Бешеные горы - Сергей Зверев

Как ни странно, его сбивчивый лепет подействовал на собеседника успокоительно. Уже ровнее он спросил:

— Вы точно опознали тело?

— Точно, уважаемый шейх, только у него был такой медальон…

— Ясно, — пресек шейх дальнейшие излияния Мурада. — Похороните его достойно.

— Конечно, уважаемый шейх, обязательно…

— Хорошо.

Шейх совсем успокоился, и Мурад перевел дух.

Кажется, гроза миновала. Хотя разговор был еще далеко не закончен — он чувствовал это по тяжелому молчанию собеседника.

Молчал шейх долго — у Мурада выступил горячий пот на спине. Но он ждал, боясь хотя бы вздохом потревожить своего высокого собеседника. И гадал, чем закончится пауза: наградой или приговором? В принципе тут в равной степени можно было ожидать и того и другого — это было ясно по долгому молчанию шейха. Но что он выберет в конце концов? Он мудрый человек, но ведь и мудрецам случается ошибиться…

— А что с нашим делом? — спросил наконец шейх. — Ты сумеешь завершить его в одиночку?

«Вот оно! — подумал Мурад. — Дождался».

— Конечно, без Алихана будет непросто довести его до конца, — осторожно проговорил он. — Но если вы, уважаемый Джамаль, доверитесь мне, я думаю, что сумею все сделать так, что вы будете довольны.

— Это очень важное дело, Мурад! — напомнил шейх. — Я возлагаю на него большие надежды.

«Я тоже», — подумал Мурад.

— Я понимаю, уважаемый шейх, — сказал он еще осторожнее. — И очень ценю ваше доверие. Я сделаю все, чтобы оправдать его.

— Хорошо, Мурад, — решился шейх. — Я поручаю тебе закончить начатое. Но помни: если ты меня подведешь, мой гнев обрушится на тебя и, клянусь Аллахом, от тебя мало что останется.

— Я понимаю, уважаемый Джамаль, — снова почувствовав холодок внутри, сказал Мурад. — Клянусь Аллахом, вы не пожалеете о вашем решении!

— Хорошо, — бросил шейх, — занимайся. Жду от тебя результата, как ждал от Алихана.

— Вы не пожа…

В трубке раздались гудки — разговор был окончен. Мурад отер пот со лба, осторожно положил трубку, в которой, казалось, еще жил голос шейха.

«Ну вот, — подумал он, — главное сделано. Теперь меня никто не остановит».

Тут вдруг ему сделалось так легко, что захотелось смеяться или танцевать. Но он ограничился легкой улыбкой и хлопнул в ладоши. Бесшумно вошла Заза, застыла у порога, потупив красивое чернобровое лицо.

— Убери здесь, — приказал ласково Мурад.

Заза шагнула к столу, плавно покачивая складками платья. Мурад посмотрел на нее с вожделением: вот что ему сейчас нужно!

— Жди меня, — сказал он глуховатым от охватившего его желания голосом, — я скоро к тебе приду.

— Да, мой господин, — поклонилась Заза и с подносом в руках вышла в дверь.

Сдерживаясь, чтобы немедленно не пойти вслед за нею, Мурад взял телефон. Пока все дела не завершены, даже самые ничтожные, он не имеет права предаваться удовольствиям.

— Да, — услышал он в трубке грубый голос Исы.

— Зайди, — отрывисто приказал Мурад.

Через минуту Иса был у него. Свирепая рожа его казалось особенно устрашающей в вечернем свете, и Мурад на время забыл о нежном личике Зазы.

— Как там наши пленные? — как обычно, не предлагая Исе стул, спросил он.

— Хорошо, уважаемый. Сидят, — ответил тот.

Мурад почувствовал раздражение. Не понимает, что надо отвечать подробно, баран. Нет, когда все закончится, Мурад наберет себе более толковых людей. И уж точно не таких страшилищ, как этот Иса. Алихан был дикарем, и люди у него были под стать ему. Ничего, недолго терпеть осталось. А пока, увы, надо пользоваться тем, что есть.

— Как состояние старшего? — не теряя терпения, спросил Мурад.

— Не очень хорошо, — ответил Иса. — Лежит, не может ходить. Почти ничего не кушал. Пьет только. Но говорить может — они все время разговаривают.

— О чем?

— Не знаю, — пожал плечами Иса. — Они очень тихо говорят, не понять о чем.

— Угу, — покивал Мурад. — Ладно, пусть разговаривают. Это неплохо. А второй как?

— Второй хорошо. Много кушает.

— Значит, не хочет умирать, — весело заключил Мурад. — Не хочет, а, Иса?

— Нет, уважаемый, не хочет, — подтвердил тот.

— Ну, завтра мы это проверим, — сказал Мурад. — Значит, так. Пускай сегодня русские отдыхают. Утром скажи врачу, пусть сделает командиру укол, чтобы тот был бодрее. А в полдень я с ним поговорю.

