Дорога без возврата - Марик Лернер

В последний месяц мы объезжали рощи приматов в сопровождении десятка охранников. Собственно, статус пауков был странным. Они впрямую никогда не участвовали в боевых действиях племен на равнинах. Махать холодным оружием считалось ниже их достоинства, а напасть на паука было крайне неприличным поведением для остальных. Тем не менее чем выше было звание и положение паука, тем больше была вероятность, что у него есть свои воины. Вполне могло случиться, что одного из пауков втихую пристукнут и скажут, что так и было. Вот они и подстраховывались. А живя так долго, как мой Старик, можно было обзавестись огромной кучей детей, родственников и просто чем-то обязанных.

В рощах Старик знакомил местное начальство и простых оборотней со мной и загонял под лавку своим авторитетом всех желающих сказать «фэ» в мою и, соответственно, его, раз уж он взял меня в ученики, сторону.

Это была первая роща другого племени на нашем пути, и напряжение, висящее в воздухе, можно было не только унюхать, но и потрогать.

— Зачем ты притащил его сюда, Старик? — вставая с земли и загораживая дорогу, спросил могучий воин со шрамом на щеке. Оборотни все ростом не меньше двух метров и с неплохой мускулатурой, но этот был идеальной моделью для Конана-варвара или Ильи Муромца, с корнем вырывающего деревья. Голос его был мало похож на человеческий. Это было скорее рычание. — Он не наш и никогда им не будет. Это не оборотень, а вообще неизвестно кто. Сегодня он человек, вчера был примат, а завтра захочет стать волком? Он не из нашего Народа, и то, что его не убили сразу, плохо говорит о приматах. Но это их дело — кого считать себе равным. А здесь, у волков, решаю я. И я отказываю ему в праве войти в нашу рощу.

Несколько десятков оборотней в человеческом теле, торчавшие рядом и составлявшие охрану Старика, заметно напряглись и взялись за оружие, кидая друг на друга настороженные взгляды.

— Ты оскорбляешь меня, Темный Стрелок? — прошипел Старик. Многие невольно поежились и постарались отодвинуться от него подальше. Репутация у Старика была еще та, связываться боялись.

— Я уважаю тебя, — пророкотал голос. — Ты всегда вел Народ и свое племя по правильной дороге. Нарушитель традиции не мог избежать наказания. Нарушитель закона — смерти. Но ты паук, а я военный вождь волков. Мое право решать, кто здесь может находиться, а кто нет. Он, — вытянутый палец указал на меня, — нет.

Если бы это был другой паук, Старик бы его съел на месте без соли, но паук рода Волков очень благоразумно не показывался. А традиция есть традиция. Военный вождь вправе решать, с кем ему иметь дело, а с кем нет. Уступить — значит согласиться, что я не отношусь к Народу, и мое место у параши, даром что здесь их не бывает. Оборотни при всей их частичной человечности — это хищные животные, и кто из них самец-альфа, а кто просто мясо, начинают выяснять с детства, и относилось это ко всем видам. Я мог только делом доказать, что со мной стоит считаться. Выбора, как всегда, не было. Я шагнул вперед:

— Мы — Народ и, если считаем решение несправедливым, имеем право на Суд чести. Никакой магии и никакого оружия. Клык против клыка, коготь против когтя, сила против силы.

Стрелок заржал:

— Ты вызываешь меня на бой? Ну что ж, тогда я решаю, что он будет до смерти. Я вырву тебе глотку за подобную наглость. — И, обращаясь к Старику, он заявил: — Только из уважения к тебе.

Почему-то в последней его фразе уважения не было совершенно, а только явная насмешка.

Он отошел в сторону и стал раздеваться. Оборотни раздвинулись в стороны, оставляя пространство для драки. Толпа росла все больше. Похоже, уже все жители рощи собрались вокруг и смотрели на происходящее горящими глазами. Я тоже скинул с себя все, и мы оба застыли друг напротив друга голыми. Тело Стрелка было до совершенства натренировано, и мускулы рельефно вырисовывались под кожей, как у атлета.

Койот из-за моей спины тихо сказала, так, чтобы слышал только я:

— Даже если он тебя убьет, он уже признал тебя одним из Народа. С чужаками на Суде чести не бьются. Темный Стрелок опытный воин, но он дурак и не умеет играть в эти игры.

— Это сильно меня утешает, — так же тихо ответил я.

