Смерть Запада - Патрик Бьюкенен

_____________ИЗРАИЛЬ КАК МЕТАФОРА

Подобно зоне Панамского канала, Британской Родезии и Южноафриканской республике, Израиль сегодня может служить метафорой, символом, моделью западной цивилизации в миниатюре.

В войне за независимость 1948 года Израиль значительно расширил свои границы за пределы, установленные ООН, а в 1967 году, воспользовавшись неосторожными словами президента Египта Насера и генсека ООН У Тана, захватил у Сирии Голанские высоты, отнял у арабов Восточный Иерусалим, Старый город, сектор Газа и Западный берег реки Иордан, а также оккупировал весь Синайский полуостров вплоть до Суэцкого канала - в течение шести дней. В 1982 году израильтяне выдвинулись к пригородам Бейрута и изгнали палестинцев.

Однако уже к тому времени началось отступление "Эрец Израэль". В 1973 году египтяне пересекли Суэцкий канал и восстановили свою власть над западным Синаем. Пять лет спустя они вернули себе весь полуостров. На протяжении 1980-х и 1990-х годов исламские экстремисты вели против Израиля партизанскую войну, которая вынудила Израиль уйти из Ливана, а палестинцы начали интифаду, следствием чего стала новая израильская политика территории за мир. В 2000 году премьер-министр Барак предложил 99 процентов территории Голанских высот за мир с Сирией и 95 процентов территории Западного берега и сектора Газа плюс Восточный Иерусалим за мир с независимой Палестиной. Но президент Сирии Асад и глава палестинцев Арафат отвергли эти предложения.

Впрочем, даже пойди арабы на израильские условия, разве мог бы Израиль быть уверен в том, что это - последние территориальные претензии соседей к еврейскому государству? С какой стати арабы, проглотив то, что им посулили, успокоились бы на достигнутом - ведь они ставят себе целью полное уничтожение "сионистского гнезда" на Ближнем Востоке? Израильтяне утверждают, что предлагают соседям справедливый мир, но арабы "чувствуют слабину" и не желают вести переговоров с государством, пошедшим на попятную. Раз война заставила Израиль просить мира, рассуждают они, почему бы новой войне не заставить израильтян предложить больше?

С точки зрения арабов, война - лучший способ добиться своего. Война Йом Киппур 1973 года привела к уходу Израиля с Синайского полуострова. Развязанный организацией "Хезболла" джихад вытеснил израильтян из Ливана. Две интифады вынудили уступить почти весь Западный берег, сектор Газа и Восточный Иерусалим. Что до военной мощи Израиля, она помогла сдержать отступление ничуть не более, чем подавляющее военное превосходство Запада задержало уход последнего. Разве двадцать тысяч русских ядерных боеголовок смогли предотвратить потерю Восточной Европы и окраин советской империи на Кавказе и в Центральной Азии?

Именно здесь обнаруживается аналогия с Западом. В природе вещей, что нации и цивилизации возникают, растут, мужают, становятся доминирующими, чтобы зачтем утратить силу и предложить паритет еще недавно подвластным им народам; как правило, это предложение принимается, но со временем бывший подвластный народ также начинает расти и мужать... Неужели наша эпоха равенства наций и государств - истинный конец истории или всего лишь временное перемирие, показной мир, минутная договоренность, время перехода от западного господства к тому дню, когда Западу придется платить дань новому господину? Английский историк Дж. Э. Фраунд однажды заметил: "Если десять человек верят во что-то столь истово, что готовы отдать за эту веру свои жизни, а другие двадцать верят во что-то столь истово, что готовы за это "что-то" голосовать, десять будут писать законы для двадцати"55. И что открывается нам при взгляде на современную Америку, Азию, Европу или Ближний Восток? Кто сегодня выказывает большую решимость умереть за свои убеждения?

Неужели все наши рассуждения о равенстве народов - не более чем самообман? Неужели происходящее сегодня - только прелюдия к возобновлению схватки за власть над людьми и народами, схватки, которую богатый, но оскудевающий людьми и вымирающий Запад, с его отвращением к войне, взращенном на бойнях и ужасах двадцатого столетия, обречен проиграть? Как сказал Софокл, нужно подождать до вечера, чтобы понять, каким чудесным был день. Неужели наш вечер уже наступил?

