Виртуальные встречи - Авророва Александра

— А вы уверены, Екатерина Александровна, что он сказал вам правду?

Катя пожала плечами.

— Кто же станет на себя такое наговаривать?

— Нет, я о другом. Вы уверены, что он застал Турищева мертвым, а не…

Подробное Кате в голову не приходило.

— Не знаю. Я думаю… я думала, он не стал бы мне врать. Но теперь… не знаю.

— Где вы взяли ники? — неожиданно сменил тему Денис. — Вы ведь их не видели.

— Расшифровали, — не без гордости сообщила Катя. — Логически.

— Милые девушки, — усмехнулся Денис, — не надо мыслить логически. Оставьте это мне. Мне за это деньги платят… если это можно назвать деньгами.

— Разве без меня вы узнали бы про Жукова? — съязвила Катя.

— Надеюсь, да. И не пришлось бы беспокоиться о состоянии вашего здоровья.

Катя вдруг поняла, что Денис и впрямь о ней беспокоится, поэтому преувеличенно бодро заявила:

— Ерунда! Жуков не станет нанимать хулиганов, он практичный. Какой смысл рисковать, если я все равно уже все вам сообщила? А если не сообщила, тем более. Попугать — другое дело. Это была пустая угроза. А вы знаете про совместный роман Турищева и Шагуча?

— Роман — с кем?

Катя засмеялась.

— Не с кем, а о чем. Похож на книги Арт Тура, только лучше. Но успеха не имел. Вышел лет пять назад. А теперь Шагуч издает книги под псевдонимом.

Денис был очевидно заинтересован. Вот так-то — а еще запрещал мыслить логически!

— Под каким?

— Алина Айленд, — с торжеством произнесла Катя. — Любовные романы. Но на грани пародии. Он вообще обожает розыгрыши. Вы знаете, под каким ником он был на сайте?

— Невинная девушка, — кивнул милиционер.

— А вы заметили, что Невинная девушка — единственный, кто не разговаривал с Осведомленным? Вы обратили внимание на адреса интернет-кафе, из которых Осведомленный выходил в чат?

Денис уставился на Катю со смесью осужденья и восхищенья.

— Вы не теряли времени даром. Раз работа все равно проделана, грех не воспользоваться плодами. Что еще вы обнаружили?

Катя сосредоточилась. Ей искренне хотелось отчитаться, ничего не пропустив. Полухин профессионал, и кто знает, что именно пригодится ему в расследовании.

— Так. Таня была на даче и видела, как оттуда убегала Ира. Была ли на даче Рита Селина, я не уверена, но мне кажется, была. Вы знаете, что она девушка Федора, с которой отец запретил ему встречаться? А Федор до сих пор к ней неравнодушен.

Денис молча кивнул.

— Тогда, пожалуй, все. Негусто, да?

— Вполне достаточно. Имеете полное право почивать на лаврах.

— Мы не опознали один из телефонных номеров, — вспомнила Катя. — Первый. Видимо, это модератор. Кто он?

Денис улыбнулся.

— Увы — тайна следствия. Не ломайте себе голову — бесполезно.

Что-то в улыбке было такое, отчего Катин притупившийся было интерес к модератору вспыхнул с новой силой. Она даже удивилась самой себе, что напрочь забыла поторговаться — попробовать обменять свои результаты на очередную тайну следствия. Но сделанного не воротишь.

— И передайте, пожалуйста, Татьяне Владимировне, — собеседник сменил тон на серьезный, — Ире ничего не грозит. Я никогда не задерживал невиновных. Вы мне очень помогли, больше вмешиваться не надо. Обещаете?

— Конечно, — легко согласилась Катя. Она никогда не принимала обещаний всерьез.

На душе было тоскливо, однако в пределах нормы. Кризис миновал. Катя вытащила мобильный, чтобы подключить звук. Теперь она имеет право общаться с людьми.

Вот и непринятый звонок от Тани. Наверняка бедняга волнуется. Надо срочно ответить.

— Полухин просил передать, чтобы ты не переживала за Иру, — без предисловий сообщила Катя. — Ее никто не тронет. Ира не убивала, это точно.

— Откуда он знает?

— От меня. Это длинная история. Лучше не по телефону.

— Да. У меня сейчас… — Таня смолкла.

— Что у тебя?

— У меня много работы. — Казалось, Таня сказала не то, что собиралась. — Но в шесть освобожусь. Ты подъедешь или подъехать мне?

— Подъеду, — согласилась Катя. Чего гонять человека после тяжелого трудового дня?

— У тебя все в порядке? — с сомнением спросила Таня.

— Конечно. Что со мной может случиться? До встречи!

Дома Катя неожиданно решила устроить ревизию своей одежды. Вывалила все на пол и принялась безжалостно громоздить в кучу на выброс то, что не носила год или больше. Куча росла, шкафы пустели, а настроение повышалось. Упаковав шмотки в мешки — зачем пачкать вещи, мало ли, кто прельстится? — Катя ринулась на помойку. Пришлось сделать три ходки, так много обнаружилось лишнего. Когда на третий раз, растрепанная, потная, в старых джинсах и растянутой майке, Катя с чувством выполненного долга обозревала дворовый мусор, прямо перед нею остановилась шикарная иномарка.