Одновременно мы начали перекидываться. Тут зависимость простая — чем ты сильнее, тем быстрее можешь это проделать. Вот только никто не делает этого быстро, кроме как для публики. Потом ужасно хочется жрать. Нормальный волк весит максимум килограммов семьдесят и в холке сантиметров девяносто, хотя обычно они меньше. Стрелок был совсем не нормальный. И вес, и рост у него были раза в полтора больше. Зубки тоже. Несколько шрамов на теле зверя и разорванное ухо ясно говорили и о большом опыте, и о немалом умении. Военным вождем стать далеко не просто. Шрамы у оборотней не заживали при перекидывании и оставались навсегда, причем в каком облике получил — в том и останется. В человеческом виде ухо у него было целое, зато шрам на морде отсутствовал у волка.

Из меня вышел тоже не маленький волчонок, но до параметров противника мне было далеко. Ничего удивительного, только в сказках можно получить ниоткуда пару сот лишних килограммов и дополнительный метр роста. В жизни что есть, то есть — закон сохранения материи, или как он там может научно называться.

Сверкнув белыми клыками, Стрелок прыгнул и располосовал мне шею, тут же отскочив назад. Я зарычал, вздернув верхнюю губу и оскалив зубы. Мы, заложив назад уши, с рычанием начали кружить друг около друга, выжидая удобного момента для нападения. Несмотря на свое преимущество в весе и пренебрежительное отношение на словах, Стрелок был действительно опытным бойцом, и ярость его слепила не настолько, чтобы кидаться в драку, не думая.

Тщетно я пытался достать его и вонзить зубы в шею этого громадного волка. В каждой попытке добраться до тела меня встречали клыки, и каждый раз Стрелок, укусив, быстро отскакивал. Ни одной серьезной раны у меня еще не было, но из множества мелких порезов текла кровь, и долго так продолжаться не могло. Я достаточно знал о волках, чтобы понимать, что рано или поздно противник кинется на меня, рассчитывая ударить в плечо и опрокинуть навзничь. При его более высоком весе шансов у меня выстоять под таким ударом было мало, и я стремился уворачиваться и ускользать от Стрелка, пытаясь в то же время успеть рвануть его клыкам и.

Стрелок неожиданно бросился вперед, как будто намереваясь нанести давно ожидаемый удар плечом, но в последний момент припал к земле и вцепился в переднюю ногу. Громко треснула сломанная кость, и я оказался уже только на трех ногах. Стрелок отскочил назад и, задрав голову вверх, торжествующе завыл. Из толпы вокруг ему ответили таким же воем. Мимика даже у нормальных волков достаточно выразительная, но у оборотня на морде легко было прочитать удовлетворение и предвкушение победы.

«Сделал меня, сука! — мелькнуло в голове у меня. — Теперь еще один удар, и все. Любому волку конец после этого. Только я не волк! Я человек!»

Оборотень прыгнул, и я упал на спину, пропуская его над собой и ударяя задними лапами в белое брюхо. Ни одно нормальное животное так бы не поступило. Подставить живот под клыки соперника — значит признать его превосходство и отдаться на милость сильного. Только я не был зверем и не собирался сдаваться. У обычного волка, да и оборотня тоже, когти на ногах тупые и не приспособлены для драки. Это вам не кошка. Оборотень намного сильнее, и сейчас от удара в брюхо, пробившего живот, так что кишки Темного Стрелка вывалились наружу, он завалился на бок с диким визгом.

Я метнулся на упавшего и вцепился ему в горло. Вдруг сверху на меня неожиданно упало чье-то тело, и острые зубы полоснули шею. Я невольно сжался и дернул головой, оторвав изрядный кусок мяса у Стрелка. Кровь залила мне морду, и я невольно судорожно сглотнул, проталкивая мясо в желудок. Сидевший у меня на спине вцепился в шею так, что я взвыл от боли, слыша краем сознания вопли окружающей толпы. Кто бы это ни был, он нарушил любые традиции и все возможные законы. Вмешательство в Суд чести не допускалось ни под каким предлогом.

Я торопливо начал изменения. Давно готовился, на крайний случай тренируясь превращать собственную кровь и плоть в сильнейший яд, и не собирался посвящать в эти свои изыскания даже Старика. Собственно, никто такого бы не перенес и тоже сдох бы очень быстро, а для меня это был последний шанс. Корректировка внутреннего состояния происходила одновременно с моими действиями в считаные мгновения — хорошо иметь компьютер вместо мозгов. Надо только успеть запустить правильную программу.

Напавший неожиданно отстал, и, извернувшись всем телом, я вскочил на ноги. Здоровенная волчица, размером и весом не меньше меня, стояла в шаге на дрожащих лапах. Из пасти у нее шла пена, голова тряслась, и она явно не видела ничего вокруг.