Девушка, не умеющая ненавидеть - Анна Данилова

Путешествие по дому заняло у меня больше двух часов. Я разглядывала каждую вещь в этом доме, прикасалась руками к предметам, до которых дотрагивался и которыми пользовался мой любимый. Лежала на кровати, на подушке, которая хранила запах его волос. Даже допила глоток кофе из его чашки. Заворачивалась в его еще влажное от утреннего душа полотенце, целовала его свитер… Я медленно, но верно сходила с ума, все еще продолжая искать следы присутствия в его жизни женщины.

Но не находила. Никаких подарков, украшений, духов, конфет. Вероятно, либо женщины у него еще не было, либо он просто не успел еще ничего для нее купить.

Я бы и ушла из дома успокоенная, если бы не решила включить компьютер. Кто знает, а вдруг компьютер не защищен паролем?

И когда он открылся и я увидела «рабочий стол» с иконками, которые готовы были подчиниться любому моему движению мышкой, мне стало даже не по себе – настолько задачка оказалась легкой.

И только странное чувство тревоги и дискомфорта помешало мне насладиться моей удачей: за рябью цветных иконок на экране я увидела знакомые смеющиеся глаза, долгую линию голой ноги, облако темных волос… Фотография во весь экран! Нет, этого не может быть! Откуда на рабочем столе Гришиного компьютера фотография Тамары?

Кровь бросилась мне в голову, у меня даже брови заломило! Нет, нет… Я брежу? У меня галлюцинации?

Я несколько минут внимательно смотрела на фотографию моей сестры на экране. Это была моя Тамара. Красавица Тамара. Этот снимок мог бы украсить любую фотовыставку – настолько был удачен, прекрасен! И она была прекрасна, прелестна, застывшая между отрочеством и юностью, такой свежий бутон молочной спелости…

Как это возможно? Ведь еще несколько часов назад я своими глазами видела, как он рассматривает ее снимок в нашем семейном альбоме, а сейчас он занимает центральное место в его зрительном ряду. Это, конечно же, не случайный выбор компьютерных обоев. Это и не обои, это женский портрет…

Не помню, как я оказалась дома, схватила с дивана альбом, который не успела поставить на место, и принялась листать его в поисках фотографии. И когда я увидела ее, мне и вовсе стало нехорошо. Первая моя мысль была, что Гриша похитил понравившуюся ему фотографию и замостил ею свой рабочий стол компьютера! Сейчас же вырисовывалась совершенно другая картина, ситуация. Быть может, он оттого с таким интересом и разглядывал фотографию в моем альбоме, что прежде она появилась в его жизни каким-то другим, фантастическим способом! Или… он знаком с Тамарой?!

Или же все гораздо проще и невиннее. Интернет! Тамара могла разместить в Интернете свое фото, и Гриша случайно увидел его, обратил внимание, скопировал снимок. А вчера пришел к нам, увидел эту фотографию в нашем альбоме и заинтересовался…

Денис. Он может что-то знать. Но я не могла ему позвонить и спросить его об этой фотографии. Он бы не понял. Удивился. Какое мне, спрашивается, дело до Гриши. И вообще, я же не могла ему сказать, что видела эту фотографию в Гришином компьютере. Все глупо, глупо и непонятно!

Я позвонила Вику.

– Нам нужно встретиться, – сказала я.

И спустя несколько дней благодаря Вику я уже точно знала, что новая пассия Гриши – Тамара. Моя положительная до скрежета зубовного сестра, по мнению мамы, – образец для подражания.

– Вик, она должна исчезнуть, – сказала я и рассказала ему свой созревший в болезненном тумане бессонных ночей план.

…Чердак. Сейчас у меня есть только этот чердак с окном, выходящим на его окна. И я смотрю на них часами. Кто может у меня отнять эту малость? Да никто. Если только они не встретятся и он по каким-то своим, личным причинам не покинет эту квартиру. А он может, он легкий на подъем, я-то знаю…

14. Тамара. Январь 2015 г.

Она говорила с кем-то по телефону, после чего вернулась на кухню бледная, с испуганными глазами, словно ей только что сообщили о смерти близкого человека. Еще четверть часа тому назад мы с ней завтракали, слушали новости и комментировали их, переживали за убитых на Украине мирных жителей, говорили о падении рубля, да много о чем говорили, пока не раздался телефонный звонок, и Лариса, взглянув на дисплей своего телефона, не выбежала из кухни. И вот вернулась – сама не своя.

– Лара? Что случилось? Война? – это было первое, что пришло мне в голову. Очнувшись от своих невеселых мыслей, Лариса быстро отреагировала на мой вопрос, трижды сплюнув через плечо:

– Что ты такое говоришь?!

– Да у тебя такое лицо…

– Не обращай внимание, – на губах ее появилась искусственная улыбка, которая так не шла ей. – Все в порядке.

– Лара! Мало того, что ты мне так ничего и не рассказала о себе…

– Я рассказала! Вчера!

