Гибель гигантов - Кен Фоллетт

— Меня выселяют! — воскликнула она, взмахнув листком. — Что мне делать?

Отец поднялся со стула.

— Сядь, миссис Дэй-Пони, отдышись, — сказал он ровным голосом. — И дай-ка я взгляну на твое письмо.

Он взял листок из ее красных узловатых пальцев и положил на стол.

Билли заметил над текстом письма штамп «Кельтских минералов».

— «Уважаемая миссис Эванс, — читал вслух отец. — Дом по указанному адресу требуется для вселения работающего шахтера. — Большинство домов в Эйбрауэне построила компания „Кельтские минералы“. За прошедшие годы некоторые дома компания продала жильцам, в том числе и дом Уильямсов, но большинство домов по-прежнему принадлежало ей, а шахтеры были лишь арендаторами. — В соответствии с условиями аренды, я… — отец запнулся, и Билли увидел, что он поражен, — даю вам двухнедельный срок на то, чтобы съехать», — закончил он чтение.

— Подумать только, срок он дает! Она мужа похоронила полтора месяца назад! — воскликнула мама.

— Куда же мне идти, у меня пятеро детей!

Билли тоже был ошарашен. Как могла компания так поступить с женщиной, у которой муж погиб в их шахте?

— Подпись — «Председатель совета директоров Персиваль Джонс», — заключил отец.

— А что за условия аренды? — спросил Билли. — Я не слышал, чтобы рабочие заключали договор аренды.

— Отдельного договора никто не заключает, — ответил отец, — но это прописано в контракте. Мы уже бились с ними по этому вопросу — и проиграли. Теоретически дом человек получает вместе с работой, но вдов обычно не трогают. Иногда они все равно съезжают, переселяются к родным или еще куда-то. Часто снова выходят замуж за другого шахтера, и аренда переходит на него. Обычно в семье есть хотя бы один сын, который становится шахтером, когда подрастет. Так что выселять вдов не в интересах компании.

— Так почему же они хотят избавиться от меня и моих детей? — разрыдалась миссис Дэй.

— Персивалю ждать негоже, — заговорил дед. — Видно, он считает, что цены на уголь пойдут в рост. Потому, должно быть, и ввел воскресные смены.

Отец кивнул.

— Неважно почему, но они гонятся за выработкой, это точно. И пусть, но не за счет вдов! Я сделаю все возможное, чтобы этого не допустить.

Уведомление о выселении получили восемь женщин, вдовы шахтеров, погибших при взрыве. Как выяснил отец Билли, посетив их всех по очереди, они получили от Персиваля Джонса одинаковые письма. Билли ходил к ним вместе с отцом. Относились к этому известию женщины по-разному: от истерики миссис Хивэль Джонс, которая никак не могла успокоиться, до угрюмой покорности судьбе миссис Роули Хьюз, сказавшей, что для таких, как Персиваль Джонс, в этой стране стоило бы поставить гильотину.

Билли кипел от негодования. Разве мало того, что эти женщины потеряли в шахте своих мужей? Надо лишить их еще и крова?

— Пап, неужели компания действительно может это сделать? — спросил он, когда они с отцом шли по убогим шахтерским улочкам к шахте.

— Только если мы им позволим, мой мальчик. Нас, рабочих, гораздо больше, чем управляющих, и мы сильнее. Они во всем зависят от нас. Мы производим еду, строим дома, шьем одежду. Без нас они пропадут. И они могут делать только то, что мы им позволяем. Всегда помни это.

Сняв шапки и сунув в карман, они вошли в приемную начальника шахты.

— Доброе утро, мистер Уильямс, — испуганно сказал Левеллин-Клякса. — Подождите минутку, я спрошу мистера Моргана, сможет ли он вас принять.

— Не говори глупости, конечно, сможет, — сказал отец и прямиком прошел в кабинет. Билли вошел следом.

Малдвин Морган листал бухгалтерскую книгу, но Билли показалось, что он это делает просто для вида. Морган поднял голову. Его щеки были, как всегда, чисто выбриты.

— Входите, Уильямс, — сказал он, хотя необходимости в этом уже не было. В отличие от многих, он отца Билли не боялся. Морган родился в Эйбрауэне, был сыном учителя и имел образование инженера. Они с отцом похожи, подумал вдруг Билли: оба умные, уверенные в собственной правоте и очень упрямые.

— Вы знаете, зачем я пришел, мистер Морган, — сказал отец.

— Догадываюсь, но вы все равно скажите.

— Я требую, чтобы вы отозвали уведомления о выселении.

— Компании нужны дома для шахтеров.

— Будут неприятности.