Он усмехнулся, хищно задрав верхнюю губу. В таком виде он походил на оскалившегося шакала, и Иса невольно отвел глаза: зрелище было не из приятных.

— Что с покойниками из Карачоя? — спросил Мурад. — Разобрались, где чьи останки?

— Там трудно понять, — сказал Иса. — Взрыв был сильный, потом пожар… Только некоторых опознали.

— Ладно, разбирайтесь с этим делом. И распорядись насчет похорон. Я вмешиваться не буду, поручаю все это дело тебе. Не подведи!

— Не подведу, уважаемый, — расправил плечи Иса.

— Все, иди, — приказал Мурад. — Да, и чтоб ты знал: делом шейха я буду заниматься один. Так приказал шейх, а его воля, ты знаешь, священна.

— Да, уважаемый, — склонил голову в поклоне перед именем шейха Иса.

Мурад кивком отправил его прочь, не подозревая даже, как страдает гордость Исы, известного, прославленного воина, от этих кивков.

Пройдя к себе, Мурад снял костюм, облачился в свободный халат, совершил омовение и короткий намаз и, подгоняемый пожиравшим его желанием, прошел в комнату Зазы.

Она уже лежала в постели, накрытая до подбородка желтым шелковым одеялом. При виде Мурада ее лицо затрепетало, и грудь, отчетливо обрисованная тканью, поднялась и опала, сохраняя упругие девичьи формы.

Мурад окинул взглядом ее стройную фигуру и развязал пояс халата. Заза в ответ откинула одеяло и, совершенно нагая, предстала перед Мурадом во всей своей красе.

Едва он увидел розовые бутоны ее сосков и черный призывный треугольник внизу живота, желание накрыло его горячей волной. Халат упал на пол, и он шагнул вперед, ничего не видя, кроме этого треугольника и округлых бедер, которые Заза покорно развела в стороны, готовясь принять орудие его страсти.

Глава 27

Вопреки надеждам пленников, отомкнуть замки Калмыку до ужина не удалось. Бурый планировал произвести нападение на охрану в тот момент, когда принесут ужин. Время было очень удобное. Еще не совсем темно, и видимость позволила бы сориентироваться на местности и выбрать самый оптимальный путь побега. А приближающаяся темнота обеспечила бы дополнительную возможность замести следы. Поэтому он рассматривал именно на это время. Усыпил бдительность охранников своим немощным видом, подготовился насколько мог физически. Дело оставалось за малым: освободиться от цепей.

Калмык заверил, что с легкостью справится с этим заданием. Тем более с помощью чудо-гвоздя — пара пустяков. Но, как оказалось, он сильно переоценил свои способности медвежатника.

В сгущающихся сумерках он долго ковырял гвоздем замок. Свой, потом Глеба. Но добился лишь того, что взмок от пота и стер себе до крови пальцы.

— Ну что? — спросил Бурый в сотый раз, слушая в темноте его возню.

— Не знаю, — ответил Калмык, садясь бессильно на пол. — Это какие-то нестандартные замки… Наверное, сами в кузнях ковали. Тут система непонятная, никак нельзя подцепить язычок.

— Ясно, — покивал Глеб.

Мозг его стремительно работал. Итак, снять цепи не получилось. Что дальше? Попытаться напасть так? Если они вдвоем неожиданно накинутся на охранников, возможно, кому-нибудь из них удастся завладеть оружием. А если не удастся? Вон как эти волкодавы их пасут: стерегут малейшее движение. А учитывая их опыт обращения с оружием, вряд ли стоит надеяться, что они расстанутся с ним легко.

— Что будем делать? — спросил Калмык.

Парень пока духом не падал, но голос его выдавал разочарование. Он уж было уверовал, что спасение — вот оно, рукой можно пощупать. Ан нет, не вышло.

«Как бы опять не захандрил, — подумал Глеб. — А то придется начинать все сначала. Не хотелось бы…»

— Думать, — спокойно сказал он.

— А что тут думать? — возразил Калмык. — Нам остается только одно: пойти на риск…

— Можем, — согласился Глеб. — Но имеем ли право?

— А кто нам запретит? — вскинулся Калмык.

— Никто, Артур, — вздохнул Глеб. — Но я не об этом. Я думаю: если мы поспешим и все испортим, потом или ты, или я до конца жизни не простим себе этой ошибки.

— Но что нам остается делать? — спросил Калмык.

— Думать, — повторил Бурый. — У нас в запасе как минимум вечер и ночь. А это не так уж мало.

— Не знаю, — проворчал Калмык. — По мне так лучше…

Он не договорил. Послышались шаги и негромкие голоса. Охрана несла ужин.

— Возвращайся на место, — шепнул Бурый. — И не глупи!