Дело смеющейся гориллы - Эрл Гарднер

— Две вещи? — перебил его Мейсон.

— Совершенно верно.

— Мне показалось, что речь шла всего об одной.

— Но вы ведь не дождались, пока я закончу. Мне нужно поговорить наедине с вашим клиентом, и мне нужны те самые дневники Элен Кэдмас.

Мейсон покачал головой.

— В обмен на которые, — продолжал Хардвик, — вы можете рассчитывать на мое полное сотрудничество с вами на всех стадиях процесса.

— К черту всю эту вашу сладкоречивую дипломатию, — сказал Мейсон. — Если говорить прямо, то вы пришли нас шантажировать. Вам нужны дневники Кэдмас, и вам нужно, чтобы миссис Кемптон таскала для вас орешки из огня. А если она откажется это делать, вы собираетесь повесить на нее убийство Кэдмас.

— Мистер Мейсон!

— Но, — продолжал Мейсон, — вы не на тех напали.

— Мистер Мейсон, я всего лишь сказал, что вы можете сделать две вещи, которые принесут вашей клиентке огромную пользу. В конце концов, вы знаете, что я могу добиться того, что мне нужно, гораздо проще — мне достаточно пойти в полицию. Но тогда все это появится в прессе.

— Это верно, — сказал Мейсон, — полиция может добиваться любых сведений, черт возьми, и в газетах они могут публиковать все, что им взбредет в голову. Ну а мы можем посоветовать нашей клиентке не отвечать ни на какие вопросы.

Хардвик встал.

— Теперь я должен еще кое-что сообщить вам, джентльмены, — сказал он, — я получил телеграмму из Австралии от брата Бенджамина Эддикса.

— Прекрасно.

— Я отправил телеграмму по единственному адресу, который мне был известен, сразу, как только мне сообщили о смерти Бенджамина, и в ответ пришла телеграмма с соболезнованиями. Затем, как только я узнал о завещании, я телеграфировал ему, кратко изложив в общих чертах волю покойного.

— И вы получили от него ответ, — сказал Мейсон, — с требованием оспорить выплату любых денег Джозефине Кемптон, поскольку она виновна в убийстве и, следовательно, по закону ей ничего из наследства достаться не может, какие бы распоряжения ни содержались в завещании?

— Таких телеграмм я пока еще не получал. Я получил телеграмму, в которой содержится указание зарегистрировать завещание для официального утверждения и представлять его интересы, используя весь мой опыт.

— Ну ничего, вы еще получите такую телеграмму, — сказал Мейсон, — и даже в том случае, если вы ее не получите, то как юрист, озабоченный защитой интересов своего клиента, вы обратите его внимание на это положение закона и объясните ему, что если Джозефина Кемптон будет осуждена за убийство, то он выгадает сумму в пятьдесят тысяч долларов.

— По некоторым соображениям мой клиент, возможно, пожелает воздержаться от предъявления таких требований.

— Вы ему объясните, что он имеет право использовать этот факт?

— А что бы вы сделали, если бы вы были на моем месте? — спросил Хардвик.

— Я бы, конечно, объяснил ему, — сказал Мейсон. — Ну а теперь я вам задам один вопрос. Как бы поступили вы, если бы были адвокатом, представляющим Джозефину Кемптон и некий другой адвокат, явно заинтересованный в ее осуждении за убийство Бенджамина Эддикса, хотел бы порасспросить ее наедине, чтобы посмотреть, не найдется ли удобный повод повесить на нее еще одно убийство?

— Если бы я был уверен наверняка в правоте своих рассуждений, — сказал Хардвик, — а вы не уверены, то сумел бы решить, что именно пойдет ей на пользу, и дал бы в соответствии с этим ей рекомендации.

— Или выкладывайте все карты на стол, — потребовал Мейсон, — или идите к черту.

— Вы упорствуете там, где это совершенно не нужно, — холодно сказал Хардвик. — Я-то к черту не пойду, а вот ваша клиентка отправится к чертям в преисподнюю, и довольно скоро.

И он с гордым видом вышел из комнаты.

— Боже мой, — воскликнул Этна, — вы же его фактически оскорбили, мистер Мейсон!

Глаза Мейсона сузились:

— Он рассказал нам кое-что полезное, и он подозревает что-то такое, о чем мы даже не имеем пока представления.

— Разумеется, — сказал Этна, — ему известна вся подноготная — та информация, которой мы не располагаем, и это дает ему огромное преимущество.

— Отлично, — сказал Мейсон, — вот пусть он и попытается сохранить ее в тайне. Начались гонки. Мы неважно стартовали, но у нас выше скорость. — Он повернулся к Делле Стрит: — Соедини меня с Полом Дрейком, Делла.