— Вы мне угрожаете?

— Не надо вставать в позу, — примирительно сказал отец. — Эти женщины потеряли в шахте мужей. Неужели вы не чувствуете своей ответственности за их судьбу?

Морган воинственно выдвинул подбородок.

— Официальное расследование показало, что взрыв произошел не по вине «Кельтских минералов».

Билли захотелось спросить его, как может умный человек говорить такое и не краснеть.

— В ходе расследования был составлен список нарушений, длинный, как лондонский поезд. Электрооборудование без экранирования, нет дыхательных аппаратов, нет пожарной машины…

— Но взрыв и гибель шахтеров произошли не в связи с этими нарушениями.

— Эту связь просто не удалось доказать.

Морган недовольно заерзал на стуле.

— Вы что, пришли обсуждать результаты расследования?

— Я пришел уговорить вас принять разумное решение. Пока мы ведем этот разговор, слух о написанных вами письмах обойдет весь город! — Отец махнул рукой в сторону окна, и Билли увидел, что зимнее солнце уже садится за гору. — Люди идут кто выпить с друзьями, кто сыграть в шахматы, кто на репетицию хора, кто на молитвенное собрание — и все они обсуждают выселение вдов. И я могу поспорить на ваши сапоги, что им это очень не нравится.

— Я вынужден вновь вас спросить: вы что, угрожаете компании?

Билли хотелось его придушить. Отец лишь вздохнул.

— Послушайте, Малдвин, мы знаем друг друга со школьных времен. Проявите благоразумие. Вы же знаете, в нашем профсоюзе есть люди, настроенные более решительно, чем я.

Отец говорил об отце Томми Гриффитса. Лен Гриффитс верил лишь в действенность бунта, и все надеялся, что следующее противостояние станет той самой искрой, из которой возгорится пламя. А еще он метил на место отца. Так что можно было не сомневаться, что он будет предлагать крутые меры.

— Вы хотите сказать, что подстрекаете людей к забастовке? — спросил Морган.

— Я хочу сказать, что люди будут очень недовольны. Во что выльется их недовольство, я предугадать не могу. Но мне не нужны неприятности, и вам они тоже не нужны. Речь идет лишь о восьми домах, а сколько их всего? Восемь сотен? Я пришел сюда, чтобы вас спросить: оно того стоит?

— Компания приняла такое решение, — сказал Морган, и Билли почувствовал, что сам Морган не согласен с компанией.

— Попросите совет директоров пересмотреть решение. Что в этом плохого?

Билли раздражало, что отец говорит так мягко. Может, следовало повысить голос, стукнуть кулаком по столу, обвинить Моргана в жестокости, уж это доказать легче легкого! Лен Гриффитс поступил бы именно так.

Морган был непреклонен.

— Я здесь для того, чтобы решения совета директоров выполнялись, а не обсуждались.

— Значит, решение о выселении уже было утверждено советом директоров?

— Я этого не говорил, — с беспокойством сказал Морган.

Но намекнул, подумал Билли. Потому что отец умело спрашивал. Может быть, в мягком обхождении и есть свои преимущества.

Отец изменил тактику.

— А что если я найду восемь домов, где жильцы согласятся взять новых шахтеров постояльцами?

— У них есть семьи.

— Если вы захотите, — медленно и взвешенно произнес отец, — мы сможем найти компромисс.

— Компания должна иметь возможность самостоятельно решать свои дела.

— Независимо от того, к каким последствиям это приведет?

— Эта шахта — наша. Компания произвела разведку, заключила договор с графом, вырыла шахту и купила оборудование. И построила дома, чтобы в них жили рабочие. Мы заплатили за все это. И все это наша собственность. И мы не потерпим, чтобы другие указывали нам, что можно с ней делать, а что — нет.

Отец надел кепку.

— Только вот не вы наполнили недра углем, правда, Малдвин? — сказал он. — Это сделал Господь.

Отец Билли хотел арендовать зал в городском муниципалитете, чтобы на следующий вечер в семь тридцать провести собрание, но оказалось, что самодеятельный драматический театр должен там репетировать первую часть спектакля «Генрих Четвертый», и отец решил собрать шахтеров в здании церкви «Вифезды». Билли с отцом, Лен Гриффитс с Томми и несколько других членов профсоюза обошли весь город, объявляя о собрании и прикалывая написанные от руки объявления в пабах и церквах.

На следующий вечер в четверть восьмого в «Вифезде» яблоку негде было упасть. В первом ряду сидели вдовы. Все остальные стояли. Билли стоял впереди, боком к собранию, и ему было видно лица шахтеров. Рядом с ним стоял Томми Гриффитс.