Время основателей - Luna the Moonmonster

— Гермиона, ты на что намекаешь? Ты же не думаешь, что…

— Рон, замолчи. Я не думаю, что вы понимаете все до конца. В нашем времени нормально иметь в школе парня или девушку. Ты можешь даже поменять несколько партнеров прежде, чем найдешь того, с кем захочешь провести всю оставшуюся жизнь. Но в этом времени это неприемлемо! Пару ребенку выбирают его родители, особенно это касается знаменитых и благородных семей. Если Гарри и Галатея будут вместе, то это будет скандал!

— Гермиона, заткнись! Я прекрасно знаю, что меня ожидает, и готова на риск. За то время, что вы тут находитесь, я полюбила Гарри больше, чем как друга. Когда я впервые увидела его, я сразу же спросила у своей матери про помолвку, но она объяснила мне, почему это невозможно. И к тому же, если я выйду замуж за кого–то другого, я не буду испытывать к нему и половины тех чувств, какие я испытываю к Гарри. Я ничего не могу поделать с тем, что через несколько месяцев он уйдет отсюда, но, по крайней мере, я хочу быть счастлива хотя бы то короткое время, пока он тут.

Гарри и Гермиона сидели в тишине, совершенно ошеломленные. Гарри — из–за слов Галатеи, а Гермиона — из–за противоречивости ситуации. Гарри повернулся к своей девушке и, не веря своим ушам, ждал подтверждения того, что она сказала.

— Ты сказала, что ты меня любишь?

Галатея повернулась к смущенному парню. От волнения она начала немного дрожать. Галатея повернулась к остальным, присутствовавшим в комнате.

— Не могли бы оставить нас на минуту?

Они кивнули и вышли из комнаты. Девушка повернулась обратно к Гарри и взяла его за руку.

— Гарри, я действительно тебя люблю, и мне жаль, если тебе это неприятно…

— НЕТ, это… это не так. Просто, я не помню, чтобы мне кто–нибудь хоть раз говорил, что любит меня.

Галатея отпустила его руки, так как ее перестало трясти от волнения. Гарри крепко ее обнял и нежно поцеловал.

На следующей неделе начинались рождественские каникулы. Во вторник, двадцатого числа, Гарри, Рон, Ардвик и Пивз сидели в библиотеке, в своем углу. Их всех собрал Ардвик, сказав, что это собрание мародеров, и что у него есть идея. Пивз нетерпеливо подпрыгивал на своем месте.

— Спасибо, что так быстро собрались, — начал Ардвик. — У меня появилась блестящая идея. С завтрашнего дня у нас есть до рождества ровно четыре дня. Помните, мы как–то придумывали, как можно подшутить над всеми в Рождество, и я подумал: почему бы нам не устроить что–то типа соревнования. Я предлагаю на следующие четыре дня устроить войну шуток, и тот, кто выиграет, сможет лично придумать, как подшутить над всеми двадцать пятого. Что вы об этом думаете?

Остальные трое парней заинтересованно на него посмотрели. Пивз задал очевидный вопрос:

— Как именно ты собираешься провести это войну шуток? Как мы определим, кто победил?

— Ну, я уже подумал об этом. Мы напишем свои имена на пергаментах и перемешаем их. Мы попросим кого–нибудь незаинтересованного вытянуть их по порядку. У нас у каждого будет ровно день, чтобы разыграть как можно больше народа, после чего всё будет оцениваться девочками. В субботу вечером мы подсчитаем все баллы и определим, кто был лучшим. Чтобы все было справедливо, мы не скажем девочкам, кто в какой день шутит, только попросим ставить баллы. Тот, у кого будет больше всех баллов, придумает рождественскую шутку.

— Хорошо, я буду участвовать.

— Я тоже.

— И я.

— Замечательно, давайте начнем…

Двадцать первое декабря началось с грохота. Буквально. Когда все студенты сидели в Большом зале за завтраком, над ними раздался грохот, после чего с потолка начали сыпаться тонны конфетти. Никто не остался незадетым, но тем, кто спрятался под столом, было значительно легче. А те, кто были не настолько шустры, быстро пожалели об этом, так как конфетти после соприкосновения с кожей оставляли цветные кружочки на ней, которые исчезнут только через четыре часа. К ужасу учителей, в этот день в классах не было ни одного нераскрашенного студента. Обед прошел не намного лучше, так как тот, кто хотел поперчить еду, чихали до конца дня. Но еще хуже было тем, кто хотел посолить еду — они рыгали всякий раз, как пытались заговорить.

