Звезда заводской многотиражки - Саша Фишер

нас нет. Там сегодня студенты, так что она замоталась и не сразу вспомнила про ночную историю. Но эти двое были настырными и не уходили. Тогда она вспомнила, что случилось утром. И что мы вместе с тобой ушли. Они потребовали мой адрес, а она и дала. Хорошо хоть позвонила и предупредила, а то я бы вообще офонарел от таких гостей.

— И что потом? — нетерпеливо спросил я.

— Они пришли и насели с расспросами, — продолжил Веник. — Хорошо еще маман дома не было, а то она бы мне потом устроила скандал до небес. Она очень не любит все, что связано с трупами и смертью.

— И что ты им сказал? — спросил я, вопреки логике чувствуя прилив азарта.

— Ничего, наврал, что проводил тебя до остановки, и ты уехал, — Веник хмыкнул, губы его скривились в подобии улыбки. — Они мне как-то сразу не понравились. Милиционер был не при исполнении явно, просто приятель. Моральная поддержка или что-то вроде. А этот, второй, сказал, что он твой родной брат.

— Снова-здорово, — пробормотал я.

— Так ты точно ничего не хочешь мне рассказать? — прищурился Веник. — Я все-таки тебя выручил и все такое.

— Очень хочу, — я энергично кивнул. — Но не могу. Потому что я ничего такого не помню. А как выглядели эти двое?

— Тот, который в штатском, высокий такой, — Веник покрутил по столу чашку. — Прямо дылда. Я же совсем не маленького роста, а он надо мной нависал. А второй — обычный. В милицейской форме.

Дылда, значит? Ну, в принципе, под это описание подходил Игорь, он как раз героического роста. Что-то около двух метров.

— Паспорт не показывал? — спросил я.

— С чего бы? — фыркнул Веник. — Удостоверение тоже. Это же они меня допрашивали. В смысле, просто спрашивали, корочками милиционер тоже не размахивал.

— А что они хотели знать? — спросил я.

— Да все! — Веник всплеснул руками. — Как привезли тело, точно ли оно было мертвым. Что было потом. Куда ты собирался пойти. Даже про то, какие вещи при тебе были. Этот длинный хотел явно про что-то конкретное спросить, но милиционер его остановил. Телефон записал свой и сказал, звонить обязательно, если тебя увижу еще раз. Я сказал, что понятия не имею, куда ты пошел и что собираешься делать.

— Позвонишь? — хмыкнул я.

— А ты что скажешь? — Веник выжидающе уставился на меня.

— Эх… — я подпер подбородок кулаком. — Знал бы прикуп, жил бы в Сочи… Понимаешь, Веник, получается, что меня и правда вчера хотели убить. Только вот я не знаю, кто.

— Думаешь, это они были? — насторожился Веник.

— Да фиг их знает, Веник, — вздохнул я. — Говорю же, не помню ничего толком. С момента, как сел в поезд в Москве. Будто тут кто-то другой вместо меня накосорезил, а я потом в морге очнулся.

— Вообще выглядел этот длинный не очень дружелюбно, — задумчиво проговорил Веник. — Цедил вопросы сквозь зубы, кулаком по ладони все время так… стукал.

— Он боксер, ага, — сказал я.

— Так ты все-таки его знаешь? — Веник подался вперед.

— По описанию похож на моего брата, — сказал я. — Только я с ним пять лет не виделся. Еще со Свердловска.

— Вот блин, свалился ты на мою голову… — Веник снова покрутил чашку.

— Да с тебя-то какой спрос? — я пожал плечами. — Не переживай, Веник, я постараюсь сам со всем разобраться. Я слышал раньше, что если по башке получить хорошенько, то память отрубает. Потом восстанавливается. Вспомню все и разберусь.

— Может в милицию пойти? — с сомнением сказал Веник.

— И что я им скажу? — хохотнул я. — Что на меня незнамо кто напал? И незнамо как ударил? Следов-то на мне нет никаких, даже шишки на голове.

— Слушай, Жаныч… — осторожно начал он. — У нас друг семьи есть хороший… Ты только сразу не обижайся, ладно?

— Ммм? — я вопросительно посмотрел на него.

— Он психиатр, — сказал Веник. — Очень хороший дядька, они с моим отцом еще в школе учились. Может тебе с ним поговорить осторожно про твою память, а? Это же как-то ненормально… ну, если ты не врешь, что ничего не помнишь, конечно.

— Не вру, честно, — серьезно сказал я. — И как можно с ним увидеться?

— Ну… Давай я ему позвоню и напрошусь в гости, — сказал Веник. — Где-нибудь к выходным, в пятницу или субботу. Я сутки через трое работаю.

— Это было бы очень круто, Веник, — серьезно сказал я. — Ты прямо мой ангел-хранитель, опять меня выручаешь. А он как вообще, не разболтает никому?

— Он мировой мужик, — заверил меня Веник. — Очень понимающий. К нему даже из Москвы приезжают за консультациями.

— Тогда позвоню тебе ближе к пятнице, — я кивнул. Потом подумал и полез за записной книжкой, которую предусмотрительно сунул в карман перед выходом. Нашел чистую страницу, написал: «Позвонить Венику в четверг вечером». Посмотрел на соседнюю страницу. Интересное дело. Почерк. Он был не похож на тот, которым писал настоящий Иван Мельников. И на мой был тоже не похож. Этакое нечто среднее. Как будто Иван начал при письме использовать мои фишки. Маленькая «в» как печатная, без высокой петельки над строчкой. Буква «з» с завитком. Интересный коктейль из моторной памяти чужого человека и моей.

— Ты-то как устроился? — спросил Веник, слегка расслабившись.

— О, у меня все отлично, — усмехнулся я. — Завтра у меня медосмотр и инструктаж по технике безопасности, без них работать не смогу. А живу я рядом с перекрестком Ленина и Юго-Восточной, во дворах. Соседей пока не видел, они на работе были, когда я пришел.

— Я спросить хотел… — замялся Веник. — У Элис же двухкомнатная квартира, зачем тебе в общаге прозябать? Поселился бы у нее.

— Во-первых, она меня не приглашала, — сказал я. — А во-вторых… — я задумался. На самом деле мне не очень хотелось бы все время находиться бок о бок с человеком, который очень хорошо знал Ивана Мельникова. — А во-вторых, она эту квартиру прямо-таки выстрадала. Жаловалась, что братья пытались у нее жилплощадь отобрать. Так что я не рискнул сразу же напрашиваться.

— Так в квартире-то жить все равно лучше, чем в общаге, хотя бы поговорить бы мог… — сказал Веник, а потом махнул рукой. — Да ладно, дело твое.

— Вот-вот, — покивал я. — Живы будем — не помрем, Веник. Думаю, у тебя тоже много раз спрашивали, почему твои родители тебя на нормальную работу не устроят.

— Эт точно, — Веник засмеялся.

Я вернулся в общежитие, когда было уже темно. Пока мы сидели в «Петушке», на улице пошел снег, зато немного потеплело. Желтый свет фонарей выхватывал из мрака как будто отдельные кусочки реальности, перекрытые белой рябью метели.