Заинтригованная, Катя смотрела, как из салона автомобиля легко и непринужденно сперва появляются длинные ноги в безупречно натянутых дорогих колготках, а потом возникает вся женщина, тоже неуместно безупречная на фоне раздолбанного асфальта и переполненных бачков.

Лайма огляделась с таким недоумением, словно в жизни не видела мусора. И словно Катя была его частью. На миг Катя пожалела о своем непрезентабельном виде, а потом подумала: кто тут хозяин, кто гость? В чужой монастырь со своим уставом не ходят.

Катя молча ждала, поздоровается Лайма или нет. Не дождавшись, поэффектнее установила свой мешок и повернулась к дому.

— Екатерина? — уточнила Лайма.

"Нет, папа римский", — захотелось ответить Кате, но вслух она коротко подтвердила:

— Да.

— Нам надо поговорить. Вы пригласите меня в дом?

— Хорошо.

Что они с Жуковым, сговорились? Сперва он, теперь она. А может, и впрямь сговорились? Притворившись, будто ревнует к Лайме, не попала ли Катя случайно в точку? Жуков уверял, отношения с Лаймой у него чисто коммерческие, однако можно ли ему верить? А даже если и так — коммерция для Жукова важнее чувств.

— Вы здесь живете? — с изумлением осведомилась Лайма, оглядевшись по сторонам. — Почему бы вам не нанять домработницу, хотя бы приходящую?

— Мы, безработные, не можем себе этого позволить, — смиренно объяснила Катя.

— Когда моя домработница выйдет из отпуска, могу ее сюда на денек прислать. Все равно она половину времени бездельничает.

— Боюсь, деньком тут не обойдешься.

Лайма брезгливо провела пальцем по пыльной столешнице.

— Женщина, которая так ведет дом, вряд ли когда-нибудь выйдет замуж.

— Некоторые находят счастье в труде, — поведала Катя, изо всех сил стараясь сохранять серьезность.

Заявление о труде на фоне неприбранной квартиры и отсутствия работы не выглядело логичным, однако Лайме, похоже, понравилось. Или та, наконец, сообразила, что, явившись в роли просителя (что еще могло привести ее к Кате?), следует вести себя подоброжелательней.

— Артему не следовало вас увольнять. Я могу похлопотать, и вас восстановят.

Прямо-таки каждый готов вернуть Катю обратно в "Арт". Если б еще хоть кто-нибудь поинтересовался ее собственными желаниями…

— Спасибо, я нашла другую работу. Гораздо лучше.

"Мастером чистоты, — закончила про себя Катя. — как раз мое амплуа. Чем ты да Жуков, лучше ведро и тряпка".

Лайма выглядела обескураженной. Похоже, Жуков если и сообщил ей о своем визите к Кате, то не во всех подробностях. В частности, отказ вернуться в издательство утаил. Что вовсе не означало отсутствие между парочкой близких отношений. Не исключено, отношения были настолько близкими, что определенные моменты прошлой ночи Жуков раскрыть побоялся.

"Ну, и чем же ты теперь будешь меня покупать?" — ехидно размышляла Катя, не прерывая молчания.

— Напои меня кофе, — неожиданно попросила Лайма. — Я страшно устала.

Ее голос звучал не так, как обычно. Не холодно и высокомерно, а доверительно и тепло.

— Хорошо, — согласилась удивленная Катя. — Пойдем на кухню.

— Я давно хотела у тебя побывать. Ты всегда была мне интересна.

— Да?

— Ты сразу выделяешься неординарностью, а я очень это ценю. Даже восхищаюсь. У тебя здесь уютно. Видно, что живешь, как тебе нравится. Хотела бы и я так.

— И что мешает?

— Публичный человек не может себе этого позволить. Сразу выпадешь из обоймы. Если оформишь дом по своему вкусу, а не у модного дизайнера, таблоиды напишут, что ты разорена. И пошло-поехало. А я привыкла к деньгам.

"Обременительная привычка", — подумала Катя. Ее удивляло — неужели Лайма считает, что можно несколько лет смотреть на человека сверху вниз, затем вдруг поманить его дружелюбием — и тот поверит. Но одновременно Катя не могла не восхититься профессионализмом Лаймы. Поверить милым комплиментам очень хотелось, мешал лишь природный здравый смысл да воспитанная чувством юмора слабая восприимчивость к лести. Такие обволакивающие, интимные интонации Лайма, наверное, приберегала для тех, кто был ей по-настоящему нужен. "Или я слишком цинична? — засомневалась Катя. — Похоже, она говорит искренне". Но потом вспомнилась Таня, ее манеры, выражение лица, и приветливость Лаймы показалась не только чрезмерной, но и нарочитой. Между естественностью и прекрасной актерской игрой все же есть различие, трудноопределимое словами.