Я познаю мир. Рыцари - Малов Владимир Игоревич

Однако и у рыцарского сословия, помимо искреннего желания послужить христианской вере, тоже нашлись другие подспудные причины горячо откликнуться на призыв Церкви. Многие безземельные рыцари, а таких появилось великое множество, всегда были готовы принять участие в военном походе, если он сулил не только славу, но и добычу. Именно такие рыцари из Нормандии, объединившись, захватили в XI веке Южную Италию и остров Сицилию. В 1066 году, возглавляемые герцогом Вильгельмом, норманнские рыцари покорили Англию, разбив войско короля Гарольда.

«Кто здесь горестны и бедны, — говорил Папа Урбан II, словно прямо обращаясь к младшим сыновьям, которым не приходилось рассчитывать на отцовское наследство, или рыцарям, разоренным в междоусобных войнах, — там будут радостны и богаты. Вы захватите и сокровища ваших врагов...»

Несомненно, направляя воинственную энергию рыцарей на освобождение Гроба Господня, Церковь рассчитывала и на то, что в самой Европе прекратятся бесконечные распри, и снизойдет на нее желанный мир.

Последовать призыву Церкви, «не отрекаясь от мира и не посвящая себя монашеской жизни или выполнению каких-либо других религиозных обязанностей, но оставаясь при своем обычном образе жизни и единственно желая заслужить благоволение Божие», намеревались и самые могущественные из сеньоров, как тот же граф Тулузский. И все же... «Заслужив благоволение Божие», можно было вместе с тем и приумножить богатства, даже основать новые христианские государства для себя самих и своих потомков.

Кто первым отправился в святые места

Однако рыцари, опытные воины, искушенные в боях и походах, готовились к выступлению на Восток долго и тщательно. К тому же Клермонский Собор объявил точную дату начала крестового похода против неверных — 15 августа 1096 года. Но бедное крестьянское ополчение не стало ожидать так долго.

После призыва Папы Урбана II, поманившего крестьян святым богоугодным делом, а вместе с тем и свободой, они уже не могли, как отмечает летописец, «спокойно оставаться в своих домах». К тому же зимой 1095-1096 годов в европейских странах появилось множество проповедников, ходивших по деревням и городам и горячими речами призывавших подниматься на освобождение Святого Гроба.

Особенно прославился монах Пьер из Амьена, прозванный «Отшельником» или «Пустынником». Он появлялся то близ Шартра, то на берегах Луары, и с горящими глазами призывал «верных» подниматься на войну, а бедняки жадно ловили каждое его слово.

Когда Петр Пустынник уезжал в другое село, крестьяне тут же начинали точить топоры и вилы, чинить телеги. Сборы были недолги: на скорую руку распродавалось имущество и закупалось то, что могло понадобиться в пути, в основном, продовольствие. Казалось, путь будет недолгим, а после победы над неверными, которая не заставит себя ждать, уже никогда не надо будет заботиться о хлебе насущном, раз земли на Востоке щедры и плодородны.

Ранней весной 1096 года на дорогах Франции и Германии появились толпы первых крестоносцев-крестьян. Они вышли в путь из разных городов и деревень и вскоре стихийно соединились в несколько больших отрядов. На битву с неверными шли не только мужчины, но и женщины с детьми. «Общий порыв увлек их, и они заполнили все дороги», — сообщает один из современников.

Крестьянское ополчение шло теми же путями, что были уже проложены паломниками, посещающими Святые места. Сначала отряды направлялись к Рейну, затем, по его берегам, на юг. К началу мая 1096 года большая часть крестоносцев-крестьян вышла к другой великой европейской реке — Дунаю, и через земли венгров и болгар двинулась к Константинополю.

Разумеется, эту разрозненную толпу, нескончаемой чередой растянувшуюся по дорогам, никто не назвал бы войском. Одни крестоносцы брели пешком, другие ехали на телегах, запряженных не только лошадьми, но и быками. Рядом с людьми двигались по дорогам козы и свиньи, под ногами крестоносцев крутились малые дети.

