Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Солнцева Анастасия

Он взялся за предмет, который принес из угла, потянул за верхнюю часть и по глазам резанул резкий свет. Это включился кемпинговый фонарик.

Поставив фонарик на пол, Макс удовлетворенно вздохнул.

— Так лучше? — любезно поинтересовался он.

— Да мне и в темноте было неплохо, — пробормотала я, в то время, как бывший друг покачал у меня перед глазами бутылкой с водой, а после убрал её, поставив в отдалении, на таком расстоянии, чтобы я не могла дотянуться, не вставая. А подняться сил не было, и он это знал.

— Давай поговорим! — с задором предложил он.

Несмотря на всю сложность ситуации, во мне проснулась Ниса, а точнее — её вредность. Вредность человека, который умел договариваться исключительно с детьми.

— Иди, с бродячими псами общайся, может, научишься у них чему-нибудь, например, доброте.

— Мне нужна Фируса, — с нажимом и очень серьезно произнес Макс, проигнорировав мое наставление. — И нужна не просто очень, а нужна прямо сейчас.

Я зло расхохоталась и попыталась вытянуть затекшие ноги. К дрожи и холоду я уже почти привыкла, но вот сидеть в неудобной позе становилось с каждой секундой невыносимее.

— Ты сегодня не первый, кто пришел ко мне с этим вопросом, — прекратив смех, простонала я, запрокидывая голову. — Братец тебя опередил. Опять.

— Знаю, — без проявления каких-либо признаков тревоги откликнулся бывший друг. — Вас заметили мои волки. Поэтому и пришлось действовать кардинально.

— Парочка у окна? — поморщилась я, припоминая посетителей кафе, из которого меня забрали без спросу.

— Ага, — не стал скрывать Макс. — Они доложили мне, и я отдал приказ в срочном порядке забрать тебя. Неля зашла следом за тобой в туалет, оглушила, а после вынесла через черный ход. Её в том кафе хорошо знают, и вопросов лишних не задают.

— Надо же! — с надрывом воскликнула я. — Угораздило же притопать обедать в заведение, контролируемое твоими мохнолапыми! И кто же она такая, эта Неля? Еще одна твоя постельная игрушка? Не перебор ли? Всех баб не перетрахаешь, Максик. Побереги себя.

Мои пожелания остались не услышанными.

— Неля — это Соль.

— Кто? — слабо прыснула я со смеху. — Приправа?

— Соль — олицетворение солнца у древних скандинавов, — решил взяться за мое просвещение Макс. — Есть еще Мани — олицетворение луны. Согласно мифу, Соль и Мани еду по небу, вечно преследуемые двумя волками — Сколлем и Хатти, сыновьями Фенрира. Когда Сколль и Хатти проглотят солнце и луну — наступит рагнарёк, то есть, конец света.

Я подумала о том, что недавно уже обсуждала конец света, только в его христианской версии.

— И при чем тут эта дамочка, из-за которой у меня теперь невыносимая головная боль? — вяло оскалилась я.

— У волков-оборотней Соль и Мани — это что-то вроде должности, почетное звание, обозначающее принадлежность к главным доминантам стаи и приближенность к Альфе. Соль — женский пост, Мани — мужской. Альфа может сам выбрать Соль и Мани, а может назначить бои. И тогда победители, мужчина и женщина, займут позиции по правую и левую руку вожака. Станут его помощникам. В отсутствие вожака они — источник власти.

— То есть, эта паршивка — главная у вервольфов, — заключила я.

— Она третья в иерархии власти, — уточнил Макс. — Мани выше её, потому что мужчина.

— И здесь все сексизмом пропитано, — я приложила руку к животу, решив проверить целостность ребер, под которым болело так, словно эта самая Неля, перед тем, как приволочь в подвал, от души попинала мою бесчувственную тушку.

— Мужчина всегда будет сильнее женщины, — заявил Макс. — Например, я всегда буду сильнее тебя. И ты, как бы не старалась, все равно не сбежишь от меня.

— Да, — горько усмехнулась я. — И сидение на холодном полу в сыром мрачном подвале это подтверждает.

— Хватит болтать, — Макс выпрямился. — Рассказывай все, что знаешь про Фирусу и где её найти, или, — он вытащил из кармана складной нож и выщелкнул лезвие, холодно блеснувшее металлом в свете фонаря. — Мне придется вытащить из тебя эти сведения силой.

