Агломерат. Последний Оплот - Никита Костылев

— Миша…Миша… — шептал голос Господаря Карательного войска.

— Он в радиорубке!!! — закричал император. — Убейте его!!! Убейте!!!

— Миша… — прошептал Господарь, — ну что же ты наделал… Я честно говоря не ожидал, думал, что ты давно уже спился и ничего не соображаешь. Недооценил я тебя, видно девчонка оказалась слишком ценной, что ты очнулся… да, все революции именно из-за этого. Сейчас мои люди будут резать головы твоим баранам, которым ты в уши напарил. Революции им захотелось, вот неблагодарный ты человек, Миша. Сначала Империю ему захватил, потом ее охранял от этих белых тварей, девок тебе таскал, бухло носил… Я твой слуга, Миша!!! Самый настоящий!!! Верный как пес… смоляне погибли за тебя, когда ты их на смерть бросил… теперь ты и меня идешь убивать. Уже отправил свое пушечное мясо в радиорубку!? Молодец, уже уничтожил зажатые вездеходы на центральной улице!!! Медаль тебе!!! Ты одного забыл — я всегда готов. Даже к предательству. Даже от тебя.

Голос в динамиках вздохнул и грустно сказал:

— Военные вы плохие, вот в чем беда. У меня может и всего сто человек, но они воины в отличие от этих баранов, которые сейчас в третьем ангаре бьются. Когда деретесь на своей земле, надо всегда беречь тыл… а вот про него ты то и забыл. Пока по всем складам революцию искали и карателей распинали, я захватил жилой ангар. Ты там всего двести человек выставил… Вот и все, Миша, ты проиграл. Быстро и тупо, — Артемьев на секунду замолчал и громко гаркнул, — жилые ангары находятся под контролем Разведывательного Карательного Корпуса Империи!!! Ангар заминирован, даже не пытайтесь, взорву без сомнения…

Потом голос рассмеялся, Артемьев смеялся и его голос эхом раскатывался по всей крепости, он весело спросил:

— Ну, что воины императора!? Того самого, который смолян бросил на смерть!!! Теперь он ваши семьи на смерть бросает. Скажите честно, вы готовы отдать жизни своих матерей, дочерей, сыновей и родителей, взамен на жизнь этого жирного ублюдка!? Я жду. Голову. Двадцать минут даю.

Во всей крепости воцарилась тишина, бой прекратился, окруженные в своих укреплениях, разрозненные отряды карателей вышли из своих убежищ. Смятые, разбросанные по всей крепости, они вышли со своих позиций, солдаты, только что стрелявшие по ним бросили оружие. Оставшиеся три из шестнадцати окруженных вездеходов прекратили лихорадочный огонь. Воцарилась тишина. Люди ждали голоса. Его голоса. И он заговорил:

— Как тихо… крепость затихла. Все замолчало. Я люблю тишину, люблю эту пустыню. А вед как хорошо начиналось… почти уничтожили нас. Почти получилось… Сергей! Сергей Оболенский!!! Глава Гвардии Императора!!! Твоя семья тоже здесь… Что скажешь!? Верность взамен на жизнь семьи!? Я всех спрашиваю! Просто ответьте, готовы ли вы их потерять!? А мне ведь всего лишь нужна его голова, просто голова, только не говори, что ты ни разу не отрубал ее в бою с охотниками!? Я вас отпущу, всех, просто отдайте мне голову Михаила I. А потом Воронежский форпост выйдет из моей юрисдикции, живите как хотите…Я дарю вам свободу!!! Вы победили! Только отдайте мне голову!!

Глава Имперской гвардии тихо внимал словам Господаря, когда он поднял свой взгляд, Михаил I проговорил:

— Оболенский! Не слушай его, мы сейчас возьмем жилой ангар, штурмовики…

— Папа! Папа! — вдруг раздался детский голос в динамиках. — Дядя Дима сказал, что мы скоро домой поедем!?

Майор Оболенский достал медленно достал меч, который дал ему император и приблизился к Михаилу Первому. Тот попробовал убежать, но бывшие подчиненные просто схватили его за шиворот и бросили на пол, майор поднял меч и тихо проговорил:

— Да, дочка. Скоро домой.

Крепость замерла, солдаты остановились, словно в замедленной съемке. Тысячи воинов ждали.

Ангар они захватили почти сразу, среди кутерьмы боя и неорганизованной атаки, они смогли захватить самое ценное. Господарь понимал, что уничтожить взбунтовавшуюся крепость он не сможет, оставалось только спасать свою жизнь таким способом.

Артемьев тихо проговорил девочке:

— Когда придет папа, закрой глазки.

— Дядя Дима, а почему опять стреляют? — спросила девочка.

— Машенька, просто взрослые дяди иногда любят пострелять, — проговорил Господарь и посмотрел на подчиненный ангар, осмотрев захваченное здание со своего кресла на снегоходе, он продолжил: — нам не больно. Это… игра.

— А мама говорила, что когда дяди стреляют, надо прятаться, — упрямо сказала девочка, играя с куклой.