Воинственность, жертвенность и нетерпимость - вот характерные признаки молодой религии и любого

другого молодого цивилизационного феномена. Ранние христиане, шедшие на смерть, чтобы не поклоняться римским языческим божествам, со временем сокрушили эти божества - никто и не вспомнил о терпимости. Епископ Реймса Хловис заявил королю франков, пришедшему креститься: "Склони голову! Сожги то, чему поклоняешься, поклоняйся тому, что сжигаешь!"56 А где же христианское смирение и терпимость, ваше преподобие? Протестантские монархи и католические короли не моргнув глазом сжигали еретиков или четвертовали их на лобных местах вроде Тайбернского рынка в Лондоне. Христианство, покорившее мир, вовсе не было "робкой" религией, и проповедники христианства отнюдь не внушали новообращенным представления о равенстве всех религий. Есть только одна истинная вера; все прочие - от лукавого.

С амвонов христианских церквей сегодня раздаются многоголосые причитания - христианство кается в былых грехах. "Мы ошибались, сопровождая конкистадоров, ошибались, обращая в свою веру дикарей, ошибались, прислуживая империи. Мы признаем свою вину и молим о прощении тех, против кого грешили наши отцы и мы сами".

Возможно, раскаяние открывает путь на небеса, но здесь, на земле, оно творит преисподнюю. История учит, что пинают ту собаку, которая скулит. Кто примкнет к религии, священники которой ходят в рубищах, посыпают головы пеплом и каются в грехах давно минувших столетий? Неужели те, кто сызмальства усвоил, что христиане - угнетатели и расисты, удовлетворится этими стенаниями и мольбами? Или они скажут: "Предки этих христиан обирали и терзали нас, но их потомки парализованы чувством вины и не окажут серьезного сопротивления. А не отобрать ли у них то, чем завладели предки, а потом и все остальное?"

Разве признание собственных грехов и раскаяние в них означает переход на более высокую "этическую студень"? Или это всего-навсего очередное доказательство утраты христианами веры в истинность своей религии и в ее превосходство? Если Запад рассчитывает на долгую жизнь, ему следует как можно скорее возродить "задорный дух юности". Ибо заложено в природе вещей, что государства и религии делятся на властвующих и подвластных. Времена мнимого равенства - всего лишь периоды затишья, перемирия, передышки в вечной схватке. "Ноmо homini lupus est", - отчеканил римский комедиограф Плавт. Человек человеку волк. А Томас Гоббс прибавил: "Я нахожу общим стремлением человечества неизбывное и неутолимое желание власти, кое истощается лишь со смертью"57.

Израиль - современное государство изобилия, окруженное нищими соседями, всегда готовыми вдобавок предъявить те или иные претензии. Запад - современная цивилизация изобилия, окруженная нищими соседями, всегда готовыми предъявить те или иные претензии. Подобно тому как западные интеллектуалы непримиримо относятся к "тяжкому" историческому наследию Запада, так и израильские "постсионистские" историки видят прошлое своей страны исключительно в мрачных тонах. И как Запад уверен, что все народы должны удовлетворяться тем, что имеют, так и некоторые израильские политики полагают, что палестинцам вполне достаточно их "бантустанов" в секторе Газа и на Западном берегу реки Иордан. Но с какой, собственно, стати? Если на каждого русского будет приходиться двадцать, а не десять, как сегодня, китайцев, разве Китай не предпримет попытки вернуть то, чего лишился, когда он был слаб, а Россия сильна?

Израиль противостоит исламу - древней вере, адепты которой привыкли сражаться и готовы жертвовать собой во имя Пророка; а США имеют двухтысячекилометровую границу с Мексикой. Вероятно, аналогия не слишком убедительная, но и Америка ныне уже не та, какой была раньше. В 1953 году начисто лишенный какой бы то ни было сентиментальности старый солдат по имени Айк* приказал провести операцию "Мокрая спина"** по выдворению из Штатов всех нелегальных эмигрантов. Может ли хоть кто-нибудь представить себе мистера Буша, приказывающего выдворить из Соединенных Штатов пять или десять миллионов нелегалов?

Как однажды заметила Голда Мейр, у Израиля не было друга надежнее Ричарда Никсона, спасшего еврейского государство в войне Йом Киппур. Однако тот Ричард Никсон, которого помнит автор этих строк, не был глух к урокам истории. Он говаривал: "Политик должен смотреть далеко вперед". В Сан-Клементе, после того как Никсон побеседовал по телефону с Ицхаком Рабином, нашим израильским приятелем, с которым мы познакомились на исходе войны Йом Киппур, - после того как Никсон повесил трубку, моя жена Шелли спросила бывшего президента, каковы, с его точки зрения, перспективы Израиля.