Последнее сияние света (СИ) - Воронков Влад

— Я знаю, как можно сбежать без последствий! — восторженно прошептал он, чтобы его не услышали.

— Зачем тебе это? — удивился я.

— Ты прекрасно знаешь, я не могу больше так жить.

— Конечно. — согласно кивнул я и сел на кровать. Что-то мне подсказывало, что все это добром не закончится, однако все равно спросил, каким образом он планировал это сделать.

— Теневое перемещение!

Я непонимающе на него посмотрел. Честно говоря, я понятия не имел, что он хотел этим сказать, что уж говорить о том, чтобы представить эту технику. Перемещение в тени, какая глупость. Это все равно, что человек, владеющий левитацией, превращается в воздух.

— Прости?

— Я немного умею скрываться в тени. Если я научусь еще и двигаться в ней — свобода мне обеспечена.

— И как ты собираешься бежать через материальные предметы? — воскликнул я. — Ты понимаешь, что это невозможно?

— Тень — это совершенно другой мир. — покачал головой Ари. — Если бы ты видел…

— Ари, я тебя прекрасно понимаю, но прошло всего несколько месяцев, как мы стали элитным отрядом. Что с нами будет без тебя?

— Вы и так прекрасно справляетесь. — он пожал плечами. — Я просто не понимаю…

— Ты хоть немного осознаешь, что меня, Тихона и Антона, обвинят в сговоре? — я бушевал. Понимаю, надо было держать себя в руках, но страх того, что с нами могли сделать, выбивал меня из колеи.

— Дело ваше. Признаться, ожидал получить от тебя хоть малую поддержку, но, как я вижу, ты такой же, как и остальные. — холодно бросил он и вышел.

— Ари! — я выбежал за ним. — Делай что хочешь и как хочешь, но нас в это не впутывай!

— Спасибо за подтверждение моих слов. — не оборачиваясь, бросил он и ушел.

Всю неделю мы не общались, разве что по делу. Потом это убийство. Знаете, они хотели его взорвать. Напичкать тело взрывчаткой и взорвать. Потому что не знали, как еще от него можно избавиться. И, когда за ним уже шли, его не оказалось в комнате. Как мне сообщили. Но я знал, что он там, в тени. И все. Больше я его не видел. До сегодняшнего дня. Признаться, я до последнего надеялся, что больше никогда его не увижу, верил, что он изменился, что больше не использует силу и живет гораздо счастливее, чем мы. Но я ошибался. Ошибался хотя бы в том, что он изменился в лучшую сторону. Конечно, его возвращение Ники уже говорит о том, что, пусть и маленькая, часть прошлого Ари все еще жива, хотя, как мне кажется, уже почти угасла. Но это не отменяет того факта, что из доброго, улыбчивого парня он превратился в… даже не знаю, монстра? Сущность тьмы?..

— Почему у вас с Ники разногласия? — выдержав паузу, спросил Зигмунд.

— Мы всегда враждовали. Не знаю, как он, но я бы это назвал своеобразной дружбой. Знаешь, когда друзья специально тебя задевают и высмеивают, но, при этом, никогда не отказывают в помощи. Думаю, Ник принимал мои слова слишком близко к сердцу, но я никогда не хотел его обидеть. Просто… просто мне всегда было забавно смотреть, как он доказывает свое превосходство. Надеюсь, он оценит этот шаг с моей стороны.

— Как думаете, что Хорон с ним сделает? — спросил Артем.

— Запрет за семь печатей. — засмеялся Тихон. — Уверен, теперь за Ником будет не просто круглосуточный контроль, его в принципе никуда выпускать не будут.

— Будем надеяться, что хотя бы пытать не будут. — вздохнул Артем. — Не понимаю, почему нас всех пытались заставить враждовать, когда мы, по сути, одинаковые?

— Теория прогресса через конкуренцию. — неожиданно заметил Антон. — Они полагали, что мы станем сильнее, если начнем враждовать.

— И отчасти оказались правы… — задумался Тихон. — К тому же, решили вопрос исключения слабых.

— Как-то это жестоко, не находите? — Зигмунд оглядел ребят. — Мне даже интересно, каким же оно было — его прошлое? И насколько оно должно быть душераздирающим, раз его скрывали даже от владельца?..

