Сердце с глушителем - Светлана Алешина

Степаныч аж подскочил на стуле, но возразить не решился. Он просто крутнул головой и что-то пробурчал себе под нос.

– Так вот, – продолжал Гатауллин. – Никого кидать мы не собирались. Неужели вы думаете, что мы захотели бы врюхать свои машины какому-нибудь крутому типу, который приехал покупать по меньшей мере «БМВ»? Да он и не подошел бы к нам! А такие, – Равиль вновь кивнул на Степаныча, – мы же видели, что он жмется, что ему денег жалко, а хапнуть тачку хочется. Дешевле он бы ничего не нашел. А хорошие машины раза в два дороже стоили, он бы удавился, но не заплатил такие деньги. Мы ему и так тогда цену скинули. Так что некому на нас зла таить, никого мы не кидали. Разве что такие, как он, психи, могут на нас зубы точить, но это все так, крики одни. Разве что…

Гатауллин вдруг замолчал и внимательно посмотрел на Степаныча, который уже собирался подробно рассказать свою версию давнишней сделки.

– А может, это он и есть? – повернувшись к Ларисе, сказал он.

– В каком смысле? – не поняла Лариса.

– Может, это он Виталия… на тот свет отправил? Смотрите, как у него глаза горят, он же явно психически ненормальный! – заявил Гатауллин. – Чуть слюна не капает!

– Че-го? – аж задохнулся Городов и стал медленно подниматься со своего места.

– Сядь, – бросила ему Лариса и обратилась к Гатауллину: – Нет, Равиль, этого не может быть. В то время, когда убили Виталия, мой администратор находился здесь, в Тарасове. Это все могут подтвердить. А чтобы кого-то нанять… – Лариса невольно улыбнулась. – На это он не пойдет.

– Да, вообще-то… – смерив Степаныча презрительным взглядом, признал Гатауллин. – Я же говорю, он скорее удавится, чем заплатит.

– Ладно, это все несерьезно, – махнула рукой Лариса. – Равиль, а все-таки подумайте хорошенько, может быть, кто-то мог затаить на вас обиду из-за вашего автомобильного бизнеса? Не Дмитрий Степанович, конечно, – он вообще не станет никого убивать, – но кто-то, подобный ему?

Гатауллин наморщил лоб. Степаныч исподлобья наблюдал за ним, а того, видимо, интересовал в первую очередь вопрос: были ли у него эмоциональные единомышленники?

– Нет, – наконец выдохнул Гатауллин. – Мы потом встречали некоторых из тех, кому машины продавали. Люди вздыхали, конечно, говорили, что ремонтировать приходится машину, но, мол, они на другое и не рассчитывали. И никто на нас так не кидался, как этот.

– А может быть, вы чем-то еще занимались, помимо продажи автомобилей? – спросила Лариса.

– Нет, больше ничем. Да и машинами недолго – вы же знаете, чем это для нас закончилось.

– Так, ладно, Дмитрий Степаныч, ты, наверное, иди, а у вас, – Лариса повернулась к Гатауллину, – ведь дело какое-то было?

– Да, – посерьезнел Гатауллин, мрачно глядя на Степаныча.

Городов, одарив напоследок Гатауллина уничтожающим взглядом и шумно, как он это умел, выдохнув, исчез за дверью кабинета.

– Я вспомнил, – начал Равиль сразу же, как только Степаныч ушел. – Вспомнил фамилию той чешки. Виталий как-то упоминал ее, я потом забыл, а сейчас вот вспомнил. Мартинцова или Мартинцева, как-то так… Он еще ударение смешно ставил, я поэтому и запомнил.

– Так, ну это уже кое-что, – задумчиво сказала Лариса, записывая фамилию в блокнот. – А где жила она, не вспомнили?

– Нет, этого я и не знал.

– Это все? – спросила Лариса.

– В общем, да, – пожал плечами Гатауллин, – но это же вам как-никак, наверное, поможет… Так что – чем могу.

– Что ж, спасибо. Это действительно существенно облегчит мне задачу.

– Так я пойду? – уже поднялся со стула Равиль.

– Подождите, может быть, вы кофе выпьете? – спохватилась Лариса. – У нас к тому же свежие круассаны. Вы у нас никогда не были?

– Нет, – покачал головой Гатауллин. – Когда я… ну, в общем, уехал, вашего ресторана еще не было. А когда вернулся, мне не до ресторанов стало.

– Ну вот и восполните пробел, – улыбнулась Лариса и взяла телефонную трубку.

С недавних пор она связывалась с сотрудниками ресторана из кабинета по телефону, для этого некоторым из них, занимающим наиболее важные посты, были куплены мобильники. В том числе, конечно, и Степанычу, который как ни крути, а после Ларисы занимал второе место в ресторанной иерархии.

Однако Степаныч, которого Лариса и собиралась попросить распорядиться насчет кофе, явился сам. Вернее, сначала из коридора раздался без преувеличения дикий женский смех, который сопровождался громкими комментариями Степаныча. Учитывая его громогласность, сложно было не понять, кто это.

