Кетура и лорд Смерть - Мартина Левитт

на пол косу и расчесала волосы — мягкие, словно серебряный шелк. Затем снова начала их заплетать. Зарыться пальцами в Бабушкины волосы, совсем как когда я была маленькой, — это было так тепло, так успокоительно! Наконец она уснула и спала очень тихо, так что мне иногда казалось, что она забывает дышать.

Я вышла из дома и ринулась в лес, черный и мрачный, будто ночной кошмар.

Он ждал меня, его конь по имени Ночь стоял рядом.

— Ты думаешь, что, выставляя напоказ свою силу, заставишь меня полюбить тебя? — закричала я, едва завидев его. Ярость во мне убила страх.

Он стоял прямой, собранный, властный.

— Твоя Бабушка очень больна, Кетура, — спокойно промолвил он. — Я говорил тебе, что она скоро умрет. Я говорил тебе это в лесу в тот день, когда нашел тебя. Ее конец близок.

Это верно, говорил, но какая разница?! Да, предупреждал, — ну и что с того?!

— Почему ты всегда прячешься в темноте? Почему я единственная, кто видит тебя? Ты трус?

О, какое это было удовольствие — выплеснуть ему все прямо в лицо!

— Кетура, меня может увидеть всякий, ежели захочет, — сказал он все так же спокойно. — Я так или иначе коснулся каждого. — Он подступил ближе ко мне. В его голосе появилась резкость. — Они думают, мое царство где-то далеко. Стали бы они спать ночью, ежели бы знали, что я совсем рядом? Пели ли бы так звонко у костра, зная, что я жду в их холодных постелях? Радовались ли бы так урожаю, сознавая, что я обретаюсь в их погребах? Так что трус здесь вовсе не я.

Он подошел еще ближе. Его тело было мощным, движения — грациозными, словно танец.

— Как бы не так, сэр! — сказала я тем же тоном, что и он. Если уж мне суждено отдать ему Бабушку, молчать я не стану. — Они знают, что вы собой представляете и что вы близко. Мы все вас знаем. Разве зимой, когда мы вынуждены куда-то идти в метель, пальцы на руках и ногах не шепчут нам: «Смерть!»? А когда зима идет к концу и вся картошка уже съедена и бекон покрылся плесенью, разве наши животы не шепчут нам: «Смерть!»? Когда вы рядом в темноте — разве мы этого не знаем? Или когда нас сковывают страхом ночные кошмары? Мы знаем, кто вы. Наш первый крик — это наше первое проклятье вам. Мы видим вас в каждой капле крови, в каждой слезинке. Неудивительно, что они ненавидят меня за то, что я общаюсь с вами.

Он сделал еще один шаг ко мне.

— Историю! — приказал он. — Больше мне от тебя ничего не нужно. Но теперь это две истории, два окончания, и я хочу услышать оба. Мое терпение не безгранично, Кетура.

Ах да, моя история. Я отомщу ему своим рассказом!

— И вот однажды, — яростно прошипела я, — Смерть нашел свою любовь.

Само собой, подумала я, какой еще конец тут может быть?!

— Но ты же сказала, это безнадежно! — запротестовал он.

— Было безнадежно, но в моей истории может случиться что угодно.

— Не верю. Это самый неудовлетворительный конец из всех, какие могут быть!

— Потому что это вовсе не конец.

— Что? Не конец? Еще одно начало?

— Смерть нашел свою любовь, но объект его бессмертной любви не отвечал ему взаимностью.

— Поразительно, — скривившись, пробормотал он.

— Он следил за ней всю ее жизнь, видел, как она росла, как с каждым днем становилась все красивее, как превращалась в женщину. Спрятавшись в густой тьме, он слушал ее истории у общего костра. И с каждым днем любил ее все сильней. Она не обращала на него внимания, жила своей жизнью, как будто он был невидимкой или даже вовсе не существовал. Он искал способ показать возлюбленной, что она его госпожа, его королева, его супруга. В отчаянии он был готов на все. Он мог бы похитить ее, но ему хотелось, чтобы все произошло по доброй воле. И тогда он обманом завлек ее в лес, почти погубил, а потом сделал так, чтобы она приходила к нему каждый вечер, чтобы соткать для него сказку.

Я замолчала, но он стоял абсолютно неподвижно и не издавал ни звука.

И вдруг расхохотался глубоким, гулким смехом, от которого ветви дрогнули, словно испугавшись, а его черный жеребец попятился и заржал. Лорд Смерть поднял руки, повернулся на каблуках своих высоких черных сапог и засмеялся еще громче. Лес загудел, как будто деревья тоже готовы были упасть со смеху.

Но тут веселость покинула его, и он сказал:

— Не хочу больше слушать эту историю. Расскажи лучше о девушке. Что случилось с ней, Кетура?

Я обняла себя руками за плечи. Глупо было надеяться уязвить Смерть гневом, жестокостью и местью. Я задрожала. Пожалуйста, взмолилась я в душе, пожалуйста…

— Жила-была одна девушка… которая догадалась о тайне Смерти… и она попросила его… попросила оставить ее Бабушку в живых, потому что знала, что Смерть ее любит.

— И как он поступил в этой истории? — спросил Смерть.

— Он удовлетворил ее пожелание, потому что… потому что он ее любил.

Вокруг меня закрутился вихрь. Пыль сухих листьев набилась мне в глаза, в горло. Но вихрь не затронул лорда Смерть. Вокруг него все было недвижно.

— А она ответила на его любовь? — тихо спросил он.

— Ах это… — сказала я еще тише, потому что весь мой гнев покинул меня. — Конец этой истории я расскажу завтра.

После долгого молчания он проговорил:

— Иди. Твоя Бабушка сейчас спит целительным сном. Утром напои ее чаем из наперстянки. Мы увидимся завтра. Не опаздывай. И вот еще что, Кетура, предупреждаю: больше никогда не проси.

До меня не сразу дошло, что лорд Смерть дал мне надежду. Я подняла глаза, чтобы поблагодарить, но его уже не было.

Я стремглав бежала сквозь черный лес и остановилась, только когда влетела в дом, где на подоконнике оплывали свечи и в очаге дремали угли.

Я опустилась на колени перед спящей Бабушкой и не сомкнула глаз, пока небо не побледнело. Когда наконец разгорелся свет утра, я разглядела, что серость сошла с лица Бабушки. Тогда я встала и отправилась к Сестрице Лили.

Открыв дверь, я увидела, что внизу, в центре деревни, уже трудятся мужчины, молодые парни и женщины. Люди пели и смеялись, мостя дорогу, а Джон Темсланд разъезжал на лошади от одной группы работающих к другой. Все весело приветствовали его, он в ответ подбадривал их словами похвалы и спешивался, чтобы внести и собственный вклад в