Поджигатель - Джейн Кейси

— Да, у нее был стресс, но только из-за отсутствия денег. — Джесс махнула рукой. — Она призналась, что растратилась подчистую. Конечно, все дело в наркотиках. Однажды, уходя домой, я заглянула к ней в кабинет — проверить, все ли в порядке — и увидела у нее на столе зеркало, а на нем — белый порошок. Я сразу поняла: это кокс, — но промолчала. А Ребекка прикрыла зеркало папкой и сделала вид, будто читает документы. Зря прятала, ведь я не имела ничего против. — Джесс наткнулась на мой вопросительный взгляд и пояснила, оправдываясь: — Нет, я сама никогда не стала бы пробовать наркотики. Я знаю, это незаконно. Просто… не сильно удивилась, потому что уже догадывалась о чем-то подобном.

— Как вы думаете, мистер Вентнор тоже узнал про наркотики?

Девушка пожала плечами:

— Наверное. Но, мне кажется, его больше волновала репутация фирмы. «Репутация — это все, что у нас есть» — так обычно говорила Ребекка… раньше. Она стала ненадежной, и клиенты это заметили. Зачем держать на работе человека, который не справляется со своими обязанностями? Лучше уволить его и найти кого-то другого. Хотя Ребекка была блестящим рекламным агентом. Такого им уже не найти. Они поделили ее клиентов и взяли на ее место другую девушку, но она в подметки не годится Ребекке.

— Ребекка — ваш идеал? Вы мечтаете стать такой же, как она?

— Сейчас уже нет, конечно. Но раньше мечтала. А что в этом плохого?

Я могла бы привести множество контраргументов: стремление к внешней безупречности разъело Ребекку изнутри, она пристрастилась к наркотикам и потеряла работу, ее холодильник был почти пустым, а в жизни царил полный хаос, и все это закончилось жуткой смертью. Но я не стала все это озвучивать и сказала коротко:

— Я знаю более достойные примеры для подражания.

— А я нет. Она была великолепна. Прекрасная начальница и, как я уже говорила, блестящий рекламный агент.

— Она жалела о том, что ей пришлось уволиться?

— Еще как!

— Злилась?

— Нет. У нее был легкий характер. Правда… На следующие выходные после увольнения она пришла сюда с подругой, чтобы разобрать свой рабочий стол. Я хотела помочь, но она сказала, что они прекрасно справятся сами… что им весело. Они даже заказали еду из китайского ресторана. Когда в понедельник я пришла на работу, в ее кабинете еще валялись пустые картонные коробки. Ребекка оставила мне записку, в которой извинялась за беспорядок. Она расплатилась своей фирменной кредиткой. По ее словам, мистер Вентнор задолжал ей хороший ужин.

— С какой подругой приходила Ребекка? — поинтересовалась я. — Она называла имя?

— Погодите-ка… сейчас попробую вспомнить. — Джесс закусила губу и уставилась в потолок, будто ждала озарения свыше. — Нет, забыла. Я с ней никогда не встречалась.

— Вы не знаете, у Ребекки был мужчина? Я имею в виду серьезные отношения.

— О, мужчин у нее было мо-о-ре! Они присылали в офис цветы и все время названивали, просили ее к телефону. Ребекка могла бы ходить на свидания каждый вечер, но почти никто из этих парней ее не интересовал. Правда, иногда она с ними встречалась — только ради развлечения. Говорила, что это хороший способ опробовать бары и рестораны. У нее всегда был наготове план отступления. Обычно она шла в туалет и оттуда отсылала мне эсэмэску, потом я ей звонила и говорила, что на работе срочные дела и ей надо приехать. Однажды она сидела с очередным ухажером в баре, а телефон там не принимал, потому что это было подвальное помещение. Ребекка была в панике. По ее словам, она чуть не отгрызла себе ногу, лишь бы вырваться из капкана — удрать от своего спутника. После этого она взяла за правило заранее говорить мне, куда идет и с кем. И если до девяти вечера я не получала от нее сообщений, все равно должна была позвонить в то место — на всякий случай. Ребекка говорила, что ей с первой минуты становится ясно, стоит ли продолжать знакомство — так важно было для нее первое впечатление. Она ходила на свидания с отличными парнями, но ни с кем из них не захотела серьезных отношений. Я думаю, все дело в том, что она уже встретила своего единственного, но у них, к сожалению, не сложилось. Да, у нее был бойфренд, они встречались много лет, а потом расстались… — Джесс закусила губу и закатила глаза, пытаясь передать весь трагизм разрыва влюбленных с помощью одного лишь выражения лица.

— А вы не помните, как звали ее бойфренда?

— Как-то на «г». Гордон? Гай? Нет, не так. Гэ-гэ-гэ… — Она пощелкала пальцами. — Гил! Фамилию, к сожалению, не помню, но, возможно, она у меня где-то записана. Не знаю, почему они разошлись. Она говорила, что он как с цепи сорвался.

— Что это значит?

