Новый Мир ( № 11 2012) - Новый Мир Новый Мир

Ж е н а  Ш у т а. Господин директор, вы так часто казнили королеву, что ваш брак можно считать недействительным. o:p/

К о р о л ь. Это ты хорошо придумала. (Начальнице стражи, подозрительно.) А откуда второй сундук? Что в нем? o:p/

Н а ч а л ь н и ц а  с т р а ж и (засмущавшись). А это… мое приданое. o:p/

Р е в о л ю ц и о н е р (резко развернувшись). Так, стоп. Не сходится уравнение. Каким образом я открыл ВАШ сундук ЕГО ключом? o:p/

Н а ч а л ь н и ц а  с т р а ж и. Ах, мальчик, мальчик. Мой сундук можно было открыть любым ключом. Хоть скрипичным. Там и замок-то ненастоящий. o:p/

o:p   /o:p

Революционер, Король и Жена Шута сдвигают оба сундука вместе. Начальница стражи руководит. o:p/

o:p   /o:p

Аделина продолжает принимать звонки, Королева — оттирать стену. o:p/

o:p   /o:p

А д е л и н а (в телефон) . Здравствуйте, приемная господина директора. Кого? (Подходит к краю сцены с трубкой, Ане.) Мама, это тебя. Не могут дозвониться. o:p/

А н я. Ну правильно, я же мобильный выключила. (Подходит к краю сцены, берет трубку, разговаривает.) Да, привет. Ничего не случилось. Просто мы в театре, и я отключила звук. o:p/

o:p   /o:p

Принц тут же плюхается на освободившееся место. o:p/

o:p   /o:p

Аделина возвращается к своему столу. o:p/

o:p   /o:p

Начальница стражи коршуном кидается к краю сцены. o:p/

o:p   /o:p

Н а ч а л ь н и ц а  с т р а ж и (Ане) . Во время действия в зале разговаривать запрещено! o:p/

o:p   /o:p

Аня поднимается на сцену. o:p/

o:p   /o:p

А н я. Хорошо. Тогда я буду разговаривать на сцене. (В трубку.) Вот, поднялась на сцену. Нет, слышно так же, как в зале. o:p/

Н а ч а л ь н и ц а  с т р а ж и (не отстает). А ты кто? У тебя есть одноразовый пропуск? o:p/

А н я (смотрит на нее, словно что-то припоминая). Я — единственная уцелевшая жительница Тридевятого королевства. У меня есть выданный вами документ на материальную помощь. Я слышала, что бюджет уже освоен. Но мне почему-то так ничего и не заплатили. Очень странно, вы не находите? o:p/

o:p   /o:p

Начальница стражи отступает к сундукам. o:p/

o:p   /o:p

Когда сундуки сдвинуты, Король и Начальница стражи садятся на них рука об руку, как на трон. Революционер и Жена Шута подобострастно бегают вокруг них. o:p/

o:p   /o:p

(Возвращается к разговору.) Извини, меня опять отвлекли. Дома расскажу. Жди нас к ужину. o:p/

o:p   /o:p

Принцесса, о которой все забыли, спрыгивает с крыши и направляет на Аню свою видеокамеру. o:p/

o:p   /o:p

П р и н ц е с с а. Шок! Все были удивлены! o:p/

А н я. И в чем же шок? Я простой человек, и я просто поговорила по телефону. o:p/

П р и н ц е с с а (рассматривая телефон) . Неслабая трубка у простого человека. (Задумалась ненадолго.) Шик! Дорогие трубки стали доступнее! o:p/

А н я (порывается уйти). Думаю, вы справитесь с этой глубоко философской мыслью без меня. o:p/

П р и н ц е с с а. Шо? Нет, ты погоди. Не для записи. (Кладет камеру на землю.) Ты с кем говорила? o:p/

А н я. С человеком, которого я люблю. o:p/

П р и н ц е с с а. Шок! У тебя было такое лицо… Ну как в сказке. o:p/

А н я. А я-то ломаю голову, почему вы не похожи на героев тех сказок, которые я читала в детстве. Вы все стремитесь жить долго и счастливо. Но при этом совсем не живете. Поставленный обществом штамп «счастливая жизнь» рано или поздно превращает в черепки даже самое приятное совместное существование. Мотылек, летящий на огонь, живет ярко и коротко — но он хотя бы живет. А вы? Вы совсем разучились любить. Вы стали ужасно предсказуемыми! Все, что не укладывается в рамки обыденного, вы называете «шок». Убийство невинного, розовый снег в июле и самая обыкновенная человеческая любовь — все это «шок». o:p/

П р и н ц е с с а. Значит, любовь — это не «жили долго и счастливо», а то, что не укладывается в рамки? Шок!.. (Отступает, забыв про камеру.) o:p/