На повозках везли скудный скарб, а также «оружие» — топоры, вилы, косы, ножи, а то и просто дубины. Доспехов, щитов и шлемов у крестьян, разумеется, не было. Не было, по сути дела, и предводителей-командиров, не соблюдалось никакой дисциплины. В одной из хроник рассказывается, что впереди какого-то отряда шествовали гусь и коза, почитаемые крестьянами, как священные животные.

Но встречались, однако, в этой пестрой толпе и настоящие воины в рыцарском вооружении — из тех, кому тоже не сиделось дома, да, может, и самого дома у них не было. Некоторые из имен этих рыцарей дошли до нашего времени: граф Ламберт по прозвищу Бедняк, Готье Неимущий, виконт Гийом Шарпантье, граф Эмихо Лейнингенский, рыцарь Гуго Тюбингенский...

Чем закончился поход бедноты

Поход первого крестоносного войска продолжался около полугода, закончился он, как и следовало ожидать, трагически.

Взятое в дорогу продовольствие кончилось, иссякли и деньги, на которые можно было купить что-нибудь из съестного у местного населения. Другого выхода не было, и крестоносцам пришлось либо просить подаяния, либо пускаться на грабеж. В этом с большой охотой участвовал всякий сброд, примкнувший к крестьянам — профессиональные воры или преступники иного толка, сумевшие избегнуть наказания, объявив о своем желании участвовать в войне с неверными.

В венгерских деревнях крестоносцы целыми отрядами врывались в дома и набивали мешки провизией. В случае сопротивления хозяев, случалось, безжалостно убивали. Как позже говорил венгерский король, крестоносцы «воздали нам злом за добро, хотя мы предоставили им право покупать по стоимости и весу и разрешили мирно идти через венгерскую землю, награбили в нашей стране золото и серебро, увели коней и мулов и всякий скот».

Грабежи продолжались и в Болгарии. В некоторых селах, едва прослышав о приближении крестоносцев, жители покидали дома, унося и пряча в укромных местах все свое добро и домашний скот. Болгария в ту пору принадлежала Византии, и когда крестьянское ополчение добралось до Софии, послы императора Алексея Комнина передали «христовым воинам» повеление, запрещавшее останавливаться где-либо на срок свыше трех дней.

И в Венгрии, и в Болгарии произошли кровавые стычки крестоносцев с местными жителями и даже войсками. Поскольку крестьяне были совершенно не обучены воинскому делу и слабо вооружены, эти сражения оборачивались для них жестокими поражениями. Таким образом еще на пути к Иерусалиму погибла чуть ли не половина крестьянского войска.

На территориях, принадлежавших Византии, крестоносцев не выпускали из вида войска императора Алексея Комнина, приказавшего «следовать за варварами и, если они станут нападать и грабить близлежащие земли, обстреливать и отгонять их отряды».

В июле 1095 года усталые, голодные крестьяне добрались наконец до Константинополя, где за проливом лежали уже земли сельджуков. К их появлению император отнесся безо всякой радости, в город их попросту не пустили. Однако и в предместьях крестоносцы, случалось, учиняли бесчинства, разоряли сады и виноградники, учиняли драки.

И византийский император, сначала пытавшийся было действовать уговорами, давая советы «дождаться прихода остальных графов», поспешил за неимением другого выхода переправить крестоносцев через Босфор. Этим он обрек их на неминуемую гибель.

На лодках и барках крестьян перевезли на азиатский берег. Здесь они поначалу располагались в пустовавшем укреплении, которое по гречески называлось Циботус. До столицы государства сельджуков Никеи был всего день пути. Крестоносцы готовились к выходу. Понимая, что немногочисленные уцелевшие «христовы воины» тотчас будут разбиты, даже сам Петр Пустынник, проделавший вместе с крестоносцами весь путь, стал их отговаривать от похода. Когда все оказалось тщетным, проповедник вместе с десятком благоразумных предпочел вернуться в Константинополь. Остальные пошли на Никею.