Переломный момент: как незначительные изменения приводят к глобальным переменам - Малкольм Гладуэлл

Д. Ганн вел борьбу с граффити с 1984 по 1990 год. В этот момент транспортное управление наняло Уильяма Браттона на должность начальника транспортной полиции, и начался второй этап восстановления метрополитена. У. Браттон, так же как и Д. Ганн, был последователем теории "разбитых окон". Он представляет Келлинга фактически как своего интеллектуального наставника, поэтому его первые шаги полицейского начальника были такими же донкихотскими, как и у Ганна. При наличии самого высокого уровня тяжких преступлений в метро Браттон решил покончить с проблемой безбилетного проезда. Почему? Потому что он верил, что, так же как и проблема граффити, огромное число «зайцев» могло быть сигналом, показателем отсутствия порядка, что поощряло совершение более тяжких преступлений. По некоторым подсчетам, 170 тысяч людей пробирались в метро, не бросая жетон. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или наклонялись вперед и прорывались силой. И если два или три человека начинали обманывать систему, другие люди (которые в других обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним, рассуждая, что если кто-то не платит, они тоже не будут, и проблема росла как снежный ком. Ситуация усложнялась тем, что с безбилетниками было трудно бороться. Поскольку проезд стоил всего 1,25 доллара, дорожная полиция не считала достойным себя заниматься такими мелкими делами, особенно с учетом более серьезных преступлений, совершаемых на платформах и в поездах.

У. Браттон — колоритный человек, харизматическая личность, прирожденный лидер — быстро заставил ощутить свое присутствие. Его жена осталась жить в Бостоне, поэтому он мог беспрепятственно работать в метро по ночам, получая представление о характере проблем и путях борьбы с ними. Прежде всего он выделил станции, где проблема безбилетников стояла особенно остро, и разместил там по десять переодетых полицейских возле турникетов. Команда должна была выхватывать «зайцев» по одному, надевать на них наручники и выстраивать в цепочку на платформе, где они должны были стоять, пока не завершится "большая ловля". Идея была в том, чтобы как можно громче заявить о том, что полиция настроена более чем серьезно в отношении безбилетного проезда. Раньше офицеры полиции с большим нежеланием преследовали безбилетников, поскольку это было сопряжено с арестом, препровождением в участок, заполнением необходимых формуляров и долгим ожиданием, пока эти формы обработают, — и все это за проступок, который заслуживал всего лишь предупреждения. У. Браттон переоборудовал городской автобус и превратил его в передвижной полицейский участок с собственным факс-аппаратом, телефонами, «обезьянником» и приспособлениями для снятия отпечатков пальцев. Вскоре время оформления ареста сократилось до одного часа. У. Браттон также настоял, чтобы в отношении каждого задержанного производилась проверка. Несомненно, что у одного из семерых задержанных были ранее нелады с законом, а каждый из двадцати имел при себе какое-либо оружие. Внезапно стало легко убедить офицеров в том, что решение проблемы безбилетников имеет смысл.

"Для копов это стало настоящим Эльдорадо, — пишет Браттон. — Каждое задержание было похоже на новый пакет с воздушной кукурузой "Cracker Jack", в котором лежит сюрприз. Что за игрушка мне сейчас попадется? Пистолет? Нож? Есть разрешение? У нас тут убийство?.. Через какое-то время плохие парни поумнели, начали оставлять оружие дома и оплачивать проезд".

При руководстве Браттона число задержаний на станциях метро (за появление в нетрезвом виде и антиобщественное поведение) за первые несколько месяцев его пребывания на посту утроилось. Число арестов за мелкие правонарушения, такие, которые в прошлом даже и не заметили бы, в период с 1990 по 1994 год увеличилось впятеро. У. Браттон превратил транспортную полицию в организацию, которая обратила внимание на мелкие нарушения, на мелочи жизни в подземке.

После избрания Рудольфа Джулиани мэром Нью-Йорка в 1994 году Браттон был назначен начальником Полицейского управления города. Он применил такую же стратегию в масштабах всего мегаполиса. Он инструктировал полицейских бороться с преступлениями против благопристойного образа жизни: например, с «мелюзгой», которая осаждала водителей на нью-йоркских перекрестках и клянчила деньги за помывку окон; а также с наземными «эквивалентами» перепрыгивания через турникет и нанесения граффити.

