Если ты меня убьешь (СИ) - Эмми Мира

Сын встал на здоровую ногу и потащил за собой ту, что была в гипсе.

— Она мертва. Ты ей больше не нужен. Но оглянись вокруг, ты нужен живым людям.

Рома вышел из спальни, оставив его одного.

***

Рома доковылял до спальни мамы. Кровать собрана, комната убрана. Домработница уже приходила, но не хотела отвлекать их от горя. Тихонько убралась и ушла — очень похоже на эту милую женщину.

Парень плюхнулся на кровать, а затем лег на спину. Мама. Сколько пережила эта хрупкая женщина! Столько лет борьбы за жизнь, а в самом конце сдалась и не выдержала.

А кто бы выдержал? Рома не уверен, что и половину пути прошел бы. Скорее плюнул бы и выбросился из окна. Кому нужна такая жизнь? Лежать и надеяться, что умрешь и перестанешь мучиться.

Мама. Рома попытался вспомнить ее до болезни. Тихая, скромная. Бросила все ради карьеры мужа. А что получила взамен?

Он не плакал. Все слезы будто остались в больничной палате, где система показала, что сердце у его матери остановилось. У его родной, любимой и единственной матери. У человека, который все детство внушал ему, что он сильный, волевой, что справится с любой бедой. А вот с этой как справиться, мама? Что делать? Как пережить твою смерть?

Он лежал на спине и смотрел в потолок. Что будет дальше? Папа захочет оставаться в этом богом забытом месте? Или он вернется в Европу? Какие планы? Они никогда их не обсуждали. Да что скрывать, они никогда не были полноценной семьей. Рома с детства чувствовал некую неприязнь к себе со стороны отца. Мама отрицала, находила сотни оправданий, но он все видел. И холодное отношение, и постоянное недовольство, и пренебрежение. К Василисе папа относился иначе. Она была его принцессой. Он приходил с работы уставшим, но обязательно шел к ней, читал сказку и укладывал спать. Если получалось прийти пораньше, то и мыл ребенка тоже он.

А с Ромой такое было? Мама говорила, что отец никогда ей не помогал с ним. Но и тут было оправдание — он уставал. Сильно уставал на работе, пытался доказать коллегам, чего он стоит, что его не зря пригласили из России.

Какое бы сейчас мама нашла объяснение его поступкам? Он так горюет? Переживает таким образом боль, называя его тупым малолеткой? Что сейчас происходит с отцом?

Рома сам не заметил, как начал погружаться в сон. Он ночью толком не спал. Вернулся домой поздно, еще на кухне убирал разбитые осколки — все, что осталось от рюмки.

Парень уснул. Во сне ему было снова шесть лет. Он шел с мамой из французской школы домой, рассказывал ей, как прошел его первый день. Мальчик был впечатлен тем, что теперь придется каждый день ходить туда, делать уроки и даже сдавать экзамены.

Оксана слушала его с улыбкой на лице. Ее маленький мальчик постепенно становится мужчиной. Она присела на корточки и поправила лямки на его большом ранце.

— Ты теперь взрослый. И должен гордиться тем, что ходишь в эту школу. Не каждый мальчик может туда попасть.

Она поправила ему волосы, убрав челку назад — этот жест станет его привычкой. Оксана хотела поцеловать взрослого сына в щечку, но сдержалась и просто обняла.

— Ты вырастешь умным, сильным и добрым.

Тогда Рома не понимал, зачем ему быть добрым? Достаточно ума и силы, чтобы стать лучше остальных. Вот, как папа. Добрым он точно не был. Но говорить вслух такое мальчик не осмелился, видно, еще не стал сильным.

— Когда же я стану умным, сильным и добрым, мам? — спросил у нее Рома, возвращаясь из прошлого. Он будто видел со стороны мальчика и свою маму. Женщина обернулась на голос и вдруг стала бледной, сутулой, потухли глаза. Вот такой он видел маму последние годы. Такой она и ушла.

***

— Тебя что, грабят? — спросила Женя, выглядывая в окно такси. Дарина резко подняла голову и наконец оторвалась от телефона.

— Что?

И правда, зеленые ворота ее дачи были открыты, из двора слышался шум.

— Что за?..

Дарина выскочила из машины, на ходу хватая рюкзак.

Девушки решили приехать в субботу утром на дачу, чтобы продолжить начатый ремонт. Дарина понимала, что друзья Ромы вряд ли сегодня придут, хотя сами были не против помочь. Она еще утром попросила Женю пожертвовать своим выходным днем и съездить на дачу. Осталось не так много работы, возможно, они бы и одни управились.

Дарина не дождалась, когда Женя выползет из машины. Она уже зашла во двор, оглядываясь по сторонам.

— Ребята! Вы как тут оказались?

Перед ней стояли Антон, Никита, Стас и Паша.

— Здравствуйте. Да мы же не закончили в прошлый раз, вот решили заехать, чтобы не оставлять хвостов за собой, — пояснил Никита.

— А ключ? Рома дал?

Антон хотел что-то сказать, но Никита его опередил:

— Да-да, Рома. Он сам не смог приехать, сами понимаете, а мы вот выбрались.

Дарина радостно улыбалась. Мало того, что ребята такими хорошими оказались, но и Рома в такую страшную минуту о ней не забыл.

— Ну, тогда мы пойдем готовить обед, чтобы не мешать.

Парни одобрительно загудели и занялись своими делами.

***

Рома весь день провел в комнате матери. Андрея полностью игнорировал, даже когда тот справился с похмельем и заказал еду на дом, он отказался выходить на кухню.

Андрей открыл банку пива, выпил половину одним глотком и сел за стол. Роллы заманчиво пахли, а живот во всю урчал. Но он не успел приступить к еде, как в дверь позвонили. Поняв, что Рома даже не пытается доковылять до входной двери, он сам поднялся и прошел по коридору. На пороге стояла Юля, двоюродная сестра Оксаны.

— Совсем не ожидал тебя увидеть.

— Что удивительного, Андрей? Моя сестра умерла, я только сегодня утром об этом случайно узнала.

— Видимо, Оксане нужно было умереть, чтобы о ней вспомнила сестра… — пробурчал он себе под нос, закрывая за гостьей дверь.

— Ну, где Рома? Где Эвелина?

— Рома в спальне мамы, а Эвелина на съемках, наверно. Ну, если ты про Бледанс.

Юля с удивлением посмотрела на него.

— Обидно, когда человек не понимает сарказма, а ты старался. Нет у нас никого по имени Эвелина. Если ты про нашу дочь, то ее Василиса зовут.

— Ой, ну подумаешь, перепутала. Назвали чудным именем, а остальным страдать и запоминать, — ответила сестра Оксаны, оглядываясь по сторонам.

— Извини за доставленные неудобства. Что пришла-то?

Андрей достал еще одну тарелку, поставил на стол