Повести - Георгий Шторм

— И мать поклонилась? — спросил Святослав, нахмурившись.

— Нет. Она уехала из Царьграда… А сейчас пришли к ней в Киев послы от царя Константина: он просит дать ему в помощь русское войско.

— И она пошлет дружину?

— Она сказала: «Пусть у меня в Киеве постоит, как я у него в Царьграде стояла, тогда помогу».

Крепко запомнился мальчику этот рассказ об императоре Византии, который так величался перед другими народами, словно достойней его не было никого на земле.

От Свенельда же узнал Святослав, что император стремится покорить всех своих ближних и дальних соседей и что Царьград запирает ворота Русского моря,[69] чтобы киевляне не выходили в другие моря.

И еще узнал Святослав, как отец его Игорь ходил на великий город войною и как закончился неудачей этот поход.

Тысячу ладей привел с собой Игорь, а дружины с ним было десять тысяч. Император испугался и послал против русских огненосные суда. То были большие корабли; медные трубы торчали над их бортами. Этими трубами греки метали потоки горючей смеси — ее называли «греческим огнем». Вода от такого огня не спасала. Когда ладьи Игоря запылали, бывшие в ладьях стали бросаться в воду, но огонь настигал их, и те, кто искал спасения в море, горели на поверхности морской…

Свенельд учил Святослава владеть мечом, луком и стрелами. Ольга наставляла его, как жить.

От нее он услышал, кто Русской земле друг и кто недруг; какие племена обитают на восток и запад от Киева и какие на север и юг.

Святослав возмужал. У него были широкие плечи, голубые глаза и светлые густые усы подковой. Голова — бритая; только с темени спускалась на лоб русая прядь.

Леса по Днепру были отданы ему для охоты. Ольга велела поставить там капкан и сети, и Святослав часто ездил в эти заповедные места.

Свенельд обычно сопровождал князя, оберегал его от опасности. А зоркость у старого была ястребиная: он видел единственным глазом лучше, чем иные видят двумя.

Косой рубец пересекал его лоб; клоками торчали седые брови; на хмуром лице выдавались скулы, большие и твердые, как кремень.

Был он угрюм, жесток в битве и так же свиреп при сборе дани. Он имел свою небольшую дружину, и воины его наживались более всех других.

Однажды он ехал с князем по лесу. Дружинники, погнавшись за вепрем, давно исчезли из виду, и Святослав со Свенельдом пытались их отыскать.

Сизый, смешанный с едкой горечью дым стлался по чаще, как во время пожара. Это смерды (так назывались тогда на Руси земледельцы), расчистив места топором, выжигали под пашню лес.

Всадники выбрались на большую поляну. Добрая половина ее дымилась, только что очищенная от деревьев огнем.

Крытые корой избы стояли на ней, прижавшись к опушке. Было видно, что часть земли уже засевалась и что смерды не в первый раз хлопочут над нею. Человек пятнадцать их трудилось на пашне. Дряхлый дед, понукая гнедую кобылу, разрыхлял землю деревянной сохой.

Князь и Свенельд подъехали к смерду.

— Не видал ты княжеских людей? — спросил Святослав.

Смерд повернул к нему белесую голову и вытер морщинистый лоб ладонью. Лицо его было красно, глубокие морщины забиты пылью, а глаза слезились и глядели на свет с трудом.

— Княжьи люди не приезжали? — спросил Святослав снова.

— Не ведаю, — ответил старик, насупясь. — Нам до князя и его людей дела нет.

— Вижу, что так! — грозно сказал Свенельд. — То-то вы в такие дебри забрались! Норовите от князя подальше?

Смерд кивнул головою:

— А ты думал как? Известное дело: не имей ржи близ княжьей межи.

— Разве князь ваш лют? — спросил Святослав. — И разве мало вам поля для пашен? Для чего по лесам таитесь?

Старик посмотрел на него, прищурясь:

— А ты о первом князе слыхал?

— Какой такой князь?

— Да тот, что первым в здешних местах укрепился. Имя мы его позабыли, а прозванье ему было Беличий Хвост.

— Не знаю такого.

— А не знаешь, так слушай… В старину люди как жили? Кто где расширится и завладеет местом, тут и живет. И у нас так было. Потом пришел к нам один новосел, начал жить да богатеть, и стали люди его бояться. Вот созвал он народ и говорит: «А что, люди, не возьмете ли меня к себе? Буду я над вами хозяин. Только платите мне за это половину беличьего хвоста». Обрадовались люди, что не много просит. «Ладно, — говорят ему, — хозяйствуй». И платили так малое время. Потом новосел опять всех созывает: «А что, люди, можете вы платить мне весь беличий хвост?» — «Что ж, — думают, — можно». А он вскоре опять спрашивает: «Можете платить мне и всю беличью шкурку?» И как согласились они на это, с той поры не стало от него житья…

— Смерд лукавый! — перебил Свенельд. — Ты сказки свои малым детям сказывай! Отвечай-ка лучше: вот придет с поля кочевник, ударит тебя стрелою и жито твое возьмет и кобылу, кто тебя защитит, если не князь?