Хорон шел пружинистой походкой. Новость об успешной поимке Ники уже дошла до него, и хотя Аристарх все еще на свободе, тот факт, что ключевой персонаж истории снова с ним — уже можно считать успехом.

— Войдя в лифт, он задумался: как поступить с парнем дальше? Он подорвал доверие, свободного передвижения ему точно не видать. К счастью, для таких случаев Ньюреле имеется пара мест с усыпляющим газом. Проблема состояла в другом: после общения с себе подобным, он мог открыть в себе невероятные дары, и если во время уничтожения воспоминаний о них будет допущена хотя бы одна ошибка — это может привести к тяжелым последствиям, как однажды с девушкой, на три года младше его…

Единственный ответ вертелся у директора в голове, однако он старался до последнего его отбрасывать — слишком жестоко по отношению к самому человеку. Чтобы Ники ни натворил — он не заслуживает столь жестокого наказания. И если оно останется единственным вариантом — возможно, большим, чем телекинезом, он обладать не сможет.

Когда двери лифта открылись, он увиден ребят, сидящих в креслах. На диване лежал Ники, видимо, без сознания, хотя столь долгое беспробудное состояние насторожило Хорона. Увидев его, легионеры поднялись с мест.

— Сидите, сидите. — миролюбиво произнес он, и парни опустились на свои места. — Давно он в таком состоянии?

— С тех самых пор, как мы его нашли.

— Это сколько?

— Часа два наверно. — пожал плечами Богдан. — Какие у Вас на него планы?

— Для начала необходимо его перевести в особую камеру. — вздохнул директор. — А дальше мы будем решать. Скорее всего, сотрем память о последних днях…

— Нельзя так поступать. — отрицательно покачал головой Артем. — Вы не можете его лишить того, чего он добился сам…

— Нас постоянно лишали. — фыркнул Антон.

— А его нельзя. — согласился Богдан.

— Почему? — удивился Зигмунд.

— Это может привести к потере дара. — ответил Тихон и повернул голову в сторону директора. — Ведь Вы этого опасаетесь?

Директор согласно кивнул. Варианты разрушались один за другим, и, чтобы разум не предложил, сердце называло только один вариант. Вариант, которого Хорон избегал всю жизнь.

— Каково решение? — спросил Богдан, увидев изменения на лице директора.

— У меня нет другого выбора. — он отвернулся в сторону окна. — Распыление.

— Вы с ума сошли? — вскочил Тихон. — Вы хоть думаете, что несете?

— Я не понимаю… — влез Артем.

— Распыление… — усмехнулся Богдан. — самое жестокое, что было придумано в стенах организации. Самый редкий дар телепата.

Дар распыления был открыт десять лет назад, когда один из телепатов, совершая обряд испепеления разума, полностью уничтожил личность человека. Самое страшное в этой способности являлось то, что человек уже не имел шанса на восстановление, он так и оставался пожизненным овощем, не способным осознавать ничего, кроме ощущений. После некоторых исследований ученые Ньюрела заметили, что эта способность полностью атрофирует часть мозга, отвечающую за краткосрочную память, и человек, по сути, каждые несколько секунд вынужден учиться всему заново. Своего рода это стало одним из кругов ада, который, как утверждают в организации, не описал Данте в своей Божественной комедии. Каждая секунда для тебя длится год, но, спустя какой-то несчастный момент, ты возвращаешься на исходную. Как правило, после распыления людей вводили в искусственную кому, где поддерживали их состояние до тех пор, пока родственники или, за их неимением, администрация, не давали добро на эвтаназию.

— Грубо говоря, это самый мелкий шредер для человека. — метафорически выразился Антон.

— То есть, личность человека стирают до такой степени, что ее невозможно восстановить? — уточнил простым языком Зигмунд. Антон согласно кивнул. — Он не заслужил этого. — обратился парень к директору.

— Вы хорошо помните, как он выглядел во время пика? — уточнил Хорон. Ребята согласно кивнули. — Он контролировал себя?

— Нет. — честно ответил Богдан. — Но ведь это временно, он сможет…