По сговору мародеров главную шутку дня оставили на ужин. В среду, кто попробовал мясо, парили в воздухе на высоте десяти метров. Когда они все–таки спустились на землю, то их ноги, без согласия хозяев, начали отбивать чечетку. Единственными, кто не пострадал, были мародеры и их друзья, так они догадались перед принятием пищи проследить за остальными.

Утро четверга застало слизеринцев, входящих в Большой зал со змеями на голове вместо волос. Они были похожи на медузы Горгоны, и их пристальные взгляды превращали студентов в камень. Статуи появлялись до тех пор, пока слизеринцы не привыкли ни на кого не смотреть, особенно, после того, как превратили в статую собственного декана. Во время обеда равенкловцы оказались в похожей ситуации. У них у всех выросли клювы и крылья, что весьма осложняло принятие пищи. Гриффиндорцы и хаффлпаффцы нашли это происшествие весьма забавным, но их веселье продлилось недолго.

В этот день, за ужином, оба не пострадавших факультета получили свое. Как только студенты садились на свои места, то сразу чувствовали, будто оказались на потолке. Это было то же самое заклинание, под которое попал Гарри в третьем испытании Турнира трех волшебников. Как только заклинание сработало, студенты обоих факультетов начали носиться по залу, крича, что они висят вверх тормашками. Остальная часть школы, пострадавшая с утра, весело смотрела на них. В конце концов, как только все перестали смеяться, трое основателей смогли снять заклинание. Однако, Слизерину предстояло остаться в виде статуи до следующего утра.

Все опасались того, что будет происходить двадцать третьего декабря. К этому времени вся школа узнала, что мародеры затеяли войну шуток. Узнав, что у них есть еще два дня для шуток, студенты старались быть более осторожными. Но, видимо, они были недостаточно бдительны, так как за завтраком множество студентов начали превращаться в желтых канареек. Эффект был достигнут благодаря тому, что на каждом столе появились канареечные помадки. В обед пострадало еще больше народу из–за ирисок гипперъязычков. За равенкловским столом Гарри наклонился к своей подруге и прошептал ей на ухо:

— Возможно, это научит их не брать в рот то, чего они не знают. Я имею в виду то, что если обыкновенная еда была заколдована, то, то, что они видят впервые так и кричит о себе «шутка»!

— Я понимаю, о чем ты. Услышав об этой вашей войне шуток, я решила, что не буду есть ничего до тех пор, пока не увижу, что вы едите это тоже.

— Мудрое решение. Не то, чтобы я знаю, что будет заклято, но те вещи, которые были в моем подарке, я, несомненно, могу узнать.

Обед в этот день был довольно–таки забавным. В этот раз шутке подверглись не студенты, а учителя. В одно и то же время они вскочили со своих мест и начала бороться друг с другом поддельными палочками. Равенкло и Гриффиндор боролись друг против друга палочками, которые превратились в резиновых цыплят, а Слизерин и Хаффлпафф пытались проклясть друг друга палочками, которые превратились в пушистых кроликов.

Студенты ошеломленно сидели за своими столами. Это был второй раз за год, когда учителей унизили перед студентами. Они поклялись себе, что после инцидента с «Волшебником из страны Оз» больше никогда не попадутся на подобную шутку. Но это произошло меньше, чем через два месяца. Как только первоначальный шок прошел, студенты начали смеяться.

Последний день соревнований наступил. Студенты немного нервничали, так как не знали, чего ожидать. Остался один мародер, и они не знали, кто он. Но они знали, что у этого мародера было целых три дня, чтобы как следует подготовиться.

Первая шутка открыла себя за завтраком. Студенты научились не доверять любой еде, даже своим стульям и столам. Они столпились у дверей Большого зала, дожидаясь храбреца, который рискнет войти и попробовать еду. В конце концов, Гарри подошел к своим друзьям.

— Что происходит, ребята? — спросил он их.

— Никто не хочет входить.

— Они боятся того, что может случиться.

— Они думают, что может быть проклят весь зал.

— Или околдован.

— Или очарован.

— Они ждут смельчака, который войдет туда и сядет. Как только они увидят, что там безопасно, то наверняка войдут.

— Это смешно, и я умираю от голода, поэтому я вхожу.

Сказав это, Мальчик — Который — Выжил вошел в зал под шепот остальных студентов. Сев за равенкловский стол, он положил себе на тарелку всего понемногу. Когда он поднес вилку ко рту, все студенты пристально на него уставились, ожидая появления признаков шутки. Положив еду в рот, он начал жевать. Аудитория дружно вздохнула, так как он проглотил все.