык выучил не в совершенстве.

— Да ну, — надула губы Ира. — В образе «дикого турка» он мне нравился гораздо больше. Экзотика все-таки. А потом взял и оказался обычным турком, который к тому же знает пять языков. Я таких полиглотистых турков и в Москве могу найти — тонны. Мне дикий нужен. Хотя, как мне кажется, здесь таких и не найти.

— Ну, мать, — посочувствовал Игорь, — как сказал бы Салман, который любит коверкать русские пословицы, — не все скоту масленица.

— Это кто у нас скот? — возмутилась Ира.

— Никто, — пожал плечами Игорь. — Просто пословица такая.

И компания направилась в автобус, где над ними чуть не совершили суд Линча, так как оказалось, что все туристы под предводительством Салмана торчат в автобусе уже минут пятнадцать и ждут только их. Но Игорь ловко успокоил всех присутствующих, заявив, что примерял дубленку и все никак не мог решить, покупать ее или нет. Туристы тут же заинтересовались мехом, покроем и ценой дубленки, а также вопросом — почему Игорь ее все-таки не купил, в результате чего Игорь затеял длинную лекцию о видах и типах дубленок, и о суде Линча все сразу забыли.

Через полчаса автобус подъехал к большому зданию из стекла и бетона, и Салман на своем варварском наречии объяснил, что это «крупный центр дешевый распродаж любой потребный товар». Туристам было объявлено, что у них на разграбление этого центра есть целый час, а Салман поманил ребят пальцем и повел их куда-то в глубь торгового центра. Остановились они в огромном отделе с дубленками, где рядом с зеркалом стояли два человека в позе эсэсовцев — скрестив руки за спиной. Один был похож на кавказца — невысокого роста, худой, с пронзительными темными глазами. Второй здорово смахивал на классического украинского парубка: огромный — как в высоту, так и в ширину, — розовощекий, весь пышущий здоровьем и расцветающий улыбками, возникающими в разных уголках его здоровенного рта.