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Да понимаю я все… Обязательно расскажу. Да там и рассказывать нечего: встретила мужчину, в годах, очень богатого… Вышла за него замуж, но прожила в браке недолго, он оказался негодяем, слишком опасным человеком, вот я и приговорила его… Все, на сегодня хватит!

Она резко выставила руку ладонью ко мне, как бы останавливая готовые обрушиться на нее вопросы.

– Ладно-ладно, успокойся… Главное, что нет войны, ведь так? – Слова мои прозвучали помимо воли саркастически. Понятное дело, что я была раздражена тем охлаждением, которое возникло между нами после ее телефонного разговора с неизвестным мне человеком.

– Завтра я приготовлю сырковую массу, с изюмом, хочешь? – так же мрачно и почти ультимативно произнесла она, еще не успев остыть от своего раздражения.

– Да готовь, что хочешь. – Я отодвинула от себя чашку с недопитым кофе и поднялась со своего места. Сложила салфетку на столе и молча, не оборачиваясь, вышла из кухни. Отправилась к себе в комнату, легла на кровать и укрылась пледом, словно желая таким образом отгородиться от надвигавшегося на меня неприязненного отношения ко мне Ларисы.

Я знала, что она последует за мной. Сколько раз так уже было! Я была нужна ей, а она – мне. Мы должны были как-то уживаться друг с другом, притираться, что называется. Понятное дело, что не всегда хочется поделиться чем-то неприятным или стыдным даже с близкой подругой. Но потом это желание переживать одной событие ли, известие ослабевает и появляется потребность все-таки поделиться своей печалью или проблемой.

– Прости меня. – Лара появилась рядом со мной беззвучно, села на постель, погладила меня осторожно, словно я могла взорваться, рукой по плечу. – В сущности, ничего страшного не произошло. Просто я отвыкла от гостей, вот и все!

Я повернулась к ней и посмотрела ей в глаза. В них застыли боль и растерянность.

– Какие еще гости? Ты испугалась так, как если бы тебе сообщили об обнаруженной где-то улике… Что за тобой приедут с минуты на минуту, чтобы арестовать.

– Ах… Ты вон о чем… – Губы ее снова растянулись в дежурной улыбке, и я снова отметила, как же она ей не идет. Лара не такая, она настоящая.

– Ты очень нехорошо улыбаешься. Послушай, я не прошу тебя ни о чем мне рассказывать. Но что-то тебя сильно огорчило. Что? Вернее, кто? Я могу тебе чем-то помочь?

– Ну… да… В принципе… У меня есть друзья, они давно живут за границей, в Париже. Она – художница. Он – писатель. Очень хорошие, милые люди. Все эти годы, пять лет, я присматриваю за их квартирой и загородным домом. Нет, ты не подумай, я не поливаю цветы, потому что это было бы глупым – оставлять цветы на годы… Просто время от времени наведываюсь туда, смотрю, все ли в порядке. С квартирой-то ничего не может случиться. Разве что ее затопят соседи сверху, но этого, к счастью, не произошло. А вот дом… Он как живой организм и всегда требует заботы. То крышу надо подремонтировать, то еще что-то… В прошлом году подвал вот затопило грунтовыми водами, хорошо, что он был пустой, что я еще осенью догадалась на всякий случай все консервы перенести в дом, в кладовую.

– Загородный дом? Ты бываешь там?

– Да, конечно, начиная с весны и до заморозков я бываю там, это чудесное место, такой сад…

– Они возвращаются?

– Да. Решили отметить старый Новый год там, в своем доме. Попросили меня тринадцатого числа утром затопить камин, включить газовый котел, чтобы прогреть весь дом, там паровое отопление… И я что-то испугалась. Представила себя маленькой девочкой, которая сделала что-то не так, и вот теперь ожидает возвращения родителей домой.

– Лара?! Ты же не такая!

– Такая, – она опустила голову. – Понимаешь, Орловы – люди с большой буквы. Мы с ними познакомились случайно, вернее, нас познакомили, когда я еще работала мастером в парикмахерской, я делала Марте прическу… И мы с ней подружились. Я тогда снимала комнату в Выхино, но потом хозяйка сказала, что ждет возвращения своего сына из армии… Мне просто негде стало жить. Кроме того, я как раз рассталась со своим очередным парнем, и мне хотелось сменить обстановку… Ну вот они и предложили мне пожить у них в доме. Я каталась в Москву на электричках, было прикольно, мне нравилось… И главное – в моем распоряжении был огромный дом, за который мне не надо было платить. Время от времени Марта приезжала, навещала меня, это происходило между ее заграничными поездками, выставками, мы с ней ходили на лыжах, пили вино у камина, она показывала мне свои работы, специально привозила в большой папке, странно, но ей было интересно мое мнение… А потом они приняли решение переехать в Париж, купили там небольшую квартиру и уехали. Попросили меня присматривать за домом, квартирой…