Когда Делла Стрит кивнула, Мейсон взял трубку и сказал:

— Пол, я участвую в крысиных бегах. Мне нужно действовать очень быстро. Элен Кэдмас знала о Бенджамине Эддиксе больше, чем кто-либо другой, если не считать личного юриста Эддикса. Ей было известно что-то такое, что беспокоит этого юриста. Я должен знать, что именно. Бенджамин Эддикс был холостяком. Пожилым, но крепким, энергичным, мужественным на вид мужчиной. Нужно найти женщину… Ну черт побери, откуда я знаю, какую женщину? Ту самую женщину. И когда ты получишь все номера, по которым он разговаривал с яхтой, проверь эти номера, и, если там есть номера-телефонов отелей или кемпингов, немедленно посылай туда сыщиков с фотографиями, и выясни, не развлекался ли он там с какой-нибудь красоткой.

Мейсон со стуком швырнул телефонную трубку.

— А вам не кажется, — сказал Джеймс Этна, — что вы делаете слишком поспешные выводы, Мейсон? Все уверяют, что в жизни Эддикса не было никаких женщин.

13

Герти закрыла и заперла на ключ вход в приемную ровно в пять часов. В половине шестого Делла сложила исходящую переписку в кучу, и Герти помогла ей проштемпелевать конверты. После этого Герти ушла домой.

Делла Стрит прошла в личный кабинет Мейсона.

— Устала, Делла?

— Не слишком. А ты как?

Мейсон улыбнулся:

— Да вот, сижу читаю дневники. У меня уже голова от них кружится. Ты еще в состоянии немного поработать?

— Да. А что нужно делать?

— Мы должны выдоить все, что только можно, из этих дневников Кэдмас.

— Мы ведь уже это сделали.

— Отнюдь нет. Мы просто прочитали строчки. А теперь нам нужно посмотреть, что написано между строчек.

В наружную дверь приемной постучали — стук был громкий и решительный.

— Я взгляну, кто там? — спросила она.

Мейсон покачал головой:

— Не надо, Делла. Хватит с нас уже всяких срочных дел и сверхурочной работы.

Она села на свое место секретарши. Мейсон подошел и, присев на край стола, дотронулся до ее руки.

— Как славно, что ты рядом со мной, — сказал он.

— Как славно быть рядом с тобой, — ответила она с улыбкой.

Стук в наружную дверь перешел в непрерывный грохот.

— Кто бы это ни пытался проникнуть в нашу приемную, — сказал Мейсон, — он, похоже, совершенно уверен, что кто-то здесь есть, Делла. Это настойчивый, даже назойливый стук. Посмотри-ка лучше, кто там.

Делла Стрит поспешила в приемную, открыла дверь. Мейсон слышал, как она обменялась с кем-то несколькими словами, затем вернулась со свежим номером вечерней газеты. На газете было написано: «Мистеру Мейсону. Поклон вам от Сиднея Хардвика. Хочу вас убедить, что я умею действовать быстро».

Делла Стрит снова уселась за свой стол. Мейсон склонился у нее над плечом, пока она разворачивала газету на столе. Кричащие заголовки на самом верху страницы гласили:

«ПОЛИЦИЯ НАМЕКАЕТ НА ВОЗМОЖНОСТЬ ВТОРОГО УБИЙСТВА.

Власти допрашивают особу, подозреваемую в убийстве Эддикса, в связи с исчезновением его очаровательной секретарши.»

— Какая наглость с его стороны! — воскликнула Делла Стрит. — Это просто…

— Я ничего другого и не ожидал, — сказал Мейсон. — Давай лучше посмотрим, Делла, насколько далеко он зашел.

Они вместе прочитали заметку — в ней говорилось о том, что полиция сейчас допрашивает миссис Джозефину Кемптон в связи с таинственной смертью Элен Кэдмас, очаровательной секретарши, которая, как полагали, несколько месяцев назад в штормовую погоду прыгнула за борт роскошной личной яхты Бенджамина Эддикса.

Власти сочли эту смерть, как указывала газета, самоубийством или несчастным случаем, но в связи с убийством Бенджамина Эддикса было вновь возбуждено дело о гибели Элен Кэдмас.

Далее в заметке говорилось:

«Прокурор округа обратил внимание на то, что упомянутая Джозефина Кемптон, находящаяся в данный момент под арестом по обвинению в убийстве Бенджамина Эддикса, проживала на яхте Эддикса в каюте, соединявшейся с каютой очаровательной секретарши. Элен Кэдмас загадочным образом исчезла ночью во время сильного шторма недалеко от побережья острова Каталина. Миссис Кемптон показала под присягой, что, приняв лекарство от морской болезни, оказавшее на нее снотворное действие, она легла в постель и заснула.

Хотя тогда ее заявление не вызвало никаких сомнений, прокурор округа заявил, что в свете недавних событий расследование в связи со смертью Элен Кэдмас возобновлено.

«Мы, — сказал он, — не предъявляем в настоящее время никаких обвинений, поскольку пока не имеем для этого достаточных оснований. Мы просто констатируем, что смерть Элен Кэдмас, которую в свое время сочли трагическим несчастным случаем во время шторма, может иметь более зловещий смысл. Могу только сказать, что мы, проводя расследование, допрашивали миссис Кемптон о событиях той ночи, когда пропала Элен Кэдмас, и что миссис Кемптон отказалась поведать нам что-либо новое. Это все, что я хотел бы сообщить».