— Или разорит пуще кочевников, — сказал старик, усмехнувшись. — Вон Игорь-князь ходил за данью к древлянам и доходился. А уж коли овцы волка зарезали, стало быть поделом.

— Овцы?! Такие, как ты! — крикнул Свенельд, ударил старика по лицу плетью и уже схватился за меч, но Святослав его удержал.

— Полно! — сказал он, взял Свенельдова коня за повод и властно потянул его за собой.

Старик, опустив голову, стоял неподвижно, пока они не съехали с пашни и не углубились в лес.

Столетние сосны обступили всадников, и вскоре снова укрыла их чаща. Оба молчали. Тени играли на их одежде и лицах. Ветви хлестали их по ногам.

Потом Святослав проронил чуть слышно:

— Правду сказал он — жаден отец был; по заслугам и смерть принял.

— Смердам не верь! — отозвался Свенельд. — Будешь щадить их — чем жить станешь? Лучше пойдем на них с дружиною, выбьем всех из лесов да посадим на ровные места!

— Нет! — сказал Святослав. — Не для единой корысти меч носим! Растет наше княжество, и врагов у нас год от году все больше. Со смердами сейчас биться не стану. Первое дело — за землю русскую постоять!

Самых сильных и храбрых людей набрал Святослав в свою дружину и, когда исполнилось ему двадцать два года, начал ходить с нею в степь.

Печенеги кочевали в степи. Питались они просом, а жили в двухколесных повозках. Оружием им служили кривой лук, стрелы, кинжал и трехгранный меч. Они угрожали Киеву и нападали на торговые караваны. У них было много скота, и они передвигались вместе со своими стадами. Их воины возили с собой на конях все, что имели: серебряные пояса, убогую утварь, сбрую и ножницы для стрижки овец.

Святослав быстро нагнал страх на кочевников. «Иду на вас!» — извещал он их перед каждым своим походом. И они стали бояться самого имени этого князя, который не знал ни страха, ни устали и ходил легко, как барс.

Он не брал с собой ни возов, ни котлов, чтобы не варить никакой пищи, но, нарезав тонкими ломтями мясо, сам пек его на углях. То же делала и дружина. В походах он спал под открытым небом, расстелив на траве войлок и подложив под голову седло.

Усмирив печенегов, Святослав пошел на Оку, где жили вятичи, и спросил их:

— Кому вы дань даете?

Они отвечали:

— Хазарам; платим дань от каждой сохи.

Святослав сказал:

— Вы — русское племя, платите дань Киеву!

Потом он начал строить ладьи и, когда они были построены, велел дружинникам сесть за весла и повел их вниз по Оке.

Он решил идти на хазар, владевших Волгой и не пускавших киевлян в восточные страны. И еще потому хотел он сразиться с хазарами, что брали они дань с русских, живших на Оке и на Дону.

Хазарское царство было обширно. Жили хазары на Волге, и на Кавказе, и по берегам Каспийского моря: владения их простирались до реки Яика и даже до Уральских гор.

В волжском устье стоял их главный город Итиль,[70] куда из разных стран приходили торговые караваны. Хазары разводили овец, иные же из них ремесленничали. Воины их сражались саблями — оружием, заостренным лишь с одной стороны.

Но хранилось на Руси предание, будто хазары, впервые увидев русский меч, сказали: «Наши сабли служат нам одной стороною, а у этих оружие с обеих сторон остро: будут брать они дань с нас и с других племен».

И вот киевский князь пошел на хазар.

Волга понесла ладьи Святослава. С пустынных берегов следили за ними люди. Они видели незнакомых воинов в острых шлемах и железных кольчугах: у всех у них были длинные красные щиты.

Ладьи задержались у города волжских болгар, издавна владевших устьем Камы. Болгары преградили русским дорогу, но те разбили их и продолжали свой путь.

По широкой реке понеслись дружинники к морю.

Просторы новых земель лежали за низкими берегами; в тихую воду гляделись зеленые крутояры; как полки, стояли на кручах леса.

В конце лета воины подошли к хазарской столице. Вихрем налетели они на ее крепкие стены, разорили дворец правителя, сожгли городские рынки и оставили только прах да горячий пепел там, где стоял шумный Итиль…