Янтарные небеса - Ли Бристол

Тарелка была только одна, и Джессика сдвинула хлеб на одну половину, чтобы на другую положить утку. Снимая тяжелую птицу с вертела, она немного обожгла пальцы. Потом налила кофе в единственную жестяную кружку. Ужин был готов. Джейк не стал ждать приглашения. Оторвав от утки ножку, а от лепешки щедрый кусок, он уселся на пончо у Джессики за спиной и прислонился к седлу, на котором она сидела.

Он был настолько голоден, что проглотил жирную мясистую ножку, даже не чувствуя вкуса. Хлеб же оказался для него приятным сюрпризом. Джессика положила в него что-то сладкое – оказалось, что это ягоды ежевики, – и Джейк решил, что никогда еще в походе ему не доводилось есть такую вкуснятину.

– Очень вкусно, – похвалил он и, облизав пальцы, потянулся за вторым куском.

– Спасибо, – вежливо отозвалась Джессика.

Джейк был прав. Это и в самом деле было вкусно. По правде говоря, ничего вкуснее она в жизни не ела, и ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы не наброситься на еду с такой же жадностью, как Джейк. Она принялась аккуратно откусывать горячее, пахнущее дымком мясо и теплый хлеб маленькими кусочками. На этот раз, к ее величайшему облегчению, желудок с благодарностью принимал каждый кусочек.

Джейку же было не до хороших манер. Он запихивал в рот огромные куски птицы и хрустящего сладкого хлеба, запивая их густым кофе. Он представить себе не мог, как это Джессика умудрилась приготовить такой сухой, пропеченный хлеб. У хлеба его выпечки вечно подгорал низ, а верхушка оставалась сырой. Похоже, эта девица не совсем безрукая, кое-что все-таки умеет делать.

Налив себе вторую кружку кофе, Джейк спохватился и передал кружку Джессике. Взяв ее обеими руками, Джессика принялась отхлебывать кофе маленькими глоточками. Когда она возвращала ему пустую кружку, Джейк вдруг обратил внимание, что у нее очень изящные, женственные ручки.

Перед ужином он посчитал за благо то, что она молчит, но теперь, насытившись и уютно прислонившись спиной к седлу с сигарой в одной руке и кружкой с остатками кофе в другой, он почувствовал, что молчание с каждой минутой становится все более гнетущим. Наверное, до сих пор злится на него за то, что утром довел ее до слез, решил Джейк. Или за то, что днем вышел из себя и накричал на нее. Или еще за что-нибудь. У нее масса причин злиться на него, черт подери! В этот момент Джессика встала.

– Доедай, – проговорил Джейк, кивнув на тарелку. Хлеб они съели весь, но маленький кусочек утки еще оставался. – Я больше не хочу.

– Я тоже, – отозвалась Джессика. – Заверну во что-нибудь. Утром доедим.

Она положила остатки утки в седельную сумку и, собрав посуду, принялась мыть ее на берегу болота. Все это она проделала молча. Не выдержав больше, Джейк сказал:

– Знаешь, единственное, что нам остается, – это найти основной приток. Он выведет нас к истоку. Должно же это болото куда-то впадать, в залив или в Миссисипи. Так что мы не заблудимся.

– Думаю, ты прав, – отозвалась Джессика, не оборачиваясь.

Окинув взглядом ее хрупкие плечи, изящно выгнутую спину, Джейк поспешно перевел взгляд на кончик сигары.

– Здесь полным-полно всякой дичи и рыбы, так что с голоду мы не умрем.

По правде говоря, Джейк был не очень хорошим охотником, хотя метким стрелком считался. Просто у него никогда не возникало необходимости самому добывать себе пищу. Во время путешествий он обычно питался беконом и бобами, а дома – простой, но обильной пищей, которую готовила Рио. Ни один скотовод никогда не обучался искусству охоты и рыбалки, у него и без того забот было много. Но здесь, на болоте, жирной рыбы и дичи было в изобилии, да и осторожностью она не отличалась, и Джейк не сомневался в том, что обязательно что-нибудь раздобудет.

– Я уверена, с нами ничего не случится, – с сомнением в голосе произнесла Джессика, возвращаясь к костру, и робко улыбнулась.

«Мне бы твою уверенность», – подумал Джейк.

Джессика уселась на краешке седла поближе к огню, где было меньше москитов. Джейк казался настолько уверенным в том, что ситуация, в которую они попали, не так безнадежна, как выглядит, что Джессике ужасно захотелось ему поверить. Однако жизнь, похоже, обходилась с Джейком Филдингом гораздо милостивее, чем с Джессикой, и обычно не давала ей повода для оптимизма. Ей даже представить было страшно, что Господь дал ей в мужья такого замечательного человека, как Дэниел, спас ее от сумасшедшей старухи Евлалии только затем, чтобы погубить в этом топком болоте. Неужели ей никогда больше не увидеть своего милого мужа, уютного, уже успевшего ей полюбиться дома? Быть этого не может! Однако Джессика уже научилась не ожидать милостей от сурового и ничего не прощающего Господа. Он вполне способен поступить с ней так, как ему заблагорассудится.

Прихлопнув впившегося ему в шею москита, Джейк тихонько выругался. Джессика бросила на него укоризненный взгляд, и он нахмурился. Ему вдруг ужасно захотелось извиниться. Вот еще, разозлился он, станет он извиняться перед какой-то свистушкой! Джессика продолжала пристально смотреть на него. Глаза у нее были синие-синие. Таких Джейку еще ни у кого не доводилось видеть.

Темнота на болоте наступает рано. Вот она уже накрыла его своим черным плащом. Пробудились ото сна ночные жители, и до притомившихся путников донеслись издаваемые ими шорохи и приглушенные крики. В желто-оранжевом пламени костра черты лица Джессики несколько сгладились, контуры фигуры показались Джейку более плавными. Вновь вспомнилось ему, какой была Джессика в ту ночь, когда ее отец чуть не убил Дэниела. В розовом мамином платье, изящная и красивая. Как легко она скользила в танце, как радостно улыбалась! Настоящая женщина. Дэниел совсем спятил, что привел ее в их дом.

Джессика сидела к Джейку боком. Подняв руки, она попыталась заплести свои густые тяжеленные волосы в косу. При этом рубашка натянулась, отчетливо обрисовав грудь. Интересно, понимает ли она, какую приняла соблазнительную позу? Здравый смысл подсказывал Джейку, что прекрасно понимает, однако в манерах Джессики сквозила такая невинность, что Джейк тут же усомнился в этом. Нет, она действует совершенно бессознательно. И что это она все время молчит? Хоть бы сказала что-нибудь. Пускай бы даже устроила истерику. Все лучше, чем это гнетущее молчание.

Конечно, она напугана. Винить ее за это нечего, ему и самому не по себе. Однако Джейк ничуть не сомневался, что в конце концов они выберутся из этого болота. Единственное, что его беспокоило, – так это трудности, которые им предстоит преодолеть. Джейк терпеть их не мог и предпочитал обходиться без них, именно поэтому он выбрал профессию скотовода, а управлять ранчо предоставил Дэниелу. Жизнь на пастбище была проста, незатейлива и нетребовательна. Там ты сам себе хозяин, действуешь, как сам считаешь нужным, и заботишься только о самом себе.