И 8 (СИ) - Михайлов Дем

– Уймись, старик – поморщился я, уловив намек – Мы пришли сюда не грабить. И не убивать. Мы здесь проходом. Поговорим, пожрем – и уйдем. Устраивает?

– О да! – перенапряженное стариковское лицо начало расслабляться, морщины на глазах теряли глубину и он будто молодел.

– Успокойся, Феол – красноволосая взяла старика за левое плечо и мягко встряхнула – Все хорошо… не с твоим сердцем такие волнения. Чем мы будем тебя лечить?

– У нас есть лекарства – куда-то в сторону небрежно обронил вставший рядом со мной Хорхе – А я люблю покупать и продавать…

– Угостить тебя кофе, незнакомец? – вперед шагнул приземистый пузатый мужичок в шортах и застиранной безрукавке – Сладкое! С козьим молоком!

– Угости – кивнул ему Хорхе, обмениваясь с ним понимающими взглядами – Где-нибудь в теньке…

Они первыми двинулись в сторону, а следом ожили и шагнувшие ко мне Феол с Тианой, все еще напряженные, но уже не настолько перепуганные:

– Там наверху…

– Во дворе – качнул я головой, указав на столы, что стояли в теньке неподалеку от стен и достаточно близко к бассейну с жирной рыбой и я уверен, что у них немало таких прудиков – Никакого алкоголя. Кофе, рыба, овощи.

– И вкусные лепешки?

– Ага – кивнул я, поворачиваясь к ним спиной и направляясь к столам – А заодно вашу историю… А потом я передам вам пару сообщений от Управляющей Кальварии.

– Упр… – булькнул старик. Встречающие переглянулись, в глазах многих плеснулось узнавание – Пролетало потрепанное небесное око намедни… сбрасывало послания… В них сказано: «Проявите терпение. Не забывайте о бдительности. Берегите детей. Контроль возвращен. Ведутся работы по ликвидации ущерба и нормализации жизни. Управляющая Кальвария». Это…

– Оно самое – вполне мирно кивнул я и указал взглядом на обкорнанную металлическую стелу, что торчала из груды битого камня метрах в ста от нас – Полусферы наблюдения были уничтожены, ресурсы исправной техники почти на нуле, так что Управляющая не могла дотянуться до всех сразу голосом и делом. Так где рыба?

Услышав мой требовательный голос, местные засуетились вдвое быстрее. В фонтан с плеском погрузились большие сачки, прошли в прозрачной водой тенью грядущей смерти, затем руки ловцов напряглись и над дрожащей поверхностью воды забилось живое безмолвное серебро. Во двор спешно вытаскивали столы и лавки, а в окнах одна за другой появлялись все новые детские головенки. Эти детские испуганные и одновременно любопытные лица и заставили меня резко сбавить тон и заговорить так, как я давно уже не говорил. И Хорхе не преминул заметить это:

– Ты умеешь не рычать, сеньор Оди? И даже не бьешь никого в рожу? Мое тропическое восхищение не знаетграниц и…

– В жопу твою восхищение – проворчал я, бросив еще один взгляд на окна второго и третьих этажей, где теперь появились и женщины – уверен, что многие из них беременны, судя по количеству детей.

Похоже, здешние вообразили себя чумными кроликами и решили посвятить всю жизнь размножению. Сколько из них родились здесь, а не были разморожены? Этого никто не знал, но кое-что про здешнюю общину мне все же было известно – из вытребованных у предельно занятой Кальварии пояснений.

Дикая незапланированная община. Это если коротко и по сути. Хотя в пояснениях Управляющей были столь опасные для любого дикого племени слова как «самозахват», «незаконное использование ресурсов», «отсутствие контроля за ликвидацией мусора и биологических отходов всех типов»… в старые времена такие слова, встреться они в одной бумаге, означали возможный конец общины. Рано или поздно явятся одеты в сталь безопасники и представители социальных служб, чтобы рассортировать, разобщить и расселить племя. Дети в детдомы, взрослые еще куда… Но здешних расселять некуда – разве что в холодильники, в которых большинство из них никогда не бывало. Чистые незамутненные мирные дикари со своим крохотным длинным шестиэтажным мирком и низинными узкими окрестностями – с высоты Кальвария заметила, что они предпочитают обживать именно эту барачную многоэтажную стену, обустраивая ее, блокируя опасные проходы, а кое-где устраняя нанесенные природой повреждения.

