Мастерица Ее Величества - Харпер Карен

Генрих откинулся на спинку кресла, обеими руками взялся за ручки. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но не смог. Он тяжело дышал и даже не смотрел на меня.

Отец Мартин произнес успокаивающим тоном:

– Как я уже говорил Его Величеству, если мы получаем блага из рук Господа, то почему бы не принять и горя. Ваше Величество, – обратился он ко мне, – ваш дорогой сын Артур покинул этот мир.

Я была так ошеломлена, что не сразу осознала смысл сказанного. Я смотрела на него, даже когда король, волоча ноги, приблизился ко мне – внезапно он показался старым, таким старым – и дрожащими руками сжал мои холодные ладони.

– Артур… – задыхаясь, проговорил он. – Заболел… умер. Простуда, лихорадка… Больше я ничего не знаю, все подробности скоро будут известны.

Колени у меня подогнулись, но Генрих поддержал меня. Мой дорогой сын, первенец и наследник… еще один погибший ребенок… надежда Англии на будущее, следующий король из династии Тюдоров… умер? Он сказал «умер»?

Рыдания без слез сотрясали мое тело. Я зашаталась, мы оба зашатались.

– Ек‑кате-рина, – с трудом выговорил Генрих. – Т‑тоже заболела, сейчас ей лучше. Но так внезапно… наш Артур…

Я поддерживала его, стараясь утешить, в то время как отец Мартин вышел из комнаты и закрыл дверь.

– Дорогой государь, нам надо позаботиться… о достойных похоронах, – удалось мне выговорить.

– Но не здесь. В аббатстве в Вустере. Клянусь, там будет собор, будет усыпальница. Теперь только упрямец Генри, просто мальчик, остался между нами и забвением трона Тюдоров, потому что наши дочери никогда не смогут получить королевство. Сражения… битвы… снова хаос.

Не знаю, откуда у меня взялись силы заговорить.

– Не говорите так. Мы молоды, государь. Мы потеряли детей, но у нас остались еще здоровые и крепкие. Но никогда не будет другого Артура, такого дорогого, такого…

Мне нужно было сесть. Я чувствовала себя плохо, ощущала огромную слабость. Я попыталась добраться до стула, а не висеть на руках Генриха. Он опустил меня на пол и сел рядом, оба мы рыдали и рвали на себе волосы и одежду. К черту королевскую сдержанность и внешние приличия, раз мы остались одни. Два моих брата погибли, двое детей умерли, а теперь пропала наша надежда на будущее в лице нашего дорогого принца Артура. Несмотря на его слабое здоровье, неожиданно, так неожиданно. Слишком неожиданно?

Я выпрямилась. Неужели мы – король – подвергли нашего сына опасности, послав его в отдаленный замок в Уэльсе так же слепо, как моя мать и я послали юного Ричарда в Тауэр к нашему юному королю Эдуарду V? Нет, нет, я не должна воображать предателя в каждом замке, но все же…

– Мы должны составить план его похорон и позаботиться о приготовлениях, – сказал Генрих чужим голосом.

– Да, в самом деле, должны, – я заставила себя встать. – То, что необходимо, не должно оставаться недоделанным, и я позабочусь об этом.

Воздух в начале апреля был еще холодным, но окна спальни я держала раскрытыми, чтобы не чувствовать себя взаперти. После многих бессонных ночей, опасаясь, несмотря на бдительность Джейми, что человек, убивший Фиренце, выследит меня, в последнее время я стала спать лучше. Как я и ожидала, Кристофер тоже стал моим врагом, хотя вел себя настолько осмотрительно, зная о моих связях с королевским двором, что предложил принять Джила в члены гильдии. У меня до сих пор не было никаких известий ни из дворца, ни от Ника, и я была готова к тому, что их может не быть вовсе. Ни от одного из покупателей я не слышала ни слова о том, что принц и принцесса Уэльские со свитой должны вернуться весной.

Когда колокола Сент-Мэри-Абчерч и Сент-Суитинс пробили двенадцать, отмечая полночь, я услышала топот одинокого коня. Это само по себе было необычно, потому что соблюдался комендантский час, и маршруты ночных караульных проходили где-то вдалеке. Стук копыт по мостовой приближался. Всадник в нашем внутреннем дворе? Неужели Джейми не запер ворота?

