ВОСПЕВАЮЩИЕ БИТВУ - Андрей Ветер

Враждебность между Ассинибойнами и Минитари (Большебрюхими) тоже сошла на нет к 1844 году, когда оба народа осознали бесполезность такой войны. Но в те годы они всё-таки ещё дрались иногда. Именно во время такой войны Безумный Медведь заработал своё имя, когда, защищая отступавших детей и женщин от напавших Большебрюхих, он бился настолько яростно, что напоминал своим видом обезумевшего медведя.

Вот другой пример из военной жизни индейцев.

Однажды небольшая военная группа Ассинибойнов наткнулась на крупный отряд Большебрюхих, двигавшийся им навстречу. Первыми врага обнаружили Большебрюхие. Они выслали вперёд горстку людей, а основная масса воинов затаилась за холмом. Ассинибойны, заметив малочисленный отряд врагов, бросились в бой, и Большебрюхие, делая вид, что пришли в смятение, кинулись наутёк. Их задумка сработал. Ассинибойны примчались прямо в засаду. Их спасло лишь то, что многие Большебрюхие были пешими. Ассинибойны, обнаружив себя в ловушке развернулись и ускакали, потеряв пяток человек. В этот момент один старый Ассинибойн потоптался на месте и, не последовав за соплеменниками, помчался прямо в гущу вражеских рядов. Это был закалённый воин, но он бросился в бой не по своей воле. Его норовистый конь вышел из повиновения и, не послушав хозяина, понёсся не назад, а вперёд. Всадник, оказавшись в кишащей толпе Большебрюхих, не пал духом, но поднял своё длинное копьё и стал бить им направо и налево. Он свалил тринадцать человек, некоторые из них рухнули замертво. Конь пронёс его дальше, за ряды врагов, затем обогнул холм и благополучно настиг остальных Ассинибойнов. Ни конь, ни наездник не получили ни единой царапины. Старый Ассинибойн рассказывал потом, что Большебрюхие стояли слишком плотно и мешали друг другу драться, возможно, это и спасло одинокого бойца. После этого случая его прозвали Тот-Кто-Имеет-Быстро-Бегущего-Коня.

«Основным театром военных действий для Ассинибойнов была страна Черноногих. Многочисленные табуны, которыми гордились Черноногие, всегда привлекали внимание Ассинибойнов и служили постоянным соблазном. Первыми на пути к этим табунам стояли Равнинные Большебрюхие (Атсины), которых некоторые исследователи иногда причисляют к Черноногим, поэтому Ассинибойны сталкивались с ними особенно часто. Черноногие же обитали дальше на запад, но чаще сражения с ними происходили в районе Молочной Реки, то есть на северо-западной окраине земли Ассинибойнов. С этими Черноногими война не прекращалась до 1851 года, затем наступило относительное спокойствие.

В 1850 году отряд в 52 человека угнал у Атсинов лошадей. Погоня не заставила себя ждать, и на расстоянии 10 миль от стойбища завязался бой. Ассинибойны соорудили из камней укрытие, но это не спасло их, так как весь лагерь Атсинов пришёл на поле брани. После целого дня стрельбы все Ассинибойны полегли. Атсины потеряли 15-20 человек. Это наиболее длительное и кровопролитное сражение за те годы. В среднем за год племя теряло на войне 40-60 человек» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).

В письме к Александру Калберстону от 1 декабря 1849 года Дениг писал: «Les Gens du Nord и община Gauche несколько дней назад потеряли 52 молодых воина в сражении с Пьеганами на Maria River. У Черноногих погибло 25 человек. Это тяжелейший удар, который понесли Ассинибойны за последние годы» (Missouri Historical Society). В данном случае Дениг противоречит сам себе в дате и племени, но так как письмо было написано «по горячим следам», то следует сделать вывод, что Ассинибойны дрались в конце 1849 года, а не в 1850 году, и бой был с Пьеганами, а не Атсинами.

После этого проигрыша и последовавшего в 1851 году подписания договора в форте Ларами Ассинибойны заключили мир с Равнинными Большебрюхими (Атсинами) и часто гостили в их стойбищах, всегда возвращаясь с лошадьми и другими подарками. Общее число лошадей, подаренных за четыре года мира, дошло до пятисот голов. Атсины никогда не нарушали данного слова и всем образом жизни показывали, что всячески стремились удержать мир. Однако Ассинибойны не были столь сплочённым племенем, и отдельные личности то и дело выражали свою независимость, тайно отправляясь в походы, чтобы украсть лошадей. Частенько дружественные визиты Ассинибойнов тоже заканчивались воровством, ибо Ассинибойны не могли сдержать себя от соблазна прихватить при отъезде пару-тройку чужих лошадей. В конце концов дело дошло до того, что Атсины убили четырёх таких конокрадов, обнаружив их крадущимися в середине табуна.