А н я. Ты куда? o:p/

П р и н ц е с с а. В сад. o:p/

o:p   /o:p

Принцесса скрывается за домиком. o:p/

o:p   /o:p

Аня подходит к Аделине. o:p/

o:p   /o:p

А н я. Пошли домой. o:p/

А д е л и н а. Куда пошли? А это что? (Обводит рукой сцену.) o:p/

А н я. Это просто игра. Ты в любой момент можешь из нее выйти. o:p/

А д е л и н а. Но отсюда же нет выхода! o:p/

А н я. Отсюда есть несколько выходов. (Берет ее за руку, показывает.) Вот там, за домом, — выход в сад. Вот это — выход со сцены. Там — выход из зрительного зала. А это (показывает на кулисы) — выход из твоей комнаты в гостиную. o:p/

А д е л и н а. Из моей комнаты? Значит, мы все-таки дома? Зачем тогда из дома идти домой? o:p/

А н я. Домой можно идти откуда угодно. Иногда домой можно попасть только из дома. И никак иначе. o:p/

o:p   /o:p

Уходят за кулисы. o:p/

o:p   /o:p

Королева, будто вспомнив что-то важное, роняет тряпку, медленно идет вслед за ними и тоже скрывается в кулисах. o:p/

o:p   /o:p

Начальница  стражи бросается за Королевой, чтобы ее вернуть, но натыкается на невидимую стену и, словно ничего не произошло, возвращается на свое место на сундуке. o:p/

o:p   /o:p

Слышно пение птиц, шелест деревьев. Потом — голоса Принцессы и Садовника. o:p/

o:p   /o:p

П р и н ц е с с а. Ты совсем не удивлен. Ты ждал меня? o:p/

С а д о в н и к. Я готов к любым неожиданностям. Всегда. В этом суть моей философии. o:p/

П р и н ц е с с а. Ты хоть иногда думал обо мне? o:p/

С а д о в н и к. В жизни возможен любой шок… (Грустно повторяет.) Шок. Да, я думал о тебе. Все это время я думал только о тебе. o:p/

П р и н ц е с с а. А как же твоя философия? o:p/

С а д о в н и к. Она потеряла смысл, как только ты перестала меня к ней ревновать. o:p/

П р и н ц е с с а. Все говорили мне, что сада не существует. Я даже поверила им. Но я же вижу. Эти кусты. И цветы. И фруктовые деревья там, на холме. o:p/

С а д о в н и к. Ты видишь, потому что хочешь это видеть. o:p/

П р и н ц е с с а. Опять философия? o:p/

С а д о в н и к. Опять ревнуешь? o:p/

o:p   /o:p

Оба смеются. o:p/

o:p   /o:p

На сцену поднимается П р и н ц. Видит забытую камеру, наклоняется, выключает ее. o:p/

o:p   /o:p

Пение птиц, шелест деревьев и голоса Принцессы и Садовника затихают. o:p/

o:p   /o:p

П р и н ц (куда-то вверх, сам не понимая куда). Побольше света сюда, на меня. Вот он я, здесь! Мне есть что сказать! (Принимает позу, обращается к публике.) Кажется, я нашел себя. Нашел свое призвание. Мое призвание — быть артистом! (Заискивающе смотрит на зрителей, изображает, что хлопает в ладоши, набивается на аплодисменты. Выпросив у зала аплодисменты, как бы теряет к этому интерес, быстро разворачивается, подхватывает свой рюкзак, закидывает на плечо, хочет уйти.) o:p/

o:p   /o:p

Из домика выбегает Н а ч а л ь н и ц а  с т р а ж и, за ней — остальные. o:p/

o:p   /o:p

Н а ч а л ь н и ц а  с т р а ж и (хватает Принца за рюкзак, тащит назад) . По инструкции артистам не положено уходить со сцены, не поклонившись! o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

Конец o:p/

Из книги «Молчание зелёного мира»

Этот современный английский поэт обладает, как я почувствовал, удивительным художественным слухом, лирические рецепторы которого словно бы снабжены специальном механизмом шумоподавления, фильтрующим звуки определенной частоты. Автор книги «The Silence of Green», говорящее название которой весьма приблизительно можно перевести как «Молчание зелёного мира», категорически не пропускает в свои стихотворения скрипы шестерен технологической цивилизации, вопли улицы, демагогическую риторику газетных передовиц, восклицания назойливой телерекламы.

Поэзия лучше всего демонстрирует способность стихотворца видеть и слышать то, что обыкновенный человек не в состоянии увидеть и расслышать по определению. Но Дэвиду Морфету удается большее — он слышит голоса тишины. Его стихи полны тем самым молчанием Природы, которое поэту Геннадию Айги представлялось «тишиной с содержанием». Поэзия Морфета с исключительной точностью и выразительностью передает основные философемы и музыку мира растений, животных и даже элементов периодической таблицы.

Сами названия произведений Дэвида — «Способы смотреть на иву», «Падение ротанговой пальмы», «Возрасты дуба» и другие — явственно свидетельствуют о том, что художник принимает природу как равного себе собеседника. Именно  он, поэт, выступает настоящим переводчиком-коммуникатором на том условном «Титанике», на котором наше человечество, если не одумается, неминуемо приплывет — по круто падающей реке равнодушия и безалаберности — к своему закономерному финалу. Человечество и Природа — равноправные пассажиры одного Ковчега. Поэт призван научить их взаимопониманию.