Право сильного - Василий Горъ

Осознание своей абсолютной ненужности сразу же сказалось на настроении — когда Вильфорд Бервер перешел к обсуждению взаимодействия армии Элиреи с отрядами Золотой Тысячи, которые вот-вот перейдут границу с Онгароном, и я поняла, что приглашена на совет только из уважения к Ронни, оно просто исчезло. Уступив место черной меланхолии.

Как ни странно, первым это заметила не Даржина, не Ронни, а король Бервер. И, на миг прервав свои объяснения, виновато посмотрел на меня.

Этот взгляд почему-то показался мне знакомым. Задумчиво покусав нижнюю губу, я торопливо ушла в состояние небытия и, быстренько просмотрев отдельные моменты совета, похолодела: он смотрел на меня таким образом раз пять или шесть. Как правило, тогда, когда речь шла о чем-то, прямо или косвенно связанном с Алеммом. Причем дважды в его взгляде, кроме чувства вины, проглядывало еще и что-то вроде отчаяния.

Поломав голову, какая взаимосвязь между мной, его эмоциями и этим городом, но так ничего и не придумав, я почувствовала, что уперлась в стену. И, подумав, решила тихонечко расспросить мужа. Но в это время в зал Совета влетел очередной, невесть какой по счету, посыльный, с поклоном вручил королю кожаный мешочек с письмом и тут же удалился.

Вытащив из мешочка крошечный кусочек пергамента и пробежав глазами несколько строчек текста, Бервер слегка расслабился, затем хрустнул костяшками пальцев и жестом потребовал тишины:

— Еще две новости. На этот раз — из Алемма. Первая — плохая: город осажден, а все окрестные дороги перерезаны воинами рода Цхатаев. Вторая — относительно хорошая: леди Галиэнна Утерс все-таки успела въехать город до того, как его осадили…

— Фу-у-у… — облегченно выдохнул Томас Ромерс и вытер вспотевший лоб обшлагом рукава.

— А что она там забыла, сир? — преувеличенно спокойно спросила я.

— Собиралась наложить личину на главу местного Серого клана…

— Дело нужное… — кивнула я и шевельнула ресницами, намекая на то, что услышанного — достаточно.

Как ни странно, Бервер моего намека не понял и попытался взвалить на себя всю ответственность за поступок моей матери. Пришлось на время забыть об этикете и высказать все, что я думаю по этому поводу:

— Зная ваше отношение к использованию Видящих в интересах Элиреи, я с достаточно большой долей уверенности могу утверждать, что идея отправить маму накладывать личины принадлежала не вам. Значит, вы ни в чем не виноваты!

— Да, не мне… — вынужден был согласиться король. — Но разрешил-то ей я!

— А что, ее можно было удержать? — фыркнула я. — Сир, насколько я знаю, моя мать и леди Даржина приехали сюда из замка Красной Скалы по своей воле. И помощь предложили тоже сами…

— Но…

— Сир, какой смысл тратить время на поиск виноватого? — не побоявшись перебить короля, поинтересовался Ронни. — Алван-берз города НЕ ОСАЖДАЕТ! Все города, взятые им в Морийоре, брались хитростью, хотя особых причин бояться армии Урбана Рединсгейра у Алван-берза не было. Наша армия в разы сильнее, значит, вероятнее всего, охват города — либо подготовка к завтрашнему штурму, либо акция устрашения…

— Внезапного штурма не получится… — подал голос Томас Ромерс. — Группа ерзидских лазутчиков, пробравшаяся в город, под плотным контролем. И подземный ход, который им позволили найти, тоже…

— Город Алван не возьмет… — поддакнул ему Олаф де Лемойр. — Ход довольно узкий, а в домах вокруг выхода из него сосредоточено более сотни отборных мечников и стрелков! Поэтому особых причин беспокоиться за судьбу леди Галиэнны у нет…

— И тем не менее я пошлю за ней шевалье Пайка и пять десятков воинов Правой Руки… — буркнул король. — Если ерзиды уйдут — они ее вывезут. Если нет… — он с хрустом сжал кулаки, — …вывезут все равно!

Ронни отрицательно помотал головой:

— Пять десятков — слишком много. Пойдут двадцать. И я…

Глава 13 Аурон Утерс, граф Вэлш

Лес был тих и прозрачен. Толстый ковер из опавшей листвы, устилавший промерзшую землю, скрадывал звуки шагов, а просветы между голыми и словно съежившимися от стыда деревьями казались заметно шире. Притихли даже птицы: за первый час передвижения волчьим бегом мы лишь несколько раз слышали высокое 'кувит-т-т' неясыти, 'тиканье' зарянки да торопливый перестук дятлов.

Ближе к ночи, когда тени деревьев начали наливаться тьмой, а на низком сером небе появились первые звезды, вокруг стало еще тише: я слышал лишь тихий шелест наших шагов, редкие потрескивания сучьев, переламывающихся под ногами, да ритмичное дыхание воинов, неутомимо несущихся сквозь лес следом за мной.

Несмотря на такую 'благодать', двигались мы как положено: сначала головной дозор, затем — основная группа и два боковых, а в аръегарде — тыловой. И в любое мгновение были готовы вступить в бой.

Нет, не из-за степняков — в то, что ерзиды, выросшие в седле, решат передвигаться не по дорогам, а по лесу, да еще и пешком, я верил слабо. Вернее, не верил совсем. И в то, что советники Алван-берза захотят лично прогуляться по окрестностям столицы, не успев взять ни одного города — тоже. Поэтому если и ждал каких-то 'встреч', то только с беженцами да с шайками грабителей, жаждущих погреть руки на горе тех, кто пострадал от пожара войны. Хотя нет, на встречу с последними я тоже особо не надеялся: во-первых, война еще только-только началась, а во-вторых, стараниями моего бывшего оруженосца большая часть представителей Серого клана Элиреи либо лишилась голов, либо спешно переселилась в соседние, более 'гостеприимные' королевства.

Мои воины считали так же. Что не мешало им предельно добросовестно читать попадающиеся на пути следы, вглядываться в сгущающиеся тени и реагировать на каждый шорох.

Я тоже читал, вглядывался и слушал. Причем не только лес, но и своих воинов. Пытаясь как можно быстрее освоиться с возможностями, которые давало постоянно поддерживаемое состояние прозрения.

Получалось, и довольно неплохо: я замечал не только оранжевые головки и грудки зарянок, посверкивающие бусинки глаз стремительных куниц да любопытные мордочки вездесущих белок, но и отголоски мыслей, занимающих моих спутников. Некоторые даже 'читал': скажем, увидев, что во время переправы через небольшую речушку взгляд Колченогого Дика слегка потемнел, а пальцы правой руки нервно прикоснулись к бедру, я догадался, что он вспоминает бой на берегу Калатши, во время которого его ранили. А редкие и почти неслышные вздохи Клайда Клешни явно относились к содержанию полученного им письма. Того самого, которое он прятал под левым наручем: десятник до безумия жаждал увидеть и своего первенца, и молодую жену, только-только разрешившуюся от бремени.