Что касается Пьеганов, Кайна и других больших племён Черноногих, то с ними Ассинибойны продолжали воевать. В 1855 году губернатор территории Вашингтон Исаак Стивенс провёл ряд переговоров с Черноногими и в октябре подписал с ними соглашение. Но этот договор не остановил вражду между Ассинибойнами и Черноногими, и военные отряды по-прежнему продолжали ходить в походы. Случалось, что за один год некоторые лошади меняли своих хозяев по несколько раз, попадая из одного племени в другое.

Постоянная война мешала Ассинибойнам восстановить население, катастрофически сократившееся во время эпидемии оспы 1838 года. Индейцы беспрестанно теряли своих воинов, а племя и без того было не слишком многочисленным.

Говоря о войне против Арикаров, нужно отметить, что она была для дикарей сущим баловством: индейцы подкарауливали какого-нибудь одиночку, беззащитную женщину или ребёнка. Настоящий бой был исключением.

«Ассинибойны – прекрасные охотники, будь то пешая охота или конная, с ружьём или со стрелами. Но, как я уже упоминал, они отличаются великой ленью и в этом смысле совершенно неисправимы. Они никогда не стремились заполучить огнестрельное оружие и всегда легко расставались с ним, перепродавая его другим индейцам, лишь бы ничего не делать, но приобрести без особых усилий вещи или еду. В отряде из пятидесяти человек редко насчитывалось более 12 ружей. Зато к лошадям Ассинибойны относятся с трепетом. Потеря скакуна для каждого из них – настоящая трагедия. Ассинибойны в прямом смысле слова опускают руки и не знают, как жить дальше, если теряют лошадь. Возможно, это связано с тем, что они никогда не могли похвастать большим поголовьем. Если возникает вопрос, что им больше по душе, конь или винтовка, они без колебаний выбирают коня. Их военные отряды экипированы копьями, топорами, дубинами, луками и стрелами, и тем не менее они спокойно отправляются в рейд против Черноногих, хорошо снабжённых огнестрельным оружием.

Леность Ассинибойнов проявляется и в их внешнем виде. Большинство предпочитает носить старинную одежду из кожи, которая появляется в результате охоты, но мало кто из них будет утруждать себя торговым делом, чтобы купить ткань для платья. Их наряды, сёдла и прочие вещи изготавливаются так же, как это делалось во времена каменных топоров и костяных наконечников. Они продолжают пользоваться бычьим пузырём для хранения воды, распиленным бизоньим рогом вместо ложки и так далее.

Ассинибойны настолько ленивы, что не хотят охотиться на бизонов, если стадо пасётся на расстоянии более чем один дневной переход от лагеря. В этом смысле они опустились гораздо ниже, чем Манданы, Арикары и прочие индейцы, живущие в земляных деревнях и не желающие покидать их.

Лишь в сороковых годах наметился некий перелом в их мировоззрении. Мало-помалу они привыкли к европейским товарам, стали потреблять кофе и муку, от которых совсем недавно отказывались. Они стали чище в одежде и в домах.

И всё же основным средством их существования остаётся охота. Бизон – главный источник мяса и шкур. Мясо потребляется в сыром виде или высушивается. Помимо мясных продуктов, Ассинибойны едят множество диких фруктов и корений. Шкуры бизонов идут на одежду и на покрытие жилищ, а также отвозятся в Меховую Компанию.

Бывают времена, когда бизоны уходят, и индейцы начинают голодать. Так, в 1846 году они пожрали всех своих собак и лошадей и даже съели нескольких своих детей» (Denig «Five Indian Tribes of the Upper Missouri»).

Впрочем, Дениг не пишет, что видел это собственными глазами. Это могли быть только слухи, поэтому его слова, не даёт никому права говорить о более или менее регулярной практике каннибализма у Ассинибойнов. Также обращаю внимание и на то, что, по словам Денига, Ассинибойны потребляли мясо собственных детей, а не мясо врагов, как это делали время от времени Тонкавы, вкладывая в это определённый ритуальный смысл – поедание силы врага и наполнение себя этой силой.

«Лошадей у них мало, и они используются для перевозки палаток и детей во время кочевья. В качестве вьючных животных широко используются собаки, но они не могут переносить тяжёлый груз» (Denig).

Несмотря на то, что лошади появились у Ассинибойнов в первой половине восемнадцатого века, это племя всегда считалось бедным в смысле табунов. Лейтенант Брэдли указывал, что к 1830 году у Ассинибойнов было в среднем по две лошади на одно жилище, в то время, как у Атсинов насчитывалось по пять лошадей на палатку, у Пьеганов – по десять, у Абсароков – по пятьдесят. Дениг утверждал, что у Ассинибойнов «по крайней мере одна треть мужчин не имеет собственного коня». У Кэтлина же создалось впечатление, что Ассинибойны «вполне обеспечены лошадьми».