– Все уже готовится – оповестила меня смуглая молодая девушка, глядя на меня со столь непривычным для меня наивным бесстрашием.

Мать ее… да в ее глазах реально ни капли страха. Будто она бариста в каком-нибудь сраном кофешопе и через прилавок смотрит на очередного покупателя, ищущего новый фальшивый кофейный вкус…

– Ага – ответил я, опускаясь на скамью.

– Пива? Вина?

– Никакого алкоголя – качнул я головой.

– Фруктовый или овощной сок? Наш Дарроканский смузи?

– Дарро…

– Мы называем наш дом Дарроканом – она так смело махнула рукой, что под тканью домотканной блузки тяжело качнулись груди, а ее взмах указал чуть ли не на половину Формоза вдоль поросшей лесом стены зданий – Как твое имя, путник?

Удивленно моргнув, я ответил:

– Оди…

– Ты хороший человек, Оди? – в наивных светлых глазах появилась надежда на мой правильный ответ – Ты добр?

– Нет – усмехнулся я – Я злой гоблин и привык убивать.

– Г-гоблин… кто это?

– Передай всем – никто из вас не пострадает, мирные жители Даррокана. Мы проходим мимо. И двигаемся туда – мой взмах был куда скромнее и указал на север.

– О… – она округлила глаза и губы – Вы смелы и отчаянны… Смузи?

– Что в нем?

– Смесь овощных соков. Вкусно. И полезно.

– Давай.

Девушка кивнула, тряхнув длинными волосами, обдав меня цветочным запахом и, прижав руки к груди, коротко поклонилась, после чего упругим шагом двинулась к составленным столам. Оторвав взгляд от ее загорелых бедер, я хмыкнул и глянул в другую сторону. Для отрезвления. Не каждый день увидишь почти нагих старух, что с гортанным пением убивали теляпию, умело оглушая жертв боковой стороной тяжелых ножей, а затем счищая чешуя, вспарывая животы и обрубая хвосты. Молодые девушки блюдами подхватывали готовые рыбные тушки и несли их на промывку, а затем к организованной кухне, где уже разогревалась на огне огромная общая сковорода. Из прозрачных бутылок плеснуло масло и по заблестевшей сковороде с яростным шипением скользнула первая выпотрошенная рыба… Ударивший во все стороны запах вызвал жадный всхлип у полусотни собирающихся на бетонной площадке вооруженных гоблинов.

Я беззвучно рассмеялся и опять повел взглядом, осматривая всю эту оплетенную плющом идиллию.

– Да…

– В твоих глазах опять плещется темная водица, Оди… – эти слова произнесла красноволосая, что все это время молча сидела неподалеку, внимательно слушая и что-то напряженно обдумывая. Изредка она поглядывала вверх и, учитывая, что детские головы уже исчезли, их место у окон заняли вооруженные мужчины, готовясь в случае чего дать яростный отпор.

– Возможно…

– А иногда темная водица расходится, и я вижу в твоих глазах стылый лед… Та глупышка спрашивала хороший ли ты человек…

– Я ей ответил.

– И не солгал. Вот только ты забыл добавить, насколько страшный зверь живет в твоей душе…

– У гоблинов нет души, пророчица – рассмеялся я, вспомнив кое-что еще о таких как она – И я не верю в твои силы.

– Но ты назвал меня пророчицей – заметила она, опускаясь напротив меня на поднесенный ящик с сурверской символикой.

– Я не верю в твои силы, пророчица – повторил я – Но я помню те дни, когда было модно клепать таких как ты. Вы вылуплялись из искусственных маток… все такие разноцветные… некоторые с хвостами, другие с почти прозрачной кожей, что не позволяла покинуть затененных помещений… и у всех у вас были какие-то там особые ментальные способности…

– Ты видел? – она сделала нажим на второе слово.

– Видел.

– Ты не лжешь…

– В этом твоя сила?

– Я умею отличать ложь от правды – кивнула она – Эта сила пробудилась, едва мне исполнилось пять лет.

– Херовое же у тебя было детство – рассмеялся я – Жить среди взрослых лжецов… вскоре они научились главному, да? Они просто перестали отвечать на твои вопросы и старались не говорить лжи там, где находилась ты…