Eurocon 2008. Спасти чужого - Сергей Лукьяненко

Унизить. И оставить без сладкого. В чем сладость жизни для командного состава Военно-космических сил? Планировать операции, посылать корабли туда и сюда, рисовать стрелки на трехмерной карте, упиваться могуществом, сравнимым с могуществом богов, и видеть лишь те пределы их могущества, которые диктуются уровнем развития техники. Это несерьезно. Предел — не предел, если он постоянно расширяется.

А не хотите ли посидеть под хрустальным куполом, господа чванливые насекомые? Стройте планы своих операций на плоской поверхности, если уж в космосе вы по-прежнему умеете только одно: уничтожать то, что мало-мальски мешает и что вы не способны понять! И цените свое счастье: сверхцивилизация легко могла бы уничтожить вас, но она не вы — она лишь готова создать для вас отдельную маленькую вселенную: плоский диск, лежащий на слоновьих спинах. Радуйтесь! Кто-то, наблюдающий за нами со стороны, понял, что вы — еще не все человечество.

— Значит, такая наша перспектива… — раздумчиво молвит Зельц, и в облике генерала внезапно проявляется нечто человеческое. — Птичек, значит, не обижать. Не то нас посадят под замок. Так?

— Ерунда! — забыв субординацию, брызжет слюной Горбань. — Даже если все это правда, во что я ни на грош не верю… даже если нас запрут под куполом — мы найдем способ пробить его!

— В таком случае придется назначить вас, полковник, ответственным за кормежку слонов. — Голос Зельца вновь обретает командные нотки, странным образом сочетающиеся с ехидцей. — А то ведь они, оголодав, чего доброго, уронят земной диск. Что еще вы собираетесь делать вне пределов купола? Летать без цели и смысла над бесконечным океаном?

— Сначала найдите желающих за это платить, — ставит точку трехзвездный.

О нет, он не глуп.

11

Мне еще долго не давали покоя — сначала высшее командование, потом армейские психологи. Последние во что бы то ни стало хотели заполучить меня. По их словам получалось, что я великий интуитивист, нарушивший приказ благодаря иррациональной уверенности в своей правоте, и грех упускать такого. До меня доходили слухи о планах возрождения паранормального отдела при Генштабе.

Мне это было ни к чему. Служить оракулом, а в критических ситуациях живым миноискателем — увольте. Чины вроде Зельца смотрели бы на меня как на диковинный экспонат, типы вроде Горбаня ненавидели бы меня как выскочку, добившегося влияния благодаря нелепой случайности, и при первой неудаче свалили бы на меня вину. Да и не по нраву мне армейские порядки.

Попытаться нащупать иные точки соприкосновения со сверхцивилизацией — иное дело. Я бы не отказался от участия в таком проекте, но кто будет заправлять в нем? Те же военные, а если не они, то правительственные чиновники с аналогичным кругозором и пещерным уровнем мышления. Кретины начнут убеждать меня в том, что моя сверхцивилизация — это те самые пастухи космоидов, неуловимые существа, давным-давно разыскиваемые и по сию пору не сысканные. Какая чушь! Они такие же пастухи, как лесник — надзиратель за единственным одуванчиком на лесной поляне. Я понял это и не собираюсь переубеждать дураков. Вернуться в торговый флот — вот все, чего я сейчас хочу. Компания согласна возобновить мой контракт.

Очень хочется работать. Лечение — вслед за психологами я охотно признаю это — прошло успешно, причем без всяких южных пляжей. Я сбросил свой недуг, как балласт. В два приема. Половину — когда разнес танкеру борт. А вторую половину я сбросил прицельно на те головы, которые более всего в этом нуждались.

Мог бы и в никуда. Не так уж это важно.

Куда важнее другое: истинное счастье и подлинную свободу мы ощущаем не приобретая новое, а сбрасывая балласт ненужного. Трудно понять это, но когда поймешь, скажи себе: «Все это хлам, старина! Выбрось его за борт!»

И сделай это.

Ноябрь 2007 г. — январь 2008 г.

Ира Андронати, Андрей Лазарчук

Триггер 2Б[6]

— Раз-два-три — проверка. Раз-два-три — проверка… Запись ведётся. Я — Татьяна Сиверская, по судовой роли — ксенолог, по триггеру 2А — дознаватель и следователь, в связи со сложившимися обстоятельствами осуществляю полномочия командира. Мы находимся на борту научно-исследовательского клиппербота «Стремительный», на низкой круговой орбите вокруг планеты Близнец, четвёртой из шестнадцати планет в системе звезды 127449901 по каталогу Сафара, расстояние до Солнца 49,45 парсека. Передо мной сидят, слева направо: номинальный командир корабля Бернар Кристиансен, врач корабля Фридрих Голубовский, штурман Сильвия Кобчик, биолог Малгожата Кац. Биолог Глеб Углов находится в изоляторе в состоянии управляемой комы после неоднократных попыток совершить самоубийство. Тело Скотта Айвена, второго ксенобиолога, помещено в криокамеру, шансов на восстановление жизненных функций практически нет. Сегодня восемнадцатое марта 2309 года по галактическому эталону PSR j0535+2200, корабельное время четырнадцать часов ровно. На борту продолжает действовать режим чрезвычайной ксенобиотической опасности, однако психическое состояние экипажа впервые за последние три месяца может быть оценено как относительно адекватное. Тем не менее все командные и распорядительные функции сохраняются за мной на неопределённый срок и будут возвращены командиру тогда, когда я сочту это возможным и безопасным. Цель сегодняшнего интервью — составить общую картину происшедшего в период с одиннадцатого декабря по семнадцатое марта, то есть с момента посадки на планету и до относительной нормализации положения на борту корабля. Я прошу всех сосредоточиться и при ответах пытаться описывать именно свои ощущения. Помните, что у нас есть записи средств объективного контроля, не имеет смысла их дублировать. Доктор Кац, начните вы.

Малгожата Кац. Во-первых, всё вспоминается как-то очень туманно…

Татьяна. Да. Именно поэтому я и поторопилась провести интервью сегодня. Мы будем забывать всё очень быстро.

Малга. Сразу же после посадки я почувствовала сильную эйфорию. Это было похоже на опьянение «незабудкой»… знаете, что такое «незабудка»? Что, ни один? И в каких монастырских школах вы все учились, просто не понимаю. Это красное вино, газированное закисью азота. Ты абсолютно всё понимаешь, прекрасно движешься, чертовски весела, и — никакой критики, никаких тормозов. Незабываемые ощущения… Вот все мы как будто этой «незабудки» хлебнули. И не по одному бокалу… Я в первый момент подумала, что эта эйфория оттого, что мы открыли такую прекрасную планету, но эйфория не проходила, а потом… Ну, вы это заметили не хуже меня: мы утратили контроль над собой. При этом думая, что всё идёт как надо, что мы молодцы — ну и так далее…