Я выскользнула из постели и, встав у окна на колени, стала всматриваться в темноту, откуда долетали порывы весеннего ветра. Во внутренний двор падал прямоугольник бледного света от тусклого фонаря. Действительно, всадник, вот он спешился. Мужские голоса. О, слава Богу, Джейми приветствует его. Значит, знает и разрешил войти.

Но кто это может быть? Сердце у меня сжалось. Джейми говорил, что ночью никого не впустит. Кто мог постучать в дверь лавки, где Джейми спит на койке каждую ночь? Теперь эти высокие мужчины склонились друг к другу для доверительной беседы под моим окном.

Джейми впустил его в дом! И конечно, через дверь, ведущую к лестнице прямо наверх, в задний коридор рядом со спальнями!

Все страхи, с которыми я боролась, снова вернулись ко мне. Тот убийца, что преследовал меня в крипте – не надо было мне доверять Джейми! – неужели он доберется до меня сегодня? Я поверила, что королева прислала его охранять меня…и что она не смогла предотвратить того, что Фиренце замолчал навсегда.

Во всяком случае, хорошо, что спальня моего Артура внизу. Спрятаться? Нет, тогда они примутся искать меня и перебудят всех остальных или причинят им вред. У меня не было никакого оружия, кроме тяжелого оловянного таза для умывания и кувшина.

Я закрыла дверь на щеколду и бросилась выливать из кувшина остаток воды. Нечаянно я пролила почти всю воду на себя, так что рубашка прилипла к груди. Пол сразу стал скользким, но я встала у двери и подняла над собой тяжелый предмет, словно дубинку. Приглушенный стук в дверь отозвался во всем моем теле.

– Миссис Верайна! Это Джейми. К вам гость из дворца!

Сердце колотилось, меня всю трясло. Посреди ночи? Неужели он хочет выманить меня этой ложью, наподобие моего преследователя в крипте?

– В чем дело? – спросила я не своим голосом.

– Это Ник Саттон из Уэльса с печальной новостью и с приказом.

– Ник?

– Верайна, это я, – послышался голос, который я не могла не узнать. – Принц Уэльский умер. Я должен отвезти тебя в Ричмондский замок, как только ты соберешься. Королеве нужны погребальные свечи, саваны… и ты.

Я едва понимала, что он говорит. Сын Ее Величества, гордость Тюдоров, мертв? Ей нужны похоронные принадлежности для него, но зачем посылать за мной?

Я отперла и резко распахнула дверь, затем выглянула. Джейми держал фонарь, я заморгала от света. Да, слава Богу, это Ник Саттон во плоти, суровый и красивый. Когда его глаза скользнули с моего лица вниз, я вспомнила о своей мокрой рубашке, прилипшей к телу. Он сглотнул и снова посмотрел мне в лицо.

– Я должна одеться, – сказала я.

– Нам нужно будет скакать без остановок и очень быстро. Я привез тебе мужскую одежду, и ты поскачешь со мной. Вьючные лошади и стражники ждут на улице, чтобы забрать свечи и саваны, и я оставлю для Джила кошелек с деньгами на покрытие расходов.

Он сунул мне в руки рубашку с кружевным воротником, бриджи, шапку, сапоги и плащ, все темных оттенков, возможно, чтобы спрятать меня в ночной тьме, а может быть также, что из‑за официально объявленного траура.

– Мне нужно будет сказать об этом семье, попрощаться с Артуром, – сказала я, ошеломленная скорбной вестью и необходимостью спешить. Может быть, истосковавшись по Нику, я просто вижу сон, на этот раз не об утрате моего собственного сына Эдмунда? И вот тут я действительно поняла, что это не только смерть нашего принца, но сына Ее Величества, ставшего еще одним из дорогих ее сердцу умерших детей, о которых она так скорбит. Интересно, подумала я, захочет ли она заказать и восковую скульптуру Артура? Нет, если мне в голову приходят такие мысли, значит, я никоим образом не сплю.

Понизив голос, Ник сказал.

– Я понимаю, тебе хочется попрощаться с сыном, прежде чем уехать. Но мы с Джейми думаем, что лучше все сказать только Джилу, и пусть он вместе с твоей сестрой управляется здесь. Разбудить мальчика перед отъездом – это только его встревожить.

– Да, хорошо. Я никогда не бывала в Ричмонде, но это не очень далеко. Я уверена, что завтра смогу вернуться.