Мои челюсти дрогнули и сомкнулись, да так, что аж зубы заболели.

Стало страшно. Очень страшно. Потому что я видела — он не шутит. И действительно готов применить пытки. Вот только была одна загвоздка…

— Мне нечего рассказывать! Правда нечего! Мы спрятали музу в квартире моей дальней родственницы. Когда позвонил Гриша и намекнул, что её подстрелили, мы рванули к ней, но по пути твои ручные волчата нас сцапали, о чем ты не можешь не помнить. Сбежав, мы добрались до места укрытия Фирусы, но её уже там не было.

— Дальше, — холодно приказал Макс, поигрывая ножичком со весьма внушительным лезвием, остроту которого мне отчаянно не хотелось проверять на себе.

Я сглотнула вязкую слюну и покорно продолжила:

— Я решила, что Фируса сбежала с любовником…

— Почему ты так решила? — требовательно перебил меня Макс.

— В квартире были некоторые признаки — поднятый стульчак, разложенный диван, винный колпачок, — перечислила я. Макс покивал, вслушиваясь в мои слова, а после жестом показал продолжать дальше.

— Потом мы отправились в квартиру Руси, чтобы проверить — на месте ли её документы.

— И как? На месте?

— Мы забыли проверить, — признаваться в собственной глупости было неприятно и в другой ситуации я бы его послала, но сейчас в руке Макса был нож, а я сидела на полу, пытаясь бороться с дрожью и не сотрясаться совсем уж сильно. Можно было, конечно, попытаться встать и отлипнуть от холодной стены, но для этого требовалось силы, а их не было.

— Тебе надо проводить меньше времени с подружками, — презрительно выдохнул Макс. — Глупеешь просто на глазах.

Я замялась, но честно ответила:

— Мы забыли обо всем, когда обнаружили записку.

— Любовное послание? — предположил Макс, но тут же опроверг собственные слова. — Хотя нет, вряд ли. Эта паршивка неспособна поддерживать эмоционально стабильные отношения с кем-то, кому хватит душевных сил ваять ей любовные послания.

— А ты способен? — обиделась я на его слова. — Ты, который признавался мне в любви, а до этого долгие годы изображал моего лучше друга, стоишь передо мной с ножом в руках! Ты уже обо всем забыл? Забыл, как забирал меня с вечеринок и сопровождал домой? Даже, когда приходилось брать такси и мчать на другой конец города в четыре часа утра! Забыл, как ехал со мной всю ночь на автобусе, чтобы попасть на концерт? Как сидел со мной ночами, помогая с дипломом? Как прятался от меня целую неделю, чтобы не выдать подготовку к моему дню рождения? Как утешал меня, когда я провалила свое первое самостоятельное дело, подставив клиента? Это все было ложью? Неужели можно так виртуозно притворяться? И для чего? Для того, чтобы по итогу закончить вот так?! В грязном сыром подвале?!

Макс промолчал в ответ. И молчал несколько минут, пока я переводила дух от своей пламенной речи. А после склонился и выразительно прошептал:

— Не сравнивай меня со своей подружкой. Я — гораздо хуже. Я — бог. А она — мелкая сошка, на побегушках у Совета.

— Ты не бог, пока нет собственной территории, — автоматически поправила его я, но тут до меня дошло услышанное. Я взволнованно приподнялась и тут же осела обратно, хватаясь за ребра. — Что? Какое отношение Руся имеет к Совету?

— Муза тебе не сказала? — лживо удивился Макс, послав мне сочувствующую улыбку. Хотя по едкому, будто разъедающему все на своем пути взгляду было очевидно — он прекрасно знал о степени моей осведомленности. — Её семья служит Совету уже десять поколений, выполняя поручения различной степени важности.

— Не может быть, — затрясла я головой. — Этого не может быть, она бы мне сказала.

— Справедливости ради следует отметить, что до недавнего времени она была отстранена от семейных дел. Но рано или поздно все заканчивается.

— Да, — поддержала его я, а после с ненавистью заявила, глядя в некогда родное лицо: — Терпение. Пули. Средство от насекомых. Хотя таких, как ты ничем не вытравить. Проще дом сжечь.