Джесс пожала плечиком.

— Подробностей она не рассказывала. Но советовала мне быть осторожней с мужчинами и не доверять им. Она была очень расстроена и, наверное, поэтому больше никого к себе не подпускала. Мне кажется, именно после разрыва с Гилом у нее начались проблемы.

Я вспомнила заносчивого красавчика Гила. Меня он обаять не сумел, однако подобные типы пользуются бешеным успехом у женщин. Вздохнув, я перевернула страницу в своем блокноте.

— Вы знаете, с кем встречалась Ребекка после того, как рассталась с Гилом? И кому она отказала?

— Попытаюсь вспомнить, — пробормотала девушка. — Я не вела строгий учет событий ее личной жизни. Записывала только то, что касалось работы. — Джесс похлопала по яркому блокноту, скрепленному спиралью, который лежал на столе. К обложке была пристегнута глянцевая ручка. — Но я не стираю свои имейлы, они хранятся в архиве нашей электронной почты. Там множество сообщений от Ребекки и даже… — она слегка смутилась, — несколько сообщений от ее мужчин. Ребекка пересылала мне те из них, что казались ей смешными. Например, если какой-нибудь парень особенно жалобно умолял ее о свидании или сердился из-за того, что она ему отказала. Я могу распечатать вам все, что найду.

Я улыбнулась.

— Мне повезло, что вы такая организованная.

— Этому я тоже научилась у Ребекки. Нельзя полагаться на память. Проходит время, и нужные сведения напрочь вылетают из головы. Поэтому надо всегда все записывать и сохранять записи. Тогда в любой момент можно посмотреть, когда и что ты делал. Это облегчает жизнь, говорит Ребекка… — спохватившись, Джесс закрыла рот рукой и поправилась: — Говорила Ребекка. Она всегда носила с собой дневник и все туда записывала. Раньше я подшучивала над ней: ну кто в наше время ходит с бумажным дневником? Но она говорила, что это лучше всяких там айфонов, где можно случайно стереть всю информацию, нажав не на ту кнопку, или заблокировать память, пролив коктейль. А ручка и бумага не подведут. «Всегда носи их с собой и записывай: была там-то, делала то-то», — советовала Ребекка. И знаете, она была права. Теперь я следую ее примеру.

Я покусывала кончик своей авторучки, пытаясь вспомнить, видела ли я дневник в квартире Ребекки.

— Так вы говорите, дневник всегда был при ней?

— Всегда. Она называла его своим вторым мозгом. Из магазина «Смитсон», в кожаной обложке, такой ярко-розовый, как дневник куклы Барби.

Вряд ли я могла его не заметить… Куда же он делся? Я черкнула в своем блокноте вопросительный знак, а когда подняла голову, глаза Джесс опять налились слезами.

— Простите, но этот разговор… я так живо ее вспомнила… Даже не верится, что больше никогда не увижу Ребекку.

Я опять принялась утешать девушку, украдкой поглядывая на часы.

— А вы не могли бы прямо сейчас распечатать мне сообщения, о которых мы говорили? — наконец спросила я, прочистив горло. — Я подожду.

— Конечно. Еще у меня есть голосовые сообщения с автоответчика, записанные после ее увольнения. Мистер Вентнор просил меня их сохранить, чтобы мы не потеряли ни одного ее клиента. Знаете, люди до сих пор звонят и спрашивают Ребекку. Если хотите, я спишу контактные данные абонентов.

— Это было бы замечательно.

Она встала и, шмыгая носом, пошла к двери, но на пороге задержалась.

— Только, пожалуйста, не подумайте о Ребекке плохо после того, что я вам рассказала. Она была удивительным человеком… и не заслужила такой ужасной смерти.

— Поэтому я и ищу ее убийцу, — мягко заметила я. — Люди, погибшие в результате насилия, кем бы они ни были и что бы ни делали при жизни, не заслуживают такой участи.

— Никогда?

Я покачала головой.

— Ладно, ждите, вернусь через пять минут. — Она исчезла, потом просунула голову в дверь. — Нет, через десять. У Ребекки было полно парней.

Выйдя из офиса «Вентнор — Чейз», я с наслаждением вдохнула морозный, пахнущий бензином воздух. Пусть и зловонная, но свобода! Я больше не могла сидеть в пустой приемной, где телевизор, висящий над столом администратора и настроенный на канал «Скай-ньюс», каждые пятнадцать минут извещал меня о том, что в поисках серийного убийцы, орудующего в Лондоне, нет никаких подвижек. Ожидая, когда вернется Джесс, я успела устать от безупречного офисного интерьера. Спокойный бежевый ковролин и коричневые стулья действовали мне на нервы. Все здесь было слишком идеальным, слишком приглаженным. Чересчур хорошее не внушает доверия. Ребекка тоже была чересчур хороша, и чем больше я о ней узнавала — о ее тайнах, о жизни, которую она собственными руками пустила под откос, — тем больше убеждалась, что эту девушку неминуемо ждала катастрофа.