Неотправленные письма - Донна Олвард

Эндрю взял мешочек из ее рук, развязал его и высыпал содержимое поверх бумаг.

Белые сверкающие камешки покатились в разные стороны. В наступившей оглушительной тишине было отчетливо слышно, как они с тихим звоном ударяются друг о друга. Эндрю, словно завороженный, смотрел на неровные камни, взял в руки один и поднес к глазам.

— Что это? — шепотом спросила Джен и сглотнула.

— Кварц, — сумел выдавить из себя Эндрю, пытаясь обрести спокойствие.

— Почему кварц?

Эндрю закрыл глаза и сделал глубокий вдох, напоминая себе, что рядом находится Джен и она поможет ему пройти через все это.

— Когда я был маленьким, у нас была игра. Мы искали кварц, и самые яркие камни оставляли себе. Джералд говорил, что кварц приносит в дом богатство и процветание. Все камни, что я нашел, я хранил у себя в спальне в коробке из-под обуви. — Эндрю замолчал, охваченный чувством вины. — Я выбросил все эти камушки в тот день, когда уехал. Но Джералд продолжал собирать их уже без меня… — Голос у него дрогнул. Эндрю больше не мог сдерживать себя. Это стало последней каплей. Сжав в руке камешек, он наклонил голову и всхлипнул.

Джен убрала разделявшую их коробку, придвинулась ближе к Эндрю и обвила его руками.

Эндрю дал волю своим чувствам и в течение нескольких минут сидел, переживая свое горе, ничего не замечая. Когда слезы высохли, он почувствовал молчаливое сочувствие Джен, тепло ее рук, тепло ее тела. Не задумываясь, он посадил ее на колени и прижал к себе, а она положила голову ему на плечо.

В отличие от него Джен верила. Она всегда верила, что Джералд любил его! Эндрю почувствовал невероятное облегчение оттого, что она рядом. Ему не пришлось проходить через все это одному…

— Я потерял так много времени, — глухо пробормотал он, наконец, обретя над собой контроль. — Мне стоило приехать гораздо раньше. Ну почему, почему он не ответил ни на одно мое письмо?

Джен обняла его крепче, не поднимая голову с его плеча. От нее исходил запах, слабый и одновременно невыразимо знакомый женский запах.

— Я не знаю, — тихо сказала она.

— Я бы многое отдал, чтобы хотя бы денек побродить с ним по скалам и спросить его об этом…

Руки Джен сплелись за его спиной в замок. Она чуть приподняла голову с его плеча. На ее лице еще блестели невысохшие слезы. Она плакала вместе с ним и за него. В эту секунду Эндрю почувствовал, что Джен — самый близкий ему человек на земле.

— Я не смогу заменить тебе Джералда, — сказала она. — Но я могу пойти с тобой на те скалы, где вы когда-то с ним собирали камни. Так ты сможешь побыть с ним.

Это была простая мысль, но вместе с тем гениальная. Улыбка озарила его лицо.

— Это было бы здорово, Джен!

— Где было ваше любимое место?

— У ручья рядом с западным выгоном.

— Чудесно. Сегодня прекрасный весенний день. Помнишь, как мы раньше гуляли, пропадая на улице с утра до позднего вечера? Самое время вспомнить наши прогулки. Глядишь, мы и камни найдем.

Они шли молча. Джен на секунду почувствовала состояние, близкое к дежавю. Вот они, совсем юные, также безмолвно шагают по этой самой дорожке, которая должна вывести их к ручью. Воспоминания о тех днях были светлы, но к ним примешивалась грусть. Джен переживала те же самые чувства, что и когда-то, — силу чистой любви и боль от последовавшей разлуки… Они оба уже не те, только чувства ее к Эндрю почти совсем не изменились. Да, как бы они ни менялись сами, ее сердце всегда будет любить только его…

Когда Эндрю, наконец взял ее руку, Джен охватило смешанное чувство — возбуждение, томительное ожидание, радостное предвкушение чего-то. Сегодня они вместе перевернули страницу жизни. Впереди, конечно, были другие, но какие, она не знала. Лишь была уверена, что произойдет что-то важное, возможно, какой-то поворот в их отношениях.

Спустя еще несколько минут они подошли к воротам, за которыми находился тот самый дальний выгон. Эндрю открыл ворота, и Джен не удержалась от тихого восклицания.

— Как же здесь красиво! — медленно обводя взглядом выгон, сказала она. — Я и не помню, когда была здесь в последний раз.

Впереди, насколько хватало глаз, раскинулись горы, покрытые белыми шапками снегов. Чем ближе к горам, тем гуще росли деревья, ближе к подножию гор и на их склонах образуя зеленовато-черную линию на фоне серых камней. Чуть правее протекал ручей, и до них доносился слабый журчащий звук воды.

— И я… — Эндрю не выпускал ее руку из своей. — Я сейчас вспомнил кое-что. Именно здесь, вблизи гор, мне не казалось, что я чужак. Наоборот, было чувство, что это мой дом.

— Ты все еще жалеешь, что вернулся? — спросила Джен и задержала дыхание в ожидание его ответа.

— Уже нет. — Эндрю устремил взгляд вдаль. — Сегодня многое для меня изменилось.

— В лучшую или худшую сторону? — осторожно спросила Джен.

— Конечно в лучшую, — слегка улыбнулся Эндрю. Он посмотрел на нее и притянул к себе. — И еще вернулись теплые воспоминания. Я вспоминаю, как мне было хорошо с тобой. Как ты приезжала к нам в субботу, пекла печенье, а затем мы шли на прогулку, совсем как сейчас. Как я мальчишкой приставал к Ноа, чтобы он купил мне пиво…

— А Джералд? — помолчав, спросила Джен. — Как ты о нем вспоминаешь сейчас?

Эндрю медленно разжал руку и несколько отстранился от нее.

— Джералд… Чем старше я становился, тем больше противоречий возникало между нами. Мы спорили почти обо всем. Ты можешь возразить, что каждый подросток проходит через это, что каждому юнцу кажется, будто его не понимают. Но когда я узнал, что я не его сын, все для меня вдруг предстало в другом свете. Все наши стычки вдруг приобрели иной смысл.

Это уже были не обычные разногласия подростка и отца. За этим крылась вполне определенная причина… А может, это я был не прав? Теперь не у кого спросить, так ли это. — Эндрю вздохнул. — Да уж, не очень весело обнаруживать спустя столько лет то, что ты неправильно все воспринимал.

Они остановились на каменистом берегу, глядя, как прозрачная вода, разбиваясь о камни, продолжает свой путь. Джен нагнулась и опустила пальцы в холодную воду. Пальцы замерзли почти сразу.

— Ты очень на него похож, — заметила Джен. Она вытащила из ручья покрасневшую от холода руку, потерла ладони одна о другую.

Эндрю нагнулся, подхватил белый камешек, давая Джен полюбоваться на него в лучах солнца, а затем положил его в карман и поежился от налетевшего порыва пронизывающего ветра.

— Я готов был признать в Джералде своего отца. Черт, да я продолжал считать его своим отцом! Иначе почему мне так хотелось доказать ему, что я застуживаю быть его сыном?