Первомай (СИ) - Ромов Дмитрий

— Здорово, Жаров. Стало быть, не забыл меня?

Улыбочка была даже не холодной, а, скорее, равнодушной и вызывала крайне неприятное ощущение. Он будто делал рутинную работу, не особо интересную, но необходимую.

— Бывают же совпадения, — кивнул я. — Какими судьбами в наших краях?

Я его не боялся. Думаю, я бы смог его вырубить. Или, по крайней мере, не дал бы вырубить себя. Сейчас он был явно не при исполнении. В штатском, в дали от места несения службы.

— С хера ли в ваших-то? — хмыкнул он. — Края это наши, исконные. Это ты здесь чужак, а я тут родился и вырос. Меня в городе каждая собака знает. Приехал вот мать-старушку проведать, гляжу, Жаров что ли? Пригляделся и точно Жаров. Дай, думаю, догоню. Поболтаем о том, о сём, повспоминаем. Как в песне, вспомним наши встречи.

Вот сучёнок. Его я точно не ожидал увидеть в ближайшее время.

— Чёт я такую песню не припоминаю, пожал я плечами.

— Не ссы, я тебе спою, — усмехнулся он немного высокомерно, и мне это не понравилось.

— Споёшь когда-нибудь. Когда скучно станет, скажу. Ладно, некогда, нужно на работу идти.

— От работы кони дохнут. Ты ж на больничном, так что отдыхай спокойно. Никто и слова не скажет. Тем более, ты поступок совершил, подвиг, практически. Девушку спас от хулиганов.

Пока продолжался этот короткий разговор, картина как-то резко поменялась. Сзади меня появилось трое кентов и за спиной Зубатого тоже выросли два не очень здоровых, но решительных бойца.

Их отличало то, как они смотрели. Холодные глаза, успели повидать разное, судя по всему. Так что моральные установки этих ребят были весьма расплывчатыми и гибкими. Как говорится, Гог и Магог.

Ситуация складывалась, мягко говоря, не в мою пользу и усугублялась наличием холодного оружия минимально у троих из этой ватаги.

— Давай только спокойно всё решим, — подмигнул Зубатый. — Полюбовно, да?

— А мне решать с тобой нечего, — с усмешкой ответил я.

Ответил, но на сердце стало тревожно. Будто кошки заскребли, и холодком повеяло. Нехорошим холодком, я такой знаю. В тот раз, в Афгане то же самое было, будто замёрзло всё изнутри, а потом… бах! И красные бабочки полетели…

— Знаю, знаю, — кивнул мент. — Просто есть пара вопросиков. Ответишь и всё, пойдёшь, куда захочешь.

— Ты уже и так всё знаешь.

— Да, — подтвердил он. — Уточнить только кое-что и всё.

Я сделал шаг вбок с тропинки, чтобы попытаться встать спиной к трансформаторной будке, но мой манёвр не остался незамеченным и один из тех, кто блокировал меня сзади, моментально вырос за спиной.

— Пошли, не дури, — притворно приветливым голосом почти что пропел Зубатый и просвистел мелодию песни.

Об огнях-пожарищах,

О друзьях-товарищах

Где-нибудь, когда-нибудь мы будем говорить.

— Давай, сколько ещё! — грубо прервал его чувак, стоящий рядом и чуть задел локтем.

В его безразличных медвежьих глазах ничего не отразилось. Бандосы окружили меня кольцом и по их позам и взглядам я понял, что они довольно опытные бойцы.

— Бегом в машину, — рыкнул один из них.

За ёлками стояла серая «буханка» с красной полосой. При утечке газа звонить 04, было написано на борту. Меня подхватили под руки и потащили к машине. Забираться внутрь не улыбалось. Если засунут в тачку, вырваться будет сложнее.

Боковая дверь открылась, и я напрягся, выбирая, кого уложу первым, посею сумятицу, потом садану вон тому и…

— Не стоит, — помотал головой урка, выглянувший из салона и отодвинув полу короткой меховой куртки показал торчащую из-за пояса рукоятку ТТ. — Заползай.

Ехали молча. Урки сидели с каменными лицами, демонстрируя, так сказать, наяву повседневность зла. Глаза мне никто, естественно, не завязывал, так что я смотрел в окно, пытаясь запомнить дорогу. Местность была незнакомой. Мы ехали по пригороду мимо унылых частных домов с дымом из печных труб и покошенными заборами и углярками.

