Оtцы и деtи - Наталья Андреева

Базаров понял, что он победил, еще даже не доплыв до берега. Метров за тридцать он не выдержал и обернулся. Ему хотелось увидеть лицо ПП. Но когда Женька увидел это лицо, ему стало не по себе. Он резко развернулся и рванул к Кирсанову.

– Эй, что это с вами? – спросил с насмешкой, но поддержал при этом Павла Петровича за спину, не давая захлебнуться.

– Пусти, – прохрипел Кирсанов. – Я в порядке.

– Водичка-то холодная. Ногу свело, да?

– Пусти, я сказал!

– Ну нет… Потонуть я вам не дам. Хоть я и хам.

Женька подставил Кирсанову свое плечо, то самое, которым недавно почувствовал победу, и сказал:

– Держитесь.

Павел Петрович попытался его оттолкнуть.

– Будешь упрямиться, я тебя за волосы схвачу! – разозлился Женька. – И поволоку к берегу! То-то будет позорно! Да еще девки увидят!

И Кирсанов сдался, ухватился за него, удерживаясь таким образом на воде.

– Не нога, – признался он. – Сердце…

– Твою-то мать! – выругался Женька. – Вот почему губы синие! Не от холода! Цианоз! Сам все вижу! – И он напрягся, чтобы доплыть до берега, как можно быстрее.

– Вот же дурак! – ругал он Кирсанова. – И куда поперся? Старик, а туда же! Слышь, старикан? Ты смотри, не отключайся! Греби, слышишь? Хотя бы держись… Все вы, Кирсановы, слюнтяи… Только сопли жевать… Связался я с вами…

Павел Петрович не отвечал. Когда Женька выволок Кирсанова на берег, тот был без сознания. Разложив его на песке, так что босые пятки оказались в воде, Базаров торопливо принялся делать Павлу Петровичу искусственное дыхание.

– Сам утопил… Сам и спасу… – говорил он, энергично нажимая руками на грудную клетку. – Раз, два, три… – он нагнулся и с силой дунул Кирсанову в рот. – Раз, два, три…

Через какое-то время Павел Петрович открыл глаза.

– Раз, два, три…

– Все… Хватит… – прохрипел ПП. И закашлялся, выплевывая из легких воду, которой все-таки успел нахлебаться.

И Женька без сил повалился на песок рядом с Кирсановым. Закрыл глаза и замер. Только сейчас Женька почувствовал, что силы на пределе. Это просто чудо, что он вытащил Павла Петровича из воды! Ведь сколько пришлось проплыть! Икры ног мелко-мелко дрожали, в руках тоже была предательская дрожь. Отдышавшись, ПП тоже рухнул на песок без сил. Какое-то время они молча и неподвижно лежали рядом.

– Молодость есть молодость, – сказал ПП уже почти нормальным голосом, нарушая это молчание.

– В порядке? – Женька сел, взял его руку и стал искать пульс. – Надо бы ЭКГ сделать. Похоже на микроинфаркт. А то и на полноценный инфаркт. Как левая рука? Не онемела? Отдает в нее? Какие вообще ощущения?

– Ощущения, что я полное дерьмо, – поморщился Кирсанов.

– Это верно, – согласился Женька. – Выглядите вы хреново.

– Паша! – раздался вдруг отчаянный крик.

Оба вздрогнули и обернулись. К ним с горы несся Николай Петрович. На крутом спуске он споткнулся и упал, какое-то время колобком катился вниз, потом встал на четвереньки и несколько метров прополз. Встав же на ноги, снова побежал, по пути еще пару раз споткнувшись, но удержавшись на ногах.

– Господи, Паша! Пашенька… – зарыдал он, подбегая к брату и падая рядом с ним на колени. – Я все видел из окна! Ну, зачем?! Господи, зачем?! Ты… – накинулся он на Базарова. – Убийца! Это ты подбил Пашу плыть на тот берег! Ты мерзавец! Самый настоящий мерзавец! Я тебя в тюрьму упрячу! Да я тебя…

– Заткнись, – отчеканил Кирсанов.

– Паша…

– Заткнись и возвращайся в дом.

– Паша! – Николай Петрович, по красному, потному лицу которого рекой текли слезы, попытался обнять брата. – Ты же только что чуть не утонул!

– Я в порядке.

– Но…

– Иди в дом, Коля. Нам с Евгением надо поговорить.

Николай Петрович колебался.

– Ты слышал, что я сказал?! – повысил на него голос брат. – Я здоров! Сердце прихватило, что в моем возрасте нормально. Так бывает со стариками.

– Ну, какой же ты старик?! – всплеснул руками Николай Петрович.

– Это мне хороший урок, – поморщился ПП. – Никто не молодеет. Я думал, что из железа, а оказалось, как и все, из мяса и костей. А еще из сосудов, вен и артерий. Где-то закупорило от чрезмерных моих усилий. И от того, что я потерял над собой контроль. Но теперь я в порядке. Иди, Коля. У нас очень серьезный разговор.

– Ну, хорошо… – Николай Петрович нехотя поднялся. – Ты уверен, что…

– Уберешься ты или нет?! – не выдержал ПП.

