Вождь семейного племени - Людмила Колесникова

С финансами проблем нет. Мой бывший продолжает содержать и меня и детей, Оставил нам дом с участком, машину. Сказал, выбирай, кого возьмешь из обслуги: няню или водителя? Зарплату им я плачу. Я няню хотела. Но Олег, наш водитель, очень просил его оставить. Муж когда-то привез этого парня из родной деревни (у него мать спилась) и взял к себе на работу. А он привязался к нам, как к родным. Так что в этом составе мы уже больше года живем. Я ни разу не пожалела, что Олега оставила. Он и водитель, и няня, и домработница, и охранник, и экономка. Лишней копейки не возьмет. А главное, и он к детям очень привязан и они к нему. У дворян, наверное, такие дядьки были в услужении…

Накануне нашего отъезда персонал отеля организовал гостям традиционное национальное шоу «Турецкая ночь». На ужин в ресторане нас ожидали огромные красные флаги страны с эмблемой белого полумесяца, официанты, одетые в такие же красные футболки, и десятки турецких блюд. Звучали колоритные народные мелодии, представители всех отдыхавших в отеле стран устроили парад-шествие. Когда же аккорды турецкого гимна стихли, ведущий сообщил, что один из «рашен» гостей хочет сделать важное заявление.

Я не поверила своим глазам! На середину зала рука об руку со своей высокой спутницей вышел тот самый «водитель бывшего мужа». Припав на одно колено, он протянул даме алую бархатную коробочку и спокойным, каким-то будничным голосом громко произнес:

— Света, я очень люблю тебя и детей! Выходи за меня…

В следующую секунду опять грянул турецкий гимн. Все вокруг закричали, зааплодировали, ринулись в середину, окружив пару плотным кольцом. И сколько я ни старалась, так и не смогла увидеть, надела ли красавица предложенное кольцо? И так и не узнала, приняла ли она предложение своего водителя…

Ночной хирург

Карина узнала его в первую секунду. Сколько лет прошло с того дня, когда она позорно сбежала? Больше двадцати? Но она узнала бы его и через тридцать, и через пятьдесят лет.

Едва эта припозднившаяся на концерт семейная пара с маленькой девочкой на руках, крадучись, появилась в зале одного из казанских отелей, где молодой пианист виртуозно исполнял мазурки Шопена, как сразу приковала к себе всеобщее внимание. Высокий, немолодой глава небольшого семейства галантно помог жене (а может дочери?) снять пальто, чмокнув ее в щечку. Затем аккуратно раздел и также эффектно поцеловал в лобик ребенка (или свою внучку?), вручил девочку спутнице. А затем устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, погрузившись в музыку. Карину пронзило: да, конечно, это ее хирург!

…В ту ночь с очередным приступом резкой и острой боли «скорая» привезла Карину в старейшую клинику Казани, дежурившую по городу. «Сейчас придет хирург», — сообщила врач приемного покоя, велев больной лечь на кушетку за ширмочкой. Усталый, явно не выспавшийся мужчина появился минут через двадцать. Он долго и тщательно мял чуткими пальцами разрывающийся от боли Каринин живот и распорядился взять анализы.

— Готовьте к операции! — распорядился он. — По всей видимости, аппендицит.

Но когда с результатами анализов Карину привезли к нему в ординаторскую, хирург, взглянув на цифры, вдруг засомневался и принял иное решение.

— Понимаешь, анализы показали другую картину, — сообщил он больной, к которой почему-то сразу он доверительно обращался на «ты». — Это одновременно могут быть и печеночная, и кишечная колика. Будем исключать, а пока поставим обезболивающий и подождем до утра. Потерпишь? Я с ног валюсь от усталости: сделал три операции. Сейчас только прилягу на часок и сразу к тебе.

Спал он значительно дольше, появившись в палате Карины лишь в десять утра

— Ты как? — осведомился ночной хирург.

А девушка поразилась тому, как же, однако, помолодел доктор за эти несколько часов отдыха! Вчера она дала ему не меньше пятидесяти, но сейчас видела за большими очками насмешливые и одновременно оценивающие ее глаза тридцатилетнего молодца. От их взгляда она покраснела и съежилась.

— Показал твои анализы завотделением. Решили оставить на недельку у нас, понаблюдать и полечить, — сообщил доктор.

Так Карина осталась в хирургии, оказавшись единственной ходячей в палате больной, благородная миссия которой — помогать, чем только можно, прооперированным соседкам и осваивать ремесло сиделки. Ее хирург в один и тот же час приходил в палату, но осматривал и консультировал только Карину. И девушка вдруг начала замечать, что почему-то с особым волнением ждет его прихода. Ее сердце при звуке знакомых мягких шагов переходит на другой ритм, а потом замирает, когда молодой хирург прикасается к ее проблемному животу, с которым доктора так и не поняли, что происходит.

Прекрати! Что за сантименты, приказывала она себе, у тебя жених, которого ты давно любишь. Регистрация и свадьба через полтора месяца! Но сердце не слушалось, и было готово выпрыгнуть из груди от одного только появления доктора в палате. И Карина вдруг начала думать, что будет делать без хирурга, когда ее выпишут отсюда?

— Красавчик-то какой, а! — подкалывала одна из соседок. — Обаяшка! Харизма! А уж как он улыбается! А ты-то прямо глазки на него боишься поднять. Смотри, не упусти, кызым, своего…

Однажды в ночь своего дежурства хирург под видом очередной медицинской манипуляции как-то особенно вежливо пригласил Карину к себе в ординаторскую, а там с улыбкой предложил без предисловий:

— Тебя послезавтра выписывают. Слушай, не сообщай своим о выписке. Наври, что тебя, мол, на консультацию в Москву отправляют. А мы с тобой махнем на недельку в Крым. Билеты я заказал, взял твои паспортные из истории болезни. Соглашайся! Я же вижу, что тебе тоже не безразличен. Поедем, а?

От такого напора и наглости Карина оторопела, красная, как ошпаренный рак, выскочила из ординаторской. А ночью не сомкнула глаз, страдая муками раздвоения личности. С одной стороны послезавтра ее ждал горячо любимый Павлик, с которым они вместе уже три года и с которым будущее предельно ясно и понятно. А с другой — этот невероятно обаятельный хирург со своей мужской харизмой, при одном появлении которого она испытывает бурю странных чувств и эмоций, предлагает ей неизведанное, запретное. Но такое заманчивое…

Заметив утром ее бледное, с темными кругами под глазами лицо, соседки заволновались.

— Тебе плохо? Твоего доктора позвать?

— Да мне плохо. Очень плохо, — тихо отозвалась Карина, продолжая мучиться с выбором.

Накануне выписки милый доктор незаметно сунул ей записку. В ней сообщалась марка, номер его машины и схема места, где авто будет стоять. Однако утром, когда вконец измаявшаяся