Ехали-ехали и приехали. Остановились перед деревянными воротами. Один из моих конвоиров вышел из машины, открыл калитку, зашёл внутрь и развёл створки. Медленно, неторопливо. На душе стало хреново. Что толку было улетать в прошлое, если сделать толком и не успел ничего.

Какие мне будут задавать вопросы, я примерно понимал, так же, как и то, что просто разложить всё по полочкам и убедить силой красноречия собеседников вряд ли удастся…

Уазик заехал во двор и ворота позади нас закрылись, проскрипев на всю округу, жалобно и тоскливо.

— Выходи, — кивнул мне Зубатый.

Мы все вышли из машины на утоптанный и, будто даже и не собирающийся таять, снег. Во дворе стоял довольно большой дом из красного кирпича в цыганском стиле, за ним виднелись хозяйственные постройки, тоже кирпичные.

Дом был наполовину белым из-за выступившей соли. Выглядело всё некрасиво, безвкусно и от этого казалось ещё более угрожающим. Было ясно, здесь простирается безжалостный мир, в котором нет места прекрасному.

Рядом заговорили. Заговорили обо мне, причём так, будто я уже был неодушевлённым предметом.

— Куда? В дом что ли?

— В гараж!

— Точно?

— Да, чё тебе не ясно? Веди в гараж, сказано же.

— Давай, бакланчик, двигай!

Гараж был построен основательно. Тоже кирпичный, с толстыми железными воротами, смотровой ямой и стеллажами, заваленными крупными железяками. В яму меня загонять не стали, а усадили на стул, обитый старым растрескавшимся дерматином. Связывать тоже не захотели.

Было холодно и сыро. Я поёжился, передёргивая плечами. Все вышли, и я остался один. Подождав минутку, я поднялся и подошёл к стеллажу. Ничего подходящего тут не было. Колёсные диски для грузовика, аккумуляторы, здоровенный вал, крюк от подъёмного крана. Таким особо не помашешь. Стоп… Взгляд чиркнул по ржавой оси. Она была длинной сантиметров семьдесят и сантиметра два в диаметре. У центра. Края были тоньше. Уже кое-что.

Я обернулся к прикрытым воротам. Там никого не было. Положить бы эту ось к стулу, да только там бы она сразу попала на глаза любому, кто зайдёт. Я взял её в руку. Тяжелая, можно двинуть так, что мало не покажется. Голову проломить нахрен.

Ещё раз бросил взгляд на ворота. Никого не было. Я пристроил ось на краю полки так, чтобы удобно было её схватить. Отошёл к стулу, услышал нарастающий звук и резко обернулся. Блин! Ось с шумом катилась к краю полки. Я дёрнулся вперёд и в самый последний момент успел её подхватить, практически у самого пола. Сейчас бы грохнула по бетону, бляха.

Глаз скользнул по полу и… класс! Похоже, рука, направившая меня сюда, посылала мне помощь. За железной ножкой стеллажа лежала старая ржавая отвёртка. Она покрылась грязью и пылью и была практически незаметна на полу. Я снова уложил ось на полке, на этот раз так, чтобы она никуда больше не делась, и, присев, поднял отвёртку.

Плоская, сделанная из одной полосы металла, она хорошо легла в руку. Отлично. Я засунул её в рукав, подсунув под ремешок часов.

— Нет, а чё опять-то у меня в доме? — раздался недовольный приближающийся голос.

— Не в доме, а в гараже, — тут же последовал резкий ответ. — Не маши помелом. Давай, мусор, показывай.

Створка ворот скрипнула, отъехала в сторону и в гараж вошли четыре типа, одним из которых был Зубатый.

Я встал у стула и хмуро посмотрел на этот консилиум.

— Особая комиссия что ли? — недовольно спросил я, хотя они скорее напоминали персонажей куплетов про четырёх дедов, страхующих себя от холода.

Вперёд вышел немолодой кент, похожий на рыбака. В грубом свитере, в грубых штанах и расстёгнутом коротком тулупе. Я хмыкнул. На макушке у него красовалась спортивная шапочка с маленьким помпончиком. Глаза слезились.

— Голод, давай его в Старые Черви увезём, — обратился к нему урка с грустным оплывшим лицом.

У него были отвисшие как у бульдога брыли и огромные мешки под глазами.

— Заткни пасть, — тихо, по-тигриному рыкнул Голод и кивнул третьему кенту. — Керн, иди обшмонай клиента.