Убийство – дело житейское - Натали Рафф

– Да он тряпка! Скажет только то, что она велела… Господи, у нее же родители – нищие… И вообще… Ты что, совсем ничего не понимаешь? Не хватает нам в семье смешанного брака! А что скажет Диля и вся ее родня? Если это правда, прокляну его! В дом на порог не пущу!

– Не горячись, Миля. Еще ничего точно не известно. К тому же Заминовой мы слово не дали, да и с Муриком вопрос о его женитьбе окончательно не обговорили.

– Я очень волнуюсь, Иса. Ты же знаешь, наш «умник», когда устраивался на работу, заявил, будто по дороге домой в аэропорту потерял паспорт… Наверняка, припрятал его из-за штампа о браке…Не тяни, Исмаил, позвони на работу, попроси эту желтую шваль привезти сюда какие-нибудь документы. Уж я из нее вытрясу правду. Пока пойду, прилягу, у меня от страха ком в горле и все поджилки трясутся. И ни слова сыну, слышишь, ни слова!

Урманов написал несколько слов на бумажке, спустился вниз и отдал шоферу, который поджидал его в служебной машине.

– Здесь названия документов. Попроси Агапову привезти их сюда прямо сейчас.

Джамиля лежала на диване, закрыв глаза. Мурад встревоженный внезапным недомоганием матери, присел рядом. Потом, не говоря ни слова, принес электрогрелку, включил ее и положил Миле на ноги.

– Папа, вызови скорую, пусть посмотрят, что с мамой. Может, давление подскочило? Смена климата, волнения. Это же вполне возможно…

– Хочешь, я приглашу Ирину Родионовну? Она лучший терапевт в городе, – предложил муж.

Джамиля с трудом открыла глаза и отрицательно покачала головой.

– Лучше вызови Сидоренко. Он, хоть и старик, но разум еще не потерял. Пусть решает, что со мной делать. А к Хидновой я не пойду, и сюда не позову… Умирать буду, а ее не позову!

– Да, конечно. Все понятно. Знает кошка, чье мясо съела!

– Заткнись…Сейчас не время язвить. Буду признательна, если позвонишь Ивану.

Минут через двадцать в подъезде, где живут Урмановы, столкнулись Наиля и Иван Петрович. Старик с трудом поднимал по лестнице саквояж с медикаментами.

– Что у них случилось? – спросила девушка старого врача, забирая его ношу.

– У Джамили Иногамовны сердечный приступ

– Непонятно, зачем в такой момент я там понадобилась. Да еще с документами? – поинтересовалась Наиля и подумала:

– Может у нее удар? Поделом змее подколодной. Хорошего мужа извела, Мурика доконала. Благо, люди с такими амбициями и такой жадностью долго не живут. С легкой руки Тани теперь эту мымру у нас иначе, как Аджиной, никто не называет.

Через несколько минут Азарханова накинулась на молодых, как остервенелая гадюка. Трясясь от ненависти и страха, она устроила им допрос с пристрастием. Мурад отпирался, Наиля молчала, опустив глаза. Потом, расхохотавшись Джамиле в лицо, вышла на балкон и крикнула шоферу, чтобы тот принес из машины ее сумочку. В квартире воцарилась гнетущая тишина.

Шофер вошел, улыбаясь, и вручил девушке сумку. Вежливо поблагодарив за оказанную услугу, Наиля достала из нее свой паспорт, свидетельство о рождении малыша и протянула их Азархановой. Все оказалось так, как и предполагала взвинченная до предела мать. В паспорте ненавистной ей особы стоял штамп о браке с Мурадом, а в метриках ребенка Урманов-младший был записан, как его отец. Брак был зарегистрирован за два месяца до рождения малыша.

– Ты, Исмаил, только сегодня утром мечтал иметь младенца. Похоже, Бог тебя услышал. Преподнес сразу готовенького, без нервов, без хлопот, без затрат! Жаль только, что у нас сын недоразвитый! Возможно, внук будет поумнее. Я полагаю, генетически этот ребенок не имеет с нашим дураком ничего общего!

– Зря ты так кипятишься, мама. Я же служил в столице, и все увольнительные проводил вместе с Наилей. Это я не разрешил ей делать аборт, а уговорил родить. Обещал все уладить, когда отслужу…Просто, когда вернулся, увидел тебя и струсил. Спрятал паспорт, сказал, что перед возвращением домой напился и его потерял.

– Боже, что будет с Зухрой, с ее семьей, с нами? Здесь же жить станет невыносимо! – в отчаянии запричитал Исмаил.

– Успокойся, отец. Зухра в курсе всего. Она сама просила меня и Наилю не афишировать наши отношения. Умоляла молчать до тех пор, пока ее не припрут к стенке. Она не хочет замуж. У нее другие планы. Зуля поклялась, что вернется сюда только тогда, когда станет таким же специалистом, как Эвелина.

– Господи, опять Лина… и здесь Лина! – закричала Джамиля. – Уходите. Я вас видеть не желаю… Все убирайтесь вон! А ты, Иса, можешь радоваться. У тебя есть внук. Теперь сможешь с достоинством изображать из себя аксакала и облизываться, глядя на молодых баб… Я с тобой развожусь…

В тот же день Иван Петрович уложил Азарханову к себе в больницу в нервное отделение. Через несколько дней Миля, столкнувшись на процедурах с Таней Рийден, впала в глубочайшую депрессию – она сообразила, что находится в одной упряжке с этой, глубоко презираемой ею женщиной. Это событие настолько ухудшило состояние психики Джамили, что врачи были вынуждены продлить срок ее пребывания в больнице на неопределенное время.

9

Прошло полтора месяца. Приближался Новый год. Утром двадцать четвертого декабря, накануне католического рождества, Таня, взгромоздившись на табурет, наряжала елку, а Эвелина Родионовна, удобно расположившись в кресле, читала почту. Помимо нескольких поздравительных открыток, она получила два письма, которые полностью поглотили ее внимание. Первым она распечатала конверт с обратным адресом Рийданов. Четким, почти каллиграфическим почерком, Ефросинья Павловна писала о том, что чувствует себя отвратительно, а потому обслуживать Михаила и Валентину не может. Она требовала от Лины, чтобы она прислала дочь домой, так как той пора начинать обслуживать свою семью. Фрося сообщала, что сын после безумных выходок Тани, свою квартиру законсервировал – в ней жить невозможно из-за застарелой вони, к которой теперь прибавилась паутина, пыль и грязь. Эвелина, прочитав это вслух, проворчала:

– Здесь все ложь на лжи! Ира выцарапывала у Миши твой паспорт, стоя на вашей кухне.

– Мама, в нашей квартире кухня и спальня были чистыми. Я полагаю, именно там все это время Михаил встречался с Валей.

– Ты даже и вообразить себе не можешь, что госпожа Рийден тут накропала… Угрожает нам… Пишет, если ты в течение месяца не вернешься и не заберешь своих, Алкис надавит на местную милицию, и они откажутся продлевать тебе прописку. Как ты думаешь, он это сумеет сделать?

– Конечно, сможет! У него высокое звание, прекрасная репутация и такие связи, что никто не посмеет с ним конфликтовать. Тем более из-за его собственной невестки.

– А Исмаил нам не поможет?

– Нет, мама, сейчас он