— Ну конечно, — растянулся в улыбке каратель. — Ты же маленькая, тебе пока что нельзя. А когда ты вырастешь, я тебя обязательно возьму поиграть в эту игру.

— А у меня тоже будет такая одежда? — девочка подошла и бесцеремонно потянула Господаря за рукав и стала изучать блестящие запонки на рубашке.

— Скоро мы не будем стрелять, — рассмеялся Артемьев. — Машенька, скоро снова потеплеет и ты будешь играть со своими подружками во дворе рядом со школой.

— Где?

— Во дворе рядом со школой, — кивнул Артемьев и посмотрел на бледную как полотно маму Машеньки и весело подмигнул ей. — Мама будет тебя отпускать играть во двор с подружками. У тебя же есть подружки!? — после утвердительного кивка полковник продолжил: — У вас будет свой дом в Санкт-Петербурге, ты будешь ходить в школу, а потом в институт.

— А ты будешь заходить к нам в гости!? — с любопытством посмотрела она.

— Господарь! — раздался голос одного из штурмовиков. — Идет Оболенский!

— Так, Машенька, сейчас ты закроешь глаза и будешь сидеть тихо-тихо, — Артемьев поднялся и шагнул в сторону небольшого входа в ангар, тихо прихрамывая, полковник подошел к двери и рыкнул, — заходи, Сережа, Машенька заждалась!!!

Голова Императора покатилась по полу и остановилась лишь под сапогом Господаря. Артемьев поднял голову за волосы и посмотрел в потухшие глаза Михаила Первого, полковник с какой то грустью сказал:

— Миша, а я ведь и не хотел тебя убивать. Тебе бы было хорошо в Минском Конкордате, я бы тебе твою Марту отыскал. Или другую нашел… а ты.

Затем полковник перевел взгляд на Оболенского, он осмотрел его с ног до головы и проговорил:

— Я бы никогда не причинил вреда твоей дочери. Я не изверг.

Господарь повернулся и крикнул:

— По машинам! Готовьтесь к бою, смертоносцы!!!

Всего в ангаре было шесть вездеходов — все что осталось от экспедиционного корпуса карателей, вышедшего из Тверди. Но каратели не боялись стоящего в окружении гарнизона. Им было больше нечего терять. Перед тем как залезть в машину, Артемьев повернулся к бледному майору:

— Можешь поехать с нами. Войны с охотниками не избежать. Одни вы не выживете, сами прибежите просить о помощи.

— Вездеход смолян приехал, я не ожидал от вас такого, — гордо поднял подбородок офицер. — Вы бросили свих граждан на растерзание охотникам. А потом всех их взорвали.

— Ты вроде взрослый мальчик, а не понимаешь элементарных вещей, — опустил голову Господарь и обернулся на ожидающую его гвардию, — ты просто ничего не понял. Нам нужно дотянуть. Просто дотянуть, лет десять — двадцать. Ледяной пустыни больше не будет, мы будем победителями. Не эти грязные охотники и собиратели, которые жрут друг друга и на нас огрызаются. Нет. Именно мы, первое поколение умных людей, которые вместо того, что бы ждать помощи от доброго батюшки, стали драться за свою жизнь. А те, которые сложив лапки ждали помощи, и потом просились к нам, стали охотниками. Это же сказка, про стрекозу и муравья. Мы — элита и мы должны выжить. Оттепель уже началась. Началась. Смоленский Форпост — самая слабая крепость, ее бы все равно сдали, у меня нет сил перебрасывать туда — сюда войска. Знаешь, почему твоя дочь до сих пор жива!? Потому что погибли смоленские охотники, вот и все. Видишь!? Она до сих пор не голодна, потому что еду мы тоже вывезли — вам, кстати. Не в Твердь, а именно вам. Что бы оплот не голодал. Или ты думал, благодаря, Мишке вы до сих пор живы!?

— Какая же ты тварь, — прошептал Сергей. — Тебе же на людей плевать. Там же тоже дети, женщины…

— Там не было твоего ребенка и твоей женщины, — проговорил Господарь. — Вот что главное. Выбирай. Мы уезжаем и вы остаетесь на произвол судьбы, или признаете, что для победы любые средства хороши.

— Я никогда не буду служить под вашим началом, вы — не человек, вы демон, — проговорил тот.

— Правильно, обратись лучше к Богу, может он тебя послушает, да-да, тому самому, который в снежок планету превратил, — хмыкнул Артемьев. — Я лучше за плохих поиграю. Они живут дольше. Дочь береги. И не вздумайте стрелять, иначе я на кнопочку нажму и жилой ангар к ангелам отправится.

После этих слов Артемьев заскочил в кабину и весело помахал рукой офицеру с окровавленным мечом в руке. Огромные ворота открылись и машины, ощерившись десятками орудий поехали из захваченного оплота. Ни один воин не посмел выстрелить, машины ушли. Гордо развернув черные знамена, машины петляя среди тесных корпусов и ангаров выехали через главные ворота. Когда очертания Оплота скрылись за горизонтом, Артемьев сделал еще одну надпись в своем блокноте: Ворон. — сепарат. Смер.