Потом дверь кабинета открылась, и на пороге появилась Маргарита Берендеева, которая, отодвинув Степаныча, сразу же оказалась на переднем плане. Похоже, она была навеселе, потому что сразу же торжественно объявила:

– А вот и мы-ы-ы!

За ее спиной Лариса разглядела добродушно улыбающееся круглое лицо женщины средних лет и, как можно было заметить, весьма крупных размеров.

– Лариса Викторовна… – проскрипел Степаныч откуда-то сзади. – К вам опять… дамы… Теперь уже две.

– Да, я вижу, – несколько удивленно отозвалась Лариса. – Что ж, если вы ко мне, то проходите.

– Да, мы к вам, – пропела Маргарита, проходя в кабинет и бросая заинтересованный взгляд на Гатауллина. – Мы к вам со Светланой Васильевной пришли узнать, как продвигается дело моего мужа.

– Что значит – вашего мужа? – не поняла Лариса. – Я вообще-то занимаюсь делом Виталия Соловьева.

– Я хотела спросить, почему мой муж до сих пор не арестован? – округлила глаза Маргарита. – Я с ним уже не могу находиться рядом! Он ведет себя просто невозможно! Измучил меня упреками, почему я пошла к вам и заявила о его виновности. Якобы это была величайшая глупость с моей стороны, представляете?

– Ну знаете, на основании ваших слов его никто не сможет арестовать, – усмехнулась Лариса.

– Нет, просто… Он действительно замучил Маргариту Вячеславовну, – вмешалась круглолицая Светлана.

– В таком случае я советую Маргарите Вячеславовне с ним развестись, – сухо сказала Лариса.

В этот момент Гатауллин поднялся со стула.

– Я все же пойду, – со вздохом произнес он.

– Подождите, – вдруг остановила его Маргарита с улыбочкой на лице. – Зачем же вы нас покидаете? Я вас очень прошу остаться и послушать меня в качестве независимого эксперта. Со стороны любому станет ясно, что я права и что срочно нужно принимать меры.

Гатауллин хмуро покосился на Маргариту и вновь сел. Лариса вспомнила о том, что так и не распорядилась насчет кофе. Она тут же исправила ситуацию, отослав за ним Степаныча.

– Так все же что вам удалось выяснить? – обратилась Маргарита к Ларисе.

– Многое, но при этом ничего, что указывало бы на виновность вашего мужа.

– Вы проверили его алиби? – подняла брови Маргарита.

– Да, – твердо ответила Лариса, хотя этого и не делала.

– Он мог все подстроить, – поджала губы Берендеева.

– Да ладно тебе, может, он действительно и не виноват, – примиряюще вклинилась Светлана Васильевна.

Собственно, Лариса поняла, что перед ней находится та самая Света Камышова, постоянная собутыльница Маргариты, о которой упоминал в своих рассказах Павел Берендеев. Она действительно была массивна, этакая некрасовская русская женщина: мощные ляжки, арбузная грудь, пухлые руки. При этом нельзя было отказать ей в некоей миловидности, хотя, конечно, это был женский тип на любителя.

– Он стал абсолютно невыносим, – продолжала Маргарита, – пьет почти каждый день!

«Кто бы говорил», – усмехнувшись про себя, подумала Лариса, а Гатауллин, как ей показалось, неодобрительно и даже с презрением посмотрел на Маргариту.

– А вы, по-моему, друг Виталия Владиславовича, – снова обратила на него внимание Берендеева. – Я вас на фотографии видела. Он мне сам показывал.

Гатауллин оставался в рамках своего имиджа молчуна, ограничившись мрачным кивком.

– К сожалению, наше общение с ним оборвалось на столь трагической ноте, – со вздохом сказала Маргарита. – Это мой муж его оборвал. Он ненавидел Виталия, он желал ему смерти, это всем известно!

– Кому это всем? – неожиданно подал голос Гатауллин. Теперь он смотрел на Маргариту чуть ли не с ненавистью. – Мне, например, неизвестно. А вам? – он повернулся к Ларисе.

Та отрицательно покачала головой.

– Ну? – с вызовом посмотрел Равиль на Маргариту. – Что вы теперь скажете?

– А вы что, знаете моего мужа?

– Нет, но наслышан, – коротко ответил Гатауллин. – Зато я знал Виталия, даже очень хорошо! И он мне о вас говорил. Так что я в курсе дела.

Равиль улыбнулся и посмотрел на Маргариту с видом хитрого Мюллера, догадавшегося, что Штирлиц – советский агент.

– И что же? – оживилась Маргарита.

– Да ничего хорошего, – пробормотал Гатауллин и отвернулся.

У Маргариты вытянулось лицо. Она открыла пачку сигарет и закурила. В этот момент в кабинет вошел Степаныч, который нес на подносе кофе и круассаны.