Возлюбленная телохранителя - Миранда Бриджес

бесплодием. — Она вздыхает и разглаживает ткань своего платья. — Я надеялась, что ялаты убили бы всех селекционеров, когда я отключила силовое поле и послала им сигнал для телепортации на поверхность. Вот зачем была нужна наша встреча, и все же они не выполнили свою часть работы. Как всегда, все приходится делать женщинам.

Шевали кивает, не поднимая глаз.

— Пойдем, — говорит Хаксли. — Дай мне голограмму. Мне нужна возможность свободно передвигаться по дворцу, чтобы отключить больше систем.

Шевали опускает руку в карман брюк и достает маленькую заколку для волос.

— Не забывай, что она должна постоянно соприкасаться с твоей кожей.

— Я знаю это. — Хаксли берет предложенное украшение и надежно закрепляет его в волосах. А потом раздается тихое жужжание, когда она превращается в беременную Химену.

Срань господня!

***

Я вскакиваю на ноги быстрее, чем успеваю моргнуть, и мое внезапное движение заставляет Хаксли и Шевали повернуть головы в мою сторону. Я стою неподвижно, пока они не отводят взгляд, а затем бегу, следуя за светящимися линиями на стенах до самой спальни Морган. Химена все время следует за мной по пятам, но я не останавливаюсь, пока не щелкаю выключателем, чтобы выйти через дверь спальни.

Аксель смотрит на меня сверху вниз, когда я протискиваюсь мимо него. Но когда Морган следует за мной, его спина выпрямляется, а взгляд сужается.

— Давай, Аксель! — Морган кричит. — Ты мне нужен.

После этого я не оглядываюсь, сосредоточив всю свою энергию на своих быстрых шагах, когда бегу в комнату Шеваль. Мое дыхание затруднено, но мое тело подпитывается осознанием того, что Химена может быть в опасности, если Хаксли все это время выдавала себя за нее. Не говоря уже о том, что нет никакого способа узнать, сколько других жизней поставлено на карту.

Я улавливаю рябь фиолетового материала в конце коридора как раз в тот момент, когда Хаксли поворачивает за угол. Набирая скорость, я мчусь за ней, сворачивая за угол. Взгляд Хаксли расширяется, когда она видит меня.

— Химена, подожди! — окликаю я, когда шаги Хаксли становятся торопливыми. — Ты нужна Морган.

— Я скоро буду со своей хозяйкой, — говорит она через плечо.

А потом убегает.

Но и я тоже. Годы физического труда сделали меня сильной, я догоняю ее за считанные секунды, используя импульс, чтобы броситься на нее. Я хватаю ее, когда мы падаем на пол, обхватив друг в друга изо всех сил. Но моя хватка быстро ослабевает, когда она дважды ударяет меня кулаком по голове. Мой мир становится расплывчатым, когда мое зрение затуманивается.

— Элеонора!

Мое имя выкрикивается и эхом разносится по всему коридору, заставляя мою голову стучать сильнее. Хаксли отрывают от меня, когда в поле моего зрения появляется Кейд с убийственным взглядом.

— Химена! — крик Квина и пение его меча приветствуют Кейда. — Отпусти ее.

— Нет, пока я не выясню, почему она напала на Элеонору, — говорит Кейд. Он делает шаг назад и взмахивает мечом, чтобы остановить наступление Квина. Хаксли хнычет, а Квин рычит, его глаза уже черные, такие же, как у Кейда.

— Прекратите, — говорю я, мой голос дрожит. — Это не Химена.

— Она права. — Морган выходит из-за угла, Аксель прямо за ней, и наклоняется, чтобы помочь мне подняться. — Убери заколку из ее волос, и ты увидишь, что это не Химена.

Я облокачиваюсь на Морган, используя ее, чтобы стабилизировать себя.

— Это Хаксли.

Все замирают, их взгляды расширяются. Хаксли начинает вырываться из хватки Кейда, приводя в ярость Квина, которого Акселю приходится сдерживать. Но как только Кейд выдергивает заколку из ее волос, раскрывается истинный облик Хаксли.

И все снова замирают.

— Отведи ее в тюрьму вместе с Шевали и убедись, что на этот раз сука останется там, — говорит Морган. — Я хочу, чтобы несколько охранников постоянно следили за ними, и, черт возьми, кто-нибудь, найдите Химену. — Затем она наклоняется ко мне и понижает голос. — Ты в порядке? Я видела, как она обыграла тебя, но ты приняла это как чемпион.

— Мне нужен аспирин, — говорю я.

— Я отведу тебя к Кости, — говорит Морган. — Он должен убедиться, что у тебя нет сотрясения мозга или чего-то в этом роде.

— Подожди! — передав Хаксли Квинну и Акселю, Кейд подбегает ко мне. — Позволь мне проводить ее, моя королева. Пожалуйста, — его страдальческий тон заставляет мое сердце биться так же сильно, как и голова.

Морган смотрит на меня, ожидая моего согласия, которое я неохотно даю. Такой сильной, какой я чувствовала себя раньше, я не чувствую себя сейчас. Я оказываюсь в его объятиях, наслаждаясь ощущением, когда они обволакивают меня.

Кейд целует мои волосы, висок и щеку.

— Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке. Я мог бы убить ее прямо здесь и прямо сейчас.

— Нам нужна информация от Хаксли, — говорю я. — Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно что-нибудь для моей головы.

В ответ Кейд поднимает меня на руки.

— Не обращайте на меня внимания, — говорит Морган. — Я просто пойду и признаюсь Зейдену, что я делала именно то, что он мне запретил, и буду молиться, чтобы я сама не оказалась в лазарете.

Я улыбаюсь ей.

— Я уверена, что он простит тебя после пары шлепков за твое непослушание, — говорю я, игнорируя раздраженный вздох Кейда.

Морган поджимает губы.

— Если подумать, это может быть не так уж плохо. — Ее улыбка дрогнула, и беспокойство, затуманившее ее глаза, скрутило мой желудок. — Мне нужно найти Зейдена и рассказать ему о Химене. Боже, я надеюсь, что с ней все в порядке.

— Так и будет, — говорю я, молясь, чтобы я оказалась права.

Кейд направляется в лазарет, когда Морган начинает идти, должно быть, в направлении Зейдена, и тишина, которая опускается на нас, такая странная после только что произошедшего шквала насилия. Но я благодарна за это, потому что не знаю, что ему сказать. Я нахожусь в состоянии войны с самой собой из-за всего. Все это время мне удавалось держать Кейда на расстоянии из-за его невесты.

Но она больше не проблема…

— Что там произошло? — глубокий баритон Кейда прерывает мои мысли, привлекая мое внимание к нему. — Как вы узнали о голограмме и личности Хаксли?

Я тянусь за прядью волос и быстро опускаю руку. У меня нет абсолютно никаких причин нервничать из-за того, что только что произошло. То, что я сделала, было благородно и не нуждается в оправдании. Моя уверенность в себе проистекает из моего праведного поступка, и я с трудом узнаю себя. Но я горжусь собой, и это приятное