A&B - Tais

— Да.

— Как тогда так получилось, что вы смогли одолеть Дэнниса?

Второй полицейский украдкой хотел заткнуть своего напарника, неуклюже ударив его локтем, но тот будто и не заметил этого.

— Что же вы молчите? — в его голосе звучали нотки раздражения и нетерпеливости.

— Я никогда и не говорил, что я одолел его. Не знаю, почему все так решили, приписав мне несуществующие заслуги.

— Но если не вы, кто же с ним справился?

— … Не знаю, — он отвел взгляд и уставился в пол, ему было стыдно так откровенно лгать.

Он уже давно решил, что про Себастьяна не скажет никому. Сам хотя и не совсем понимал почему.

«Я не должен врать. Никогда. И тем более полицейским… Но этот парень. Он сказал, что не хочет светиться в этой истории. В конце концов, он имеет на это право хотя бы за мое спасение. Да и если расскажу о нем, разве мне поверят, не сочтут ли меня за это сумасшедшим? Кто-нибудь, кроме меня, его, вообще, видит?»

Второй полицейский насильно увел своего непослушного напарника в коридор, по пути извиняясь за беспокойство, что причинили Араки своими расспросами. Как только они вышли, Араки выдохнул с облегчением, думая, что теперь, наконец, сможет передохнуть. Но после полицейских пришли журналисты, желающие из первых уст узнать о произошедшем. Как стервятники, они один за другим залетали в палату, задавали одни и те же вопросы, тут же нагло переворачивая с ног на голову все то, что Араки им говорил. После целой кучи незваных гостей терпение Араки лопнуло, и он отказался отвечать на любые вопросы прессы и попросил не пускать больше их к нему в палату. Пациенты, лежащие в других палатах, с радостью это поддержали. Уж слишком много шума и грязи они создавали. Медперсонал выпроводил всех стервятников прочь из больницы тоже не без радости. Но и это был не конец. Потом пошла череда из благодарных родственников жертв, желающих лично отблагодарить того, кто, по их мнению, поймал убийцу. Потом те, кому просто хотелось пообщаться со столь знаменитым персонажем. Все эти визиты до невозможности вымотали и без того уставшего Араки. И пусть за дверями еще стояла целая очередь желающих к нему попасть, под вечер, выпроводив очередного гостя, он уснул непробудным сном.

Проснулся он среди ночи от невыносимого холода. Окно так же было открыто, а на улице, между прочим, стоял январь месяц. Хоть снега и не было, температура была минусовая. Сначала он хотел позвать медсестру, чтобы та закрыла окно, но быстро передумал, так как не знал, разошлись ли все те желающие. Закутавшись как можно сильнее в одеяло, Араки прислушивался к звукам из коридора. Было так тихо, что можно было услышать, как тикают часы, стоящие в холле.

В такой тишине было очень хорошо слышно, как кто-то открыл большую входную дверь в коридоре. Было слышно даже звук шагов входящего.

— Стойте! — это был голос Кристи. Сегодня у нее ночное дежурство. Она попыталась выпроводить незваного посетителя, что было очень странно. Палата, в которой находился Араки, была на седьмом этаже, и всех, пытающихся незаконно проникнуть в больницу, выпроваживают еще у дверей больницы. Но почему-то не сегодня.

— Женщина, отойдите. — Этот голос был знаком Хиро, но вспомнить, кому именно тот принадлежал, не получалось.

— Часы посещений закончены. Вы не имеете права сюда входить! Я вызову полицию!

— Не стоит. Я — один из следователей по делу маньяка. Мне срочно нужно допросить Хиро Араки.

— Он сейчас отдыхает. Зайдите утром.

— Дело срочное. Пропустите.

— Больному нужен покой!

— Я задам всего пару вопросов. Это очень важно. Не волнуйтесь, это не займет много времени. — Голос человека был такой спокойный, уверенный, внушающий доверие.

— Хорошо, но у вас только пара минут, — Кристи сдалась и пропустила гостя дальше, и вскоре дверь в палату распахнулась.

На пороге стоял тот странный полицейский. Сейчас он не был одет в форму как утром. На нем была вполне гражданская одежда: поношенные джинсы, застиранная толстовка, поверх расстегнутая черная пуховая куртка. Он закрыл дверь в палату и подошел к постели. Араки с удивлением смотрел на пришельца. Он не понимал, что служителю закона могло от него понадобиться в такой час.

— Ну здравствуй, Хиро Араки. — Он встал прямо напротив кровати и, засунув руки в карманы куртки, смотрел на Араки.

— Чем могу…

— Ты действительно думал, что тебе все сойдет с рук? — он его грубо перебил.

— Вы о чем?

— Какое искреннее удивление! Наверно, мне стоит вновь представиться. Что ж, будем знакомы, следователь Алексей Шарифов, отец Дэнниса Шарифова.

— Вы…

— Как же вы меня достали! — он вновь перебил Араки. — Чертовы Альфы! Думаете, вам все дозволено?! Думаете, никто вам ничего не сделает?!

— Да о чем вы, скажите, наконец!

— О чем я? Да чем он это заслужил?

— Кто?

— Деннис! — голос его уже срывался на крик. — За что вы его подставили? Почему именно он?

— Никто никого не подставлял, — Хиро изо всех сил старался успокоить его.

— Да что ты? Ты хочешь сказать, что мой Деннис — действительно тот маньяк-убийца? Серьезно?! Господи, ну как же это смешно!

— Давайте успоко…

— Успокоимся?! Ты думаешь, я не знаю про вас, да? Про Альф? Про это чертово деление? Все я знаю! Как часто мне приходилось с этим сталкиваться во время работы! У вас совсем ничего святого нет? Вы грабите, убиваете, насилуете, а потом подставляете честных людей! Ну, конечно, у вас же деньги, власть, сила! Вам все можно! — Он замолчал на пару секунд. — А эти идиоты с работы тоже хороши. «Мы отстраняем тебя от дела. У тебя могут быть личные мотивы при расследовании». Конечно, я должен стоять и смотреть, как моего сына сажают ни за что! Да провалитесь вы все! Взятка там, шантаж тут, и вместо преступника-Альфы на плаху летит голова моего сына! Гребанные Альфы!

— Да, может, мне кто-нибудь объяснит, наконец, кто такие эти Альфы? О чем вы, вообще?!

— Ты серьезно? Так ты же сам Альфа! Ты об этом не в курсе или так хорошо притворяешься? — Злость перешла в близкий к истерическому смех. — Впрочем, наплевать в курсе ты или нет. Вас не должно существовать! Вы — ошибки природы! Надеюсь, вы все передохните! Вот интересно, а что будет, если весь ваш скот обернется против вас? А я скажу вам! Стадо затопчет пастухов! Забавно, правда?!

— Ничего забавного! Ваш сын виновен! Он признался во всем! Я могу понять, он был вам дорог, но…

— Ну конечно! Давай, начни меня убеждать в его виновности!