Смертельные гонки - Роберт Шекли

Карлос вместе с остальными двинулся к автобусу. Встав у самых дверей, гид наблюдала за тем, как туристы поднимаются по ступенькам. С замиранием сердца Карлос прошел мимо нее. Он поднимался последним, а в автобусе еще оставались пустыми больше половины мест. Гид не обратила на Карлоса никакого внимания. Она взяла предложенную шофером сигарету и о чем-то заговорила с ним по-немецки.

– Вовсю старается, лишь бы доказать, что мы не напрасно потратили деньги, – заметил мужчина в куртке с рубчиками.

– Да уж, – промямлил Карлос.

– А вы из какой части Южной Америки? – спросил мужчина на правильном испанском.

Автобус тронулся.

– Из Боливии.

– Так я и думал! – воскликнул мужчина и торжествующе толкнул свою жену локтем. – Я ведь тебе сказал: Боливия или Перу. Такой акцент.

– Вы что, специалист по языкам? – поинтересовался Карлос.

– Ну уж нет! Я инженер. Просто три года провел в Южной Америке. Мне довольно тяжело давался испанский, не говоря уже о диалектах…

– А я довольно долго жил в Африке, – произнес Карлос, не зная, что сказать.

– Вот как? В какой части? Я и сам там жил некоторое время.

Карлос почувствовал, что пол уплывает из-под ног.

– Занзибар, – бросил он наугад.

– Никогда не бывал на востоке континента, – признался инженер. – Ну и как страна?

– Жарко. И грязно.

– Да, – грустно согласился инженер. – Так я и думал.

С этими словами он откинулся на спинку кресла. Гид перечисляла памятники, встречавшиеся по дороге. Карлос смотрел по сторонам, пытаясь понять, в каком направлении движется автобус. Позже ему представилась возможность посмотреть на карту Вены, где инженер-американец отметил все точки экскурсии. Маршрут вполне устраивал Карлоса. Он попрощается с группой на Мариахилф, то есть всего лишь в нескольких сотнях метров от нужного ему места. Закончив с делами, подастся на юго-восток, в сторону Турции. Удалось же ему убежать от русских, американцев и австрийцев в первые часы опасности. Теперь Карлос был убежден, что, если принимать определенные меры предосторожности, его никогда не найдут. Жизнь снова начинала казаться прекрасной.

У Сюзан Беллоуз были друзья повсюду, но, как назло, все венские знакомые сейчас находились в разъездах. Однако Сюзан знала, куда пойти, чтобы обзавестись новыми друзьями. В баре по соседству с конторой «Америкэн Экспресс» она разговорилась с любезным, хотя и несколько вялым американцем по имени Джеймс Блэйк. Блэйк торговал антиквариатом и в очередной раз прочесывал Европу, но на сей раз нашел мало стоящих вещей. По-настоящему красивая мебель исчезла с рынка уже несколько лет назад, да и картины попадаются гораздо реже. В лучшем случае осталась куча второсортного барахла, интересного с коммерческой, но не с эстетической точки зрения.

Блэйк оказался весьма посредственным собеседником, но все же помог Сюзан скоротать несколько часов. Они вышли из бара и неторопливо направились по дороге к собору. Блэйк рассказывал о встречающихся по пути памятниках архитектуры с видом человека, проходящего мимо стеллажей в супермаркете. Он порядком устал от Вены, а американское посольство почему-то отказало ему в венгерской визе.

– А это что такое? – осведомилась Сюзан.

– Святой Этьен. Витражи считаются одними из лучших в Европе.

Они прошли мимо туристических групп, толпившихся у входа в собор. Сюзан угнетал вид этих бестолковых людей, тщащихся узнать хоть понемножечку, но обо всем. Впрочем, чем еще здесь заниматься? Осматривать памятники – отвратительное времяпровождение, но именно для этого и существует Европа. Вот вам неизбежная дань уважения к «культурным традициям»: таскайся, не жалея сил, по бесконечным коридорам Прадо, Лувра, Королевской академии, тусклым взором обводя картины на стенах… Куда как интереснее общаться с местными жителями! С другой стороны, зачем, черт возьми, с ними общаться?! Здешние горожане еще хуже, чем их культура! Маленькие нервные чудовища, самодовольные, лелеющие свою застекленную Европу. «Как вам нравится наша живопись, наша музыка, наша самобытная архитектура?» Нет, с местными жителями Сюзан общаться не собиралась! Она всегда находила в них лишь искаженные отражения самой себя.

– В чем дело? – спросил Блэйк.

Сюзан резко остановилась.

В толпе туристов она заметила маленького человечка с всклокоченными черными волосами. Хотя он довольно быстро повернулся к Сюзан спиной, она успела понять, что где-то уже видела это лицо.

– Если это ваш знакомый, – сказал до тошноты правильный Блэйк, – полагаю, уместно с ним поздороваться.

Туристы начали заходить в собор.

– Пустяки, – отмахнулась Сюзан. – Куда пойдем?

– Здесь неподалеку есть очень милый бар. А кстати, вы сегодня вечером свободны?

– Как ветер.

Последний турист исчез за бронзовыми воротами собора. Маленький человечек зашел внутрь вместе с остальными. Сюзан не могла бы утверждать с точностью, что именно его она видела в Лондоне.

– Ну что, идем? – спросил Блэйк.

– Безусловно.

Глава 22

– Вы в этом уверены? – спросила женщина.

– Конечно, сударыня, – улыбнулся Бардиев.

Зеттнер сухо кивнул, а бородатый молодой человек спросил:

– Вы и теперь не припоминаете, мадам? У этого типа совершенно точно были усы.

Женщина повернулась спиной к остальным трем свидетелям. Они внимательно смотрели на нее, так же, как и полицейские из участка. Сержант патрульной службы за широким столом, заваленным бумагами, с рассеянным видом изучал потолок, поглаживая усы (у него они тоже имелись).

Когда женщину попросили назвать свою профессию, она ответила: учительница. Она гордилась своей наблюдательностью и отличной памятью. Она часто водила учеников на прогулки в леса Коннектикута и всегда безошибочно показывала им и купену обыкновенную, и разрыв-траву. Пять лет назад, проводя отпуск в Европе, она сделала несколько сотен фотографий и до сих пор без труда могла вспомнить и в мельчайших деталях описать любую из них. Ученики любили ее; зато тупицы из Комиссии по образованию терпеть не могли за рассеянность и эксцентричность. В результате ее зачисление в штат отложили на полгода. Подумать только: лишних шесть месяцев ждать! Но если она будет вести себя осмотрительно, не привлекая ненужного внимания…

Эти двое русских и студент-американец с такой настойчивостью доказывают, что у того типа были усы! Они заблуждаются. И если она не исправит ошибку, опасный псих может остаться на свободе. Но если она продолжит упорствовать, пытаясь переспорить остальных трех свидетелей, ее имя может появиться в завтрашних газетах! И об этой истории узнают в Коннектикуте! Такое ведь не исключено! В прошлом, только из-за привычки до конца отстаивать собственное мнение, учительнице слишком часто приходилось менять места работы. Поэтому теперь, хотя разум и противился этому, она хотела лишь размеренной, спокойной жизни и включения в штат.