"Предыдущее управление полиции было связано по рукам и ногам, — говорит Браттон. — Мы сняли с них эти оковы. Мы усилили законные меры против публичного пьянства и мочеиспускания, арестовывали злостных нарушителей, включая тех, кто кидал на улицу пустые бутылки или участвовал даже в небольшой порче имущества… Если кто-то мочился на улице, то отправлялся в тюрьму".

Когда уровень городской преступности стал резко падать (так же быстро и резко, как в подземке), Браттон и Джулиани указали все на ту же причину.

"Мелкие, на первый взгляд, незначительные проступки, направленные против жизненного уклада, — говорили они, — стали переломным моментом для осуществления тяжких преступлений".

Теория "разбитых окон" и закон силы обстоятельств действуют одинаково. В обоих случаях все основывается на предположении, что эпидемию можно повернуть вспять, ее можно прекратить, если заняться самыми мелкими деталями непосредственной среды. Это, если задуматься, достаточно радикальная идея. Давайте, например, вернемся к столкновению в подземке между Берни Гоетцом и четырьмя юнцами — Аленом, Рамсером, Кэби и Кэнти. По крайней мере двое из них во время инцидента находились под воздействием наркотиков. Они все пришли в метро со стороны жилого комплекса Клэрмонт Виллидж, одного из самых неблагополучных кварталов Южного Бронкса. В то время Кэби находился под следствием по обвинению в вооруженном ограблении. Т. Кэнти был до этого под арестом за хранение краденого имущества. Б. Аллена ранее арестовывали за попытку вооруженного нападения. У Аллена, Кэнти и Рамсера были до этого и другие столкновения с законом — от хулиганства до мелких краж. Через два года после стрельбы, затеянной Гоетцом, Рамсер был приговорен к 25 годам тюрьмы за изнасилование, грабеж, мужеложство, половые преступления, нападение, незаконное применение огнестрельного оружия, хранение краденного имущества. Трудно удивляться, если подобные люди оказываются в центре инцидента с применением насилия.

А теперь о Гоетце. Он совершил то, что полностью выходит за рамки нормального поведения. Белые квалифицированные специалисты, как правило, не стреляют в чернокожих парней в вагоне подземки. Но если внимательнее к нему присмотреться, он подпадает под тот стереотип людей, которые в конечном итоге оказываются повлеченными в насилие. Его отец был поборником строжайшей дисциплины с крутым нравом, и Берни частенько попадался ему под горячую руку. В школе его постоянно дразнили одноклассники, его в последнюю очередь приглашали принять участие в школьных играх. Одинокий ребенок, нередко уходивший из школы со слезами на глазах. После окончания колледжа он работал в компании Westinghouse, которая строила атомные подводные лодки. Но долго он там не продержался. Он постоянно пререкался со своими начальниками по поводу того, что он считал безнадежно устаревшей практикой, и неразборчивостью в методах, а иногда нарушал правила компании и профсоюзов, выполнял работу, которая ему была запрещена по контракту. Он снял квартиру на Четырнадцатой улице в Манхэттене, недалеко от Шестой Авеню — на отрезке городского квартала, где было очень много бездомных и торговцев наркотиками. Одного из портье в здании, где жил Гоетц, жестоко избили уличные наркоманы. И Гоетца захватила идея очистить округу. Он без конца жаловался на пустой газетный киоск недалеко от его дома, который бродяги использовали как мусорник и гадюшник. Однажды ночью этот киоск по неизвестной причине сгорел дотла, а на следующий день Гоетц на этом месте подметал пепелище. Однажды на местном собрании он шокировал всех присутствующих, заявив:

"Мы сможем очистить нашу улицу, только если избавимся от латиносов и ниггеров".

В 1981 году Гоетца избили трое чернокожих, когда он днем входил на станцию «Кэнал-стрит». Он выбежал из станции, а те трое гнались за ним по пятам. Они выхватили электронный прибор, который он нес в руках, избили его и швырнули в стеклянную дверь, навсегда повредив ему грудную клетку. С помощью закончившего работу сантехника Гоетцу удалось задержать одного из трех нападавших. Но у него остались горькие воспоминания. Ему пришлось провести шесть часов в участке, отвечая на вопросы полицейских, а его обидчика отпустили уже через два часа, обвинив в итоге в мелком правонарушении. Он обратился к городским властям за разрешением на ношение оружия, но ему отказали. В сентябре 1984 года умер его отец. Три месяца спустя он сел в вагоне метро рядом с четырьмя чернокожими юнцами и потом начал стрелять.