Хроники Богини - Нацуо Кирино

— Здесь еда на сегодня.

Забрав у Махито коробок, Яёи сказала:

— Знаешь, братец, а мама совсем как живая. Как будто она спит. Не хочешь с ней повидаться?

Махито промолчал, заслонившись от солнечного света обеими руками. Красивые большие руки. Сильные пальцы, которые сжимали мои ладони в бурные ночи, когда я носила еду Камику. Руки, ласкающие меня, руки, отыскивающие потаенные места на моем теле. Большие руки, закрывающие мне глаза ночами, когда я не могла заснуть. А потом руки, сжимающие мое горло. По этим рукам стекал наваристый суп из морской змеи. Рассматривая на свету руки Махито, мне пришло в голову одно подозрение, от которого все внутри меня перевернулось.

Может быть, Махито сделал Яёи своей младшей сестрой. Тогда получается, что в гробу не кто иная, как мать Махито. Она же из рода Морской черепахи, который был проклят, так как она не могла родить девочку, запасную мико.

— Только не это! — невольно вскрикнула я.

А не случилось ли следующее: Махито привез Яёи обратно и обманул жителей острова, сделав вид, что его мать наконец-то родила девочку. И все это ради того, чтобы его родители и младшие братья смогли выжить. Мать Махито — вторая в иерархии мико — после моего побега заменила меня, став мико тьмы. Женщины из их рода во все времена служили заменой. Выходит, что, когда Камику умрет, Яёи должна будет покончить жизнь самоубийством, чтобы последовать за ней.

— Мне лучше этого не делать. Морякам нельзя встречаться с умершими днем. Говорят, что если нарушить это правило, то тебя ждет наказание.

Махито с беспокойством нахмурил брови и огляделся по сторонам. Я негодовала. Уж не мы ли с Махито в свое время нарушали правила? И неоднократно. Мы тайком ели остатки пищи Камику, которую я должна была выбрасывать с обрыва. Я, которой надлежало всю жизнь оставаться девственницей, забеременела, потому что мы с Махито полюбили друг друга. И, наконец, мы бежали с острова. И кто за все это был наказан? Да не кто иной, как Яёи! Душа моя разрывалась, когда я осознала это. «Что же делать, что же делать?» — металась я, трепеща крыльями. А ни в чем не повинная Яёи, ни о чем не подозревая, старалась исполнять свои обязанности.

— Братец, когда отплывает корабль? — с беспокойством спросила Яёи.

— Сегодня вечером. Я попросил сына за тобой присмотреть.

— Спасибо, — радостно поблагодарила Яёи.

— Ах да, совсем забыл. Вот, пользуйся.

Махито достал из-за пазухи ложку и передал ее Яёи. Ложка из раковины мраморной улитки. Уж не та ли это ложка, которой пользовалась госпожа Наминоуэ, когда жила в хижине в Амиидо? В тот вечер, когда мы бежали с острова, это была единственная вещь, которую я забрала с собой.

— А что это? — спросила Яён, разглядывая ложку.

Немного поколебавшись, Махито произнес:

— Этой ложкой пользовалась женщина по имени Наминоуэ. Так получилось, что она оказалась у меня.

— Знаю, знаю. Это ведь она была мико тьмы до мамочки.

Получается, обо мне никто никогда не упомянул. Интересно, почему? И почему мой муж Махито не рассказал дочери правду? Почему не сказал: «Следующей мико тьмы после госпожи Наминоуэ была Намима, твоя мать». Вместо этого Махито, как будто он и не он, невозмутимо сказал Яёи:

— Дарю. Пользуйся дома.

— Ой, спасибо тебе.

Махито взял Яёи за руку:

— Ну ладно, будь здорова. Сначала, может, и будет одиноко, но ты все равно старайся выполнять свою работу хорошо. Когда все поуляжется, мы все придем навестить тебя. Проводи маму как полагается. Она очень уж старалась, чтобы родить тебя.

— Хорошо, братец. Ты тоже береги себя. Как Камику?

— Все в порядке.

— Теперь мы некоторое время не увидимся, так что передай ей привет.

— Передам, — ответил Махито, показав белоснежные зубы. Я незаметно примостилась на его спине.

По дороге быстрыми шагами идет Махито, превратившийся в прекрасного зрелого мужчину. Я, как приклеенная, сижу у него на спине. Все, кто попадается нам на пути, смотрят на рослого Махито снизу вверх, жмурясь от солнца. Каждый отвешивает ему глубокий поклон, преисполненный любовью и уважением. Все совсем не так, как было, когда он считался изгоем, потому что принадлежал к проклятому роду, где не рождались девочки. Теперь люди обращались с ним при встрече совсем иначе. Унижения остались в прошлом, когда ему не позволялось ходить в море с другими мужчинами и он должен был вместе с женщинами собирать на побережье водоросли и раковины с моллюсками. Все изменилось не иначе как потому, что он обманул старейшину острова, выдав нашу дочь за свою младшую сестру. Меня охватили черные подозрения.

Махито вошел в небольшой дом недалеко от Кёидо. На этом месте когда-то было жилище госпожи Микура, куда я приносила еду для Камику. Того жилища больше нет, теперь здесь стоял дом на сваях, продуваемый воздухом для прохлады, с крышей, покрытой листьями пандана. Перед колодцем в саду два пацана привязывали к неводу кораллы-грузила. Они обернулись и помахали Махито. Один — крепкого телосложения подросток, по которому сразу видно, что из него выйдет отличный моряк. Другой — смышленый на вид мальчишка лет восьми, во всем похожий на старшего брата.

— Папа, с возвращением.

Махито кивнул и тут же спросил:

— Где мать?

— В молельне. Молится за благополучное плавание, — ответил тот, что постарше.

Младший, стесняясь своей любви к отцу, сделал вид, что поглощен ремонтом невода. Махито потрепал его по плечу и, увидев, что тот просиял, направился к молельне. Выходит, Махито женился на Камику и у них несколько детей. На этот раз из дома вышли девушка лет шестнадцати и прелестная шустрая девчушка лет шести.

— Папочка, с возвращением!

Похоже, продолжению рода верховной жрицы ничего не угрожало: в семье были девочки. Камику прекрасно справлялась со своими обязанностями. К великолепию и достоинствам Камику прибавился ее успех в роли жрицы и матери. И еще любовь Махито.

Я вспомнила секрет, которым много лет назад поделилась со мной Камику. «Коли уж мой удел рожать детей, то мне бы хотелось иметь ребенка от такого парня, как Махито. Но госпожа Микура сказала, что семья Махито проклята, так что это невозможно. А жаль!»

Желание Камику исполнилось потому, что Махито, увидев Ямато, повернул назад. Мне хотелось бы помолиться о счастье моей старшей сестры и Махито, человека, который когда-то был мне мужем, но я не могла. Я не могла простить Махито, что он изменил судьбу Яёи, его родной дочери.

Махито, не ведая, что я сижу у него на спине, направился к молельне, которая была расположена в Кёидо среди леса. Молельня представляла собой место с каменным алтарем, сооруженным под фикусом. Облаченная в белое кимоно Камику горячо молилась, обратившись на восток. Махито терпеливо ждал снаружи, пока она закончит. Камику молилась о благополучном плавании. Это была та самая молитва, которую всегда произносила госпожа Микура, так что я тоже ее немного помнила: