Взрослые сказки (сборник) - Олег Бажанов

– Я провожу вас, – предложил он, припарковав «мерседес» на стоянке торгового центра.

– Тогда за мной! – Ева соблазнительно и бодро зашагала впереди походкой модели с подиума. Эдик, вытирая о парадный костюм взмокшие ладони, засеменил следом.

По протекции Евы Эдуард Нахлобучкин быстро прошёл собеседование у директора развлекательного центра и сел писать заявление о приёме на работу.

Настал день торжественного открытия нового развлекательного центра. Из Москвы прибыла делегация во главе с генеральным директором. Правой рукой у него была Лёля Сержантова, курирующая регионы.

Открытие прошло гладко. Уже далеко за полночь в ресторане развлекательного центра всё ещё проходил праздничный ужин. Лёля Сержантова весь вечер не отпускала от себя Алексея, объясняя ему секреты управления большим коллективом в общем и женщинами в частности. Жирков делал вид, что слушает внимательно, а сам косил глаза в сторону своей секретарши Евы, за которой ухаживал генеральный директор. После каждого своего монолога и выпитого бокала рыжая Лёля подавала Алексею команду «Наливай!» и подвигалась ближе. Он с удовольствием наполнял бокал, ожидая скорейшего наступления высшего процента опьянения своей начальницы. Но та, как назло, хмелела очень медленно.

Другим человеком, весь вечер наблюдающим за Евой, был Эдик Нахлобучкин. Его никак не оставляли эротические видения с Евой в постели.

Во второй половине праздничного ужина настроенный на одну тему и напряжённо работающий в этом направлении мозг Эдика запеленговал, как подвыпившая Ева направилась в туалет. Эдуард пошёл следом, стараясь не упускать красотку из виду. Дамская комната оказалась занятой, и Ева, не долго думая, открыла соседнюю дверь со значком «М». Эдик всегда верил в свою удачу. Он заскочил в ту же дверь и защёлкнул замок.

– Ну, ты чего? – поинтересовалась Ева, разглядывая в зеркале на стене своё лицо и подправляя ресницы.

– Я… я… я хочу тебя! – Он навалился всем весом своего немаленького тела и вдавил девушку в открытую дверку кабинки.

Он слюнявил ей щёки, одной рукой расстёгивая брюки, а другой познавая сладостную рельефность её девичьих тайных сокровищ. Теснота кабинки туалета была терпимой, но ему мешал не очень чисто выдраенный унитаз. Причём неприлично пахнущий.

Эдик теоретически грамотно, так, как показывали в голливудских фильмах про любовь, полез всей пятернёй Еве в разрез юбки, но получил два вполне реальных и очень чувствительных удара коленом в промежность и один кулаком в челюсть. Возбуждение как рукой сняло. Будто и не было вовсе. Теория не всегда совпадает с практикой.

Когда Эдик начал адекватно воспринимать окружающий мир, сидя с расстёгнутыми штанами в позе мыслителя на немытом унитазе, его дама сердца уже удалилась.

На короткое время Алексей потерял Еву из вида и забеспокоился. Но она вскоре вернулась на своё место. Они встретились взглядами. Девушка улыбнулась очаровательной улыбкой и чуть кивнула головой, показывая, что с ней всё в порядке. Цепкие глазки Лёли Сержантовой перехватили прямо устремлённый взгляд Алексея на секретаршу. Рыжая коровья физиономия стропилы сделалась лисьей.

– Я уже порядком набралась, – простонала Лёля. – Мне плохо. Алексей, отвезите меня в гостиницу.

– Я сейчас распоряжусь, – засуетился Жирков.

– Нет, – простонала Лёля, – я доверяю только вам.

Взглянув на Еву, Алексей не без сожаления поднялся из-за стола. Лёля Сержантова повисла у него на плече.

На такси они доехали до гостиницы. Алексею пришлось чуть ли не на руках занести в номер бесчувственную столичную начальницу. Но как только он переступил порог её номера, взгляд Лёли прояснился, глаза открылись, она втолкнула Алексея в комнату и закрыла дверь на ключ.

– А это зачем? – спросил Алексей, хотя уже догадался, что будет дальше.

– Раздевайся! – приказала Сержантова.

– Обязательно? – Алексей не пошевелился.

– А ты думал, почему я тебя назначила директором? За какие такие твои заслуги? Понравился ты мне. Понял? А теперь будешь отрабатывать должность и свою высокую зарплату. Возражения не принимаются. – Рыжая Лёля стала стаскивать с себя платье.

– Спокойной ночи! – сказал Алексей и направился к двери мимо раздевающейся Лёли. – Ключ дайте.

– Сюда иди! – Это было сказано властно и с вызовом.

– Лёля Юрьевна, – спокойно произнёс Алексей не оборачиваясь, – я вам очень благодарен за всё, но ключик дайте. Иначе я сломаю дверь.

– Не глупи! – Она в одном нижнем белье подошла сзади, притянула его к себе и прошептала в самое ухо: – Вот ключ. Но, если уйдёшь, очень пожалеешь.

– Уже жалею! – Он взял из её руки ключ и открыл дверь. Затем посмотрел в пылающие злостью глаза начальницы: – Лучше мы завтра обо всём договорим.

– Пиши заявление по собственному желанию! – Это было брошено в его удаляющуюся спину.

Жирков не учёл две вещи: женщина – существо не очень мирное, а в мести и в любви женщина вообще варвар больший, чем мужчина.

На следующий день по причине воскресения и дождя со снегом Эдик Нахлобучкин сидел дома в плохом настроении и строил планы, как отомстить этой стерве Еве. Он зализывал раны. Больше моральные, чем физические. Хотя промежность ощутимо болела.

Звонок по мобильному телефону оторвал его от сладких грёз, в которых его папа забирал Еву в милицию, а в камере её, связанную, жестоко насиловал Эдик Нахлобучкин.

– Эдуард? – произнесла трубка женским голосом.

– Да? – осторожно ответил он.

– Это Лёля Юрьевна Сержантова.

– А-а! Здрасьте, Лёля Юрьевна! – Эдик изобразил в голосе радость, потому что знал, что начальству нужно угождать.

– У тебя «мерседес» на ходу?

– На ходу, Лёля Юрьевна.

– Приезжай на работу. Разговор есть. Жду через час. – Она отключила свой телефон.

«Голос ласковый», – подумал он.

Предчувствия его не обманули. Столичная начальница встретила Эдика приветливо и, сидя за столиком в кафе, предложила разделить с ней компанию.

– Как ты смотришь на то, чтобы возглавить это заведение? – неожиданно спросила она.

– Я?.. – чуть не поперхнулся кофе Эдик.

– Да. Ты.

– Почему я?

– Потому что у тебя представительный вид, ты из хорошей семьи, отец занимает высокую должность. В институте учишься. Машина у тебя престижная.

– А как же директор? – Эдик был польщён, но боялся.

– Кто? Жирков? – Рыжая Лёля скривилась в болезненной усмешке, не сумев побороть эмоции. – Мы его переводим. Так согласен?

– Я согласен! – поспешил заверить Эдик – Мокрый Гусь, опасаясь, что столичная начальница передумает.

– Пиши заявление! – приказала она.

Потом Сержантова заставила Эдуарда везти её в ресторан. Там она пила без меры, смачно шутила, щипала Эдика за все места, обзывая жиртрестом, и часто выходила на улицу курить. Эдуард сидел на стуле как пригвождённый инквизицией еретик, потому что не знал, как себя вести в такой ситуации. Шутки и выходки пьяной женщины пугали, а пить он не мог, так как был за рулём, и не потакать капризам тридцатипятилетней начальницы он тоже не мог – очень хотелось стать директором, потому что давно уяснил, что иметь кабинет и секретаршу – это действительно круто!

После перекура возвратилась пьяная Лёля. И вновь принялась за Эдуарда:

– У моей бабушки был кот по кличке Эдвард. Правда, сдох позже бабушки, тварь вредная. Это я про кота. Похож на тебя – такой же толстый. Я буду называть тебя Эдвардом. А то как-то мелко для директора: Эдик, педик… Ты не против?

– Ладно, – пожал плечами Эдик.

– Тогда наливай!..

– А вы классная, когда выпьете! – Он решил сделать осторожный комплимент.

– И ты классный, когда я выпью…

Эдуард Нахлобучкин, наречённый Эдвардом, лежал и смотрел в белый потолок гостиничного номера. Удивительно, сейчас в нём открылись способности к логическому мышлению. Он размышлял о своей несчастной жизни. «Ну почему, – думал он, – для того, чтобы чего-нибудь достичь, нужно чем-то жертвовать?» Эдуард покосился направо. Рядом на подушке лежало с закрытыми глазами рыжее веснушчатое лицо. От лица несло тяжёлым перегаром. «Стоит ли должность директора развлекательного центра таких мучений и унижений? Стоит ли она того, чтобы, просыпаясь, пугаться по утрам?» Но мысль эта вышла какой-то обречённой и тусклой, как и перспектива всей его дальнейшей жизни.

– Ты куда? – поинтересовался Алексей, выходя из директорского кабинета и закрывая его на ключ.

– Я тоже ухожу, – сказала Ева, собирая в сумку свои вещи из стола в приёмной.

– Но тебя никто не увольняет.

– Ты считаешь, что я смогу работать с этим бараном Нахлобучкиным?

Ева посмотрела на Алексея так, что его следующий вопрос вырвался сам собой:

– Ты со мной?

– Если не прогонишь…

Из торгового центра они вышли на улицу взявшись за руки.