Чёрный дембель. Часть 3 - Андрей Анатольевич Федин

Ельцова ушла в гостиную. Я слышал: скрипнули дверцы антресоли. Звякнула эмалированная посуда.

Я взглянул на своё отражение в зеркале, поправил воротник рубашки. Привычным движением отбросил набок чёлку, потрогал уже колючий подбородок. Разглядывал своё лицо, пока не вернулась Светочка.

Ельцова посмотрела мне в глаза, но тут же отвела взгляд. Она протянула мне свёрток из старого бело-серого полотенца. Тот походил на обёрнутую газетами скалку, которой Олег Котов защищал Риту Баранову.

- Вот, - сказала Светочка. – Забирай.

Я взвесил свёрток в руках – тот был тяжелее скалки.

Спросил:

- Почему сразу не отдала?

Ельцова то ли пожала плечами, то ли вздрогнула.

- Боялась… ты ещё кого-то убьёшь, - произнесла она.

- Убью?

Светочка всё же посмотрела мне в глаза.

- Я видела ту лужу крови, - заявила Ельцова. – Это я её убрала.

Моего взгляда она не выдержала – склонила голову, обняла себя руками, словно замёрзла.

Я спросил:

- Почему отдала сейчас?

Светочка вздохнула.

- Устала. Оно… меня пугает.

- Ясно, - сказал я.

Развернулся, щёлкнул дверным замком.

Произнёс:

- Закрой за мной дверь.

- Сергей, в следующую субботу у нас в ресторане банкет…

- Помню, - ответил я. – На следующей неделе не приду.

***

Я вышел из подъезда и направился по Красному переулку к видневшемуся впереди уличному фонарю, будто на свет маяка. Не оглядывался на окна квартиры, где жила Ельцова. Но чувствовал на своём затылке пристальный взгляд Светочки.

Краски рассвета над крышами я пока не видел. Но знал, что они уже окрасили небо около горизонта. Помахивал полученным от Ельцовой свёртком, мысленно перекраивал свои планы на это утро: прикидывал, что сделаю со Светочкиным подарком.

Шаги следовавших за мной людей я услышал ещё в переулке. Будто в зеркалах, увидел в тёмных окнах первых этажей отражения преследовавших меня мужчин. Не ускорился и не сбавил шаг, сошёл с тротуара на дорогу – подальше от поворотов во дворы.

У приметного фонарного столба я вышел из Красного переулка; свернул не к трамвайной остановке, а в направлении центрального входа в ресторан «Московский». Окна ресторана не светились. На их тёмном фоне я увидел фигуру человека.

Мужчина, поджидавший меня около ресторана, шагнул мне навстречу, ступил на островок света под фонарным столбом. Я замер. Заметил блеснувший в его левой руке клинок ножа – правую руку мужчина прижимал к животу.

- Привет, ментёнок, - сказал он. – Вот мы и встретились.

Глава 11

Утром напротив входа в ресторан «Московский» я не увидел ни одного автомобиля. Хотя по вечерам в выходные дни тут под окнами домов скапливался настоящий автопарк из «Волг», «Москвичей» и новеньких «Жигулей» (пару раз я видел тут даже редкий пока в нашем городе ВАЗ-2103). Сейчас ветер гонял по пустынной улице обрывок газеты и шелестел молодой листвой каштанов – там, где вечером стояли машины посетителей ресторана, вызывавшие зависть у запоздалых прохожих. Окна домов не светились. Жильцы пятиэтажек либо уже уснули после субботних посиделок, либо ещё не проснулись; либо они не выбирались из постелей по воскресеньям в такую рань. На улице около ресторана в этот ранний час находились лишь я и четверо мужчин, окружившие меня с трёх сторон.

Я не пошёл по тротуару – прошагал на середину проезжей части. Замер на краю светового пятна, что оставлял под собой уличный фонарь. Утром в выходной день машины тут проезжали редко. А трамвайные рельсы находились в четырёх кварталах от ресторана «Московский» - там, где эту улицу пересекал проспект Труда. Шагавшие за мной по Красному переулку люди остановились, перегородили мне путь к Светочкиному дому (демонстративно помахивали ножами). Сутулый мужчина в серой кепке (и с похожей на отвёртку заточкой в руке) стал между мной и трамвайной остановкой, с которой я обычно возвращался к общежитию. Слева от меня (спиной к ресторану) застыл черноволосый мужчина. Фонарь освещал его лицо и его большие уши с мясистыми отвислыми мочками.

- Привет, ушастый, - сказал я.

Спросил:

- Дышишь свежим воздухом? Или вышел на дело?

Ушастый улыбнулся – на его щеках я увидел ямочки (в прошлый раз я их не заметил, когда в ноябре прошлого года беседовал с этим человеком в подсобке ресторана «Московский»).

- Жду знакомого ментёнка, - сказал бывший налётчик. – Тебя.

Он указал на мой живот острием ножа.

Я кивнул, тряхнул зажатым в левой руке свёртком. Бросил взгляды по сторонам – ни справа, ни слева от себя на дороге не увидел приближавшийся свет фар. Посмотрел на ушастого.

Заметил, что несостоявшийся Светочкин убийца выглядел довольным и уверенным в своих силах.

- Понятно, - сказал я. – Сдаваться пришёл? Или стукануть на дружков решил?

Ушастый фальшиво хохотнул (я не почувствовал, что ему весело). Он показал мне свою правую руку. Я отметил, что пальцы на его руке не двигались, будто обёрнутые тугой повязкой.

- К знакомому ментёнку пришёл, - повторил бывший налётчик. – Должок ему принёс.

Порыв ветра пригладил мне волосы на голове. Отправил на прогулку вдоль моего позвоночника дружный отряд мурашек. Он напомнил мне, что сейчас не май месяц, а только начало апреля.

- Должок – это хорошо, - сказал я. – Люблю, когда мне должны.

Улыбнулся и спросил:

- Что же ты мне принёс, ушастый? Что ты мне задолжал? Порадуй меня.

Я наблюдал за тем, как ушастый качнул головой и сквозь зубы сплюнул на асфальт. Видел, что его приятели на пару шагов приблизились ко мне. Провёл рукой по Светочкиному свёртку – нащупал край полотенца.

- Ага, ментёнок, - сказал ушастый, - сейчас порадую. Так порадую, что мало тебе не покажется.

Он помахал ножом, словно размял украшенную синими татуировками кисть левой руки. Я сунул пальцы под полотенце. Краем глаза я видел, что дружки ушастого рассматривали меня с показной ленцой во взглядах, ухмылялись.

- Сейчас ты сдохнешь, ментёныш, - сказал ушастый. – Но не сразу. Долго будешь корчиться…

- Серьёзно? – спросил я.

Ушастый замолчал. Потому что на дорогу упало грязное полотенце. Я взялся за обрубок приклада, положил цевьем на свою левую ладонь уже не прятавшийся под полотенцем обрез. Большим пальцем правой руки поочерёдно взвёл оба