И его брат с той же энергией и торопливостью, как и пришел на берег, понесся обратно. Поднимаясь на гору, пару раз споткнулся и не меньше пяти раз обернулся, чтобы убедиться: мужики больше в воду не лезут.

– О чем вы хотите поговорить? – спросил Женька, когда Николай Петрович поднялся на гору.

– До того, как все это случилось, я имею в виду наш заплыв, я принял решение сдать тебя полиции, – спокойно сказал Павел Петрович. – Ты прекрасно знаешь за что. Это статья УК с серьезным сроком. Я хотел, чтобы отсюда ты отправился не в интернатуру, а в тюрьму. Но теперь я свое решение изменил.

– Это потому, что я вас спас? – усмехнулся Женька.

– Если бы ты меня не вытащил, я бы утонул. Я почти уже потерял сознание.

– Вы его потеряли.

– Тем более. В твоих интересах было дать мне умереть. Ведь ты догадывался, зачем я отослал Аркадия. Чтобы он не видел, как ты садишься в полицейскую машину… Почему ты меня вытащил? – ПП в упор посмотрел на Женьку.

– Клятва Гиппократа, – пожал плечами тот. – Да будь она неладна! В который уж раз… – поморщился Базаров. – Но я прежде всего врач, а потом все остальное. Не мог я дать вам умереть, когда в моих силах было вас спасти. И тут уж я не ошибся с диагнозом! – горько рассмеялся он.

– Какое Аркадий ко всему этому имеет отношение? Вообще: как было дело? Я имею в виду смерть Маргариты Черновой, дочки депутата.

– А что вам из Москвы-то сообщили? – насмешливо спросил Женька.

– Мне прислали подробное досье на Маргариту. Я знаю, что она не была наркоманкой. А вот диабетчицей была. Я почему-то уверен, что к ее смерти приложил руку именно ты.

– В точку попали! У нее началась диабетическая кома, а я вместо того, чтобы ее предотвратить, кинулся делать промывание желудка. Это была врачебная ошибка. А Аркадий просто принес мне воды.

– Понятно, – кивнул ПП. – Просто принес воды. Вот теперь мне все понятно. Депутат Чернов землю носом роет в поисках двух свидетелей, один из которых – мой племянник. Если бы он об этом знал… – Павел Петрович осекся. – Впрочем, к делу это не имеет отношения. Я принял решение все замять. Ты не сядешь в тюрьму. Ты просто уедешь. Уедешь из Москвы. Навсегда. Поселишься где угодно, хоть в своем родном городе. И будешь работать врачом. Хоть в районной поликлинике, хоть на «Скорой». Или не врачом. Мне без разницы. Я хочу, чтобы ты был как можно дальше от Аркадия. Иначе ты опять втянешь его в историю. Я, таким образом, оберегаю свою семью, а ты сохраняешь свободу.

– Вы же знаете, что для меня это равносильно смерти, – тихо сказал Женька, – уехать из Москвы.

– Везде люди живут, – сказал Павел Петрович, поднимаясь.

Какое-то время он стоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Повинуется ли ему тело, еще минут десять назад бывшее абсолютно беспомощным? И только убедившись, что все в порядке, или почти в порядке, Павел Петрович направился к тропинке, ведущей в гору. Поднимался в нее Кирсанов очень медленно, но с прямой спиной.

Евгений Базаров остался на берегу.

XV

– Ты уверен в этом, папа? – спросил Аркадий, услышав, что Женька чуть не убил ПП. – Ничего не напутал?

– Они вздумали плыть наперегонки на тот берег озера! Паше стало плохо с сердцем, и он чуть было не утонул!

– Но выплыл же?

– Твой друг ему помог, – нехотя признался Николай Петрович.

– Вот видишь! Значит, Женька его спас, а не утопил!

– Неизвестно еще, что дальше будет!

– Я сейчас выезжаю. – Аркадий увидел несчастное Катино лицо и погладил ее по плечу: успокойся, не надо так переживать. – Мне все равно с ним надо поговорить насчет нас с тобой, – сказал он, дав отбой.

– Не уезжай, – попросила Катя.

– Я вернусь, малыш, – сказал Аркадий, обняв ее и нежно целуя в губы. – Завтра-послезавтра.

– Так долго!

– Когда Нета возвращается?

– Обещала завтра.

– Вот и отлично! Надо и ей сказать, что мы поженимся.

– А можно мне с тобой?

Аркадий на минуту задумался.

– Дядя заболел, так что не стоит, – сказал наконец он. – Как только я выясню, что там на самом деле произошло и что они все собираются теперь делать, я за тобой приеду. И повезу знакомить с родственниками. Потерпи денек-другой.

Катя еле сдерживала слезы.

– Надо, малыш, – ласково сказал Аркадий, отцепляя ее руки. – Ты же видишь: их и на день нельзя оставить без присмотра, – пошутил он. – Как дети, честное слово.

Катя стояла у ворот, пока машина Аркадия не скрылась из виду